— Есть куда. Я тебе позже расскажу. А сейчас надо ускориться с расчётами.
— Да в принципе всё готово.
— Готово?!
— На третьем алгоритме при обработке двадцати миллиардов комбинаций найдено стопроцентное совпадение для органического гибрида. И можно уже приступить к следующему этапу, а именно — приготовление этого гибридного вещества и нанесение его на рабочую поверхность ловушек. Но это уже дело химиков-механиков, а сейчас я бы не отказался от чашечки малинового чая.
— Говард, как же я рад, что в тебе не ошибся! Подожди минутку, а я быстро сбегаю в свой кабинет и сообщу об этом секретарю Верховного Президента, — сказал профессор и тут же убежал.
«Та-ак, а как же чай?.. О! Спрошу у Кэти», — подумал я и направился к космобиологам.
— Кэти, не ломай голову, отдохни.
— Я бы с радостью, Говард, но надо работать, надо искать, — с заметной усталостью ответила мне Кэти.
— Не надо больше искать. Всё, что от вас требовалось, найдено. Алгоритмы созданы, и модель гибрида подтвердилась.
— Правда? Великолепно! Ребята, можно дальше не продолжать. У нас всё получилось! — обратилась она к двум своим коллегам.
— Ура-а, — негромко выкрикнули коллеги-космобиологи, подняв вверх руки в защитных нарукавниках.
— Что-то чайку захотелось. У вас тут есть чайная комната? — лукаво поинтересовался я, потягиваясь.
— Да-да, Говард, есть здесь «кофе-брейк-рум». Пойдём, проведу.
Мы прошли в небольшую комнату, напоминающую уютное кафе, присели за столик и сделали заказ на экране меню. Тут же, на середине стола открылся блок с чашкой чая для меня и латте для Кэти.
— М-м, какой прекрасный чай! — восхитился я.
— Ладно, Говард, чай и должен быть прекрасен. Уже год как по всему миру в пищевых системах работает единый плагин по идеальным стандартам продуктов и блюд. Так что, найти что-либо не соответствующее требуемому вкусу почти невозможно.
— Но вкус стандартного продукта может зависеть от настроения его вкушающего. В отличном настроении и соль сладкая, — отшутился я.
Кэти хихикнула и сделала глоток из своей чашки.
— Кстати, сегодня заходил один военный с выражением лица высокомерным таким. Ты его знаешь? — спросил я.
— А-а, это же Майк, лейтенант Майк Пейн. Разве ты его не знаешь? Он был внештатным консультантом на военной кафедре нашего университета. И совсем он не высокомерный, а знающий своё дело. Участник боевых действий в Антарктиде. Когда поселенцы Антарктики взбунтовались, уничтожая пролетающие над ними стратегические и гражданские спутники, и требовали от Всемирного Совета дополнительного подогрева континента, Майк в числе первых отправился туда добровольцем с миротворческой миссией. Его там взяли в плен, но ему удалось бежать и продолжить миссию. Сейчас конфликт в замороженном состоянии…
— «В замороженном состоянии» — для Антарктиды звучит двусмысленно.
— Всё шутишь, Говард, — сказала, усмехнувшись Кэти. — Майк — довольно ответственный человек и хороший друг. Сказал, что, если не погибнем от этого «облака», то он пригласит меня на вечеринку в честь Дня Военно-Космических Сил.
— А он ещё и с юморком… «Если не погибнем»… Это ж надо так сказать.
— Да, Майк прагматик со своеобразным юмором. Ну, что мы всё о Майке? Расскажи о себе. Что планируешь делать после реализации этого проекта?
— Ну вот, думаю пойти в Военно-Космические Силы консультантом по квантовой астрофизике.
— Ого! На это место очень жёсткий конкурсный отбор — порядка тридцати тысяч заявок на пять вакансий. Но я верю, что одна из вакансий тебе достанется.
— Спасибо, Кэти, за веру в меня.
В это время к барной стойке подбежал профессор, залпом выпил стакан воды и что-то пробурчал себе под нос.
— Ну что, мне пора. Зорри дома сама и голодная там. Зорри — это моя кошка, я скучаю по ней. Даже нет времени с ней позаниматься, а ей уже почти полтора года, но знает только два слова: «Кэти» и «Ням-Ням», — сказала Кэти и стала подниматься со своего кресла.
— Я могу протестировать твою кошку и написать для неё персональную программу обучения. Через три-четыре месяца у неё будет словарный запас в тысячу слов с логическим пониманием их смысла.
— Тысяча?! Разве такое возможно? Я слышала, что кошка может овладеть человеческой речью в пределах пяти сотен слов.
— Это возможно, Кэти, — гордо ответил я. — Проверено на соседском коте.
— Говард, ну ты и новатор! — посмеялась Кэти.
— Так мы ещё увидимся?
— Ну конечно. Сканируй контакт.
Кэти разблокировала свой вживлённый в руку персональный чип — открылось объёмное меню, в котором она выбрала опцию «Контакты», а я отсканировал своим чипом её контакт.
— Счастливо, Говард.
— До встречи, Кэти, — крикнул я ей, уже выходящей из помещения.
Уставшего вида профессор начал пить второй стакан воды, поглядывая левым глазом на меня. Отпив пару глотков, профессор подошёл ко мне со своим стаканом и присел на кресло рядом.
— Мистер Драйзер, на нас лица нет. Вы много работали, вам стоит поехать домой и отдохнуть. Мы свою часть работы сделали, а остальное от нас не зависит.
— Ты прав, Говард. Сейчас схожу в телескопный кабинет и отправлю отчётные данные о приближении «облака». Или давай пойдём вместе — посмотришь на это «облако» в электронный телескоп.
— Как скажете, профессор, я не возражаю.
Мы пришли в помещение телескопного мониторинга, и профессор вывел на экран изображение приближающегося к Земле облака солнечной плазмы. В такой детализации «облако» представилось, как нечто прекрасное и в то же время ужасающее — это был яркий бушующий ад.
— Волнительное зрелище, профессор.
— Смертоносное зрелище! — уточнил профессор с некоторым восхищением и тут же в спокойной интонации добавил: — Приходил военный, сказал, что Генеральный Штаб готовит план эвакуации населения. Завтра утром Верховный Президент объявит о всеобщей эвакуации и плане спасения. Многие из гражданского населения уже заметили в свои телескопы это необычное явление и обозревают его в своих блогах и в некоторых средствах массовой информации. Мы хотели уберечь население от паники и бесконтрольности, скрывая факт угрозы до возможного «дедлайна», но, видимо этот «дедлайн» уже настал.
— Вы правы, профессор, люди должны знать и приготовиться к эвакуации на случай нашей неудачи с этим облаком плазмы. Но куда эвакуировать такое количество населения? Десять миллиардов! И есть ли смысл где-то прятаться? Ведь в случае непосредственного поражения ионами плазмы Солнца и его термическим эффектом, биосфера нашей планеты не сможет восстановиться сотни, а, может быть, и тысячи лет в наилучших перспективах, а в худших — никогда.
— За многие десятилетия изучения Вселенной учёные установили многочисленное количество сценариев «конца света». Конечно же, согласно расчётам, каждый сценарий в отдельности был настолько маловероятен, что почти невозможен, но совокупность этих сценариев показала вероятность апокалипсиса в пять сотых процента. То есть вероятность такой трагедии — один к двум тысячам! Такие шансы обеспокоили «сильных мира сего», и умные головы стали думать, как обезопасить человечество.
— Придумали?
— А что там думать, ведь всё было известно с давних пор. Основу легенды о Ноевом ковчеге писатели многократно использовали для своих фантастических публикаций, интерпретируя по-разному, но суть оставалась та же — спасение людей, животных и остальных биологических организмов. «Каждой твари по паре!»
— Публицисты описывали, что в Ноев ковчег брали только избранных людей и минимальный набор экземпляров остальных биоорганизмов. Такой план решило осуществить правительство?
— Нет, Говард. Всё-таки, со временем, нормы гуманизма одержали победу над инстинктами эгоизма. Построены многочисленные подземные бункеры с полным спектром ресурсов для жизнеобеспечения.
— Места хватит на такое количество людей?
— Да, рассчитано до тридцати миллиардов человек.
— А как же животные и другие организмы?
