свою квартиру. Наверно у Сопатовского тоже была непростая судьба, ему было трудно, как и мне, но он пробивался, я начал воображать биографию Сокаковского и уже слышал в его музыке отголоски борьбы близкого мне по духу человека. Я перевернулся на колени и завёл левую руку по локоть под ковёр, но решил переменить руку, поскольку левой легче опираться о перила. Музыка навела меня на одну мысль. Я когда-то читал её, не помню где. Сильные духом люди это те, которые могут идти к своей цели даже тогда, когда они перестали верить в неё. Значит я выбью ковёр, даже если в этом нет смысла, просто потому, что я герой, который идёт к своей цели. Мимо шла женщина, она увидела меня и спросила: «Сергей Сергеевич, вам помочь?» Странно, я думал уже никто не помнит моего имени. Более того, я думал, что у меня вообще нет имени. Она помогла мне забросить ковёр на плечо.
Вчера выпало много снега. И как я бросил ковёр на снег, всё во мне успокоилось. Это была победа. Я чувствовал лёгкое опьянение. Всё преобразилось, этот миг торжества я хотел бы остановить и забрать в вечность. Вышел сосед и похвалил меня, он показался мне самым красивым человеком на земле. Интересно, тот, который первым покорил Ман-Блан или Армстронг, когда выбежал из ракеты на лунную поляну, были также счастливы, как и я?
Я слышал проезжающие машины, видел силуэты людей, все они казались мне ничтожно маленькими. Я чувствовал величие своё по сравнению с людьми, мне казалось, что я Гуливер возвышающийся над десятиэтажками. Но тут же я решил, что мне нельзя превозноситься над людьми только потому, что они не совершали в жизни великих поступков, а я совершал.
Палка нашлась очень быстро. Я нанёс по ковру три удара палкой, и у меня заболело плечо, наверное хватит. Я выброшу этот ковёр, мне его всё равно не выбить, слишком много пыли впиталось в эту мохнатую субстанцию, и я бы не сумел затащить его обратно в квартиру.
Люди забыли, что они рождены для подвигов, они погрязли в своих мелких делах. Такие люди, как я или Сопатовский, мы должны постоянно рождаться в каждом поколении и в каждом веке и служить маяком героизма, служить примером.
Я знаю, впереди множество борьбы и всяческих падений, но я не боюсь этого, я победил……я чемпион….
***
(рассказ)
Нас приглашают пройти, толпясь у двери, все проходят в зал и рассаживаются. Киваю знакомым лицам. Мы с Ольгой занимаем дальние места, мы знаем, что сейчас здесь будет скучно, но у нас есть цель. Кресла кажутся мне неудобными, но это от больной спины, позвонки Л 7 и Л 8.
Появляется мэр, проходит за стол заседаний, он круглый, но у него пластичные и стремительные движения, он похож на барина.
Начинает говорить приветствие. Он рад всех нас видеть, мы опора администрации, мы должны объединять наши усилия, в голосе ласка и доброта. Смотрю на часы мэра, моё внимание уже не может удерживаться на его речи, хотя пошла всего только третья минута. Часы довольно простецкие, фирма Картье, в районе 300 тысяч рублей. Я не сам определил часы, это мне говорит Ольга, и я ей верю, она повидала в жизни больше моего, и она наблюдательная.
Мэр уже передал слово своему помощнику. Слово помощника более сухое, в нём нет искренности и доброты мэра, этот человек устал и высох, как дерево, которое я видел в Карелии на болоте. К сожалению, это частая участь многих чиновников средней руки. Мне становится интересно всмотреться в лица людей, и я всматриваюсь, большинство из них постные и безжизненные, эти люди как и я не ждут ничего от здешнего ритуала, кроме его завершения, но несколько лиц оживотворены, я не могу знать, что их питает.
Мэр вызывает женщину, уже идёт 48 минута. Нам рассказывают, какие мероприятия запланировал город. Было бы прекрасно поучаствовать, но я всегда держусь от них подальше, я руковожу маленькой общественной организацией, она маленькая, но живая, мне кажется, что я должен умереть, чтобы участвовать в их мероприятиях, но я могу обманывать себя, многие не умерли и могут играть с администрацией и возможно эти люди лучше меня. Я представляю, как они смотрят на меня и искренно не понимают моего мировоззрения. Потом думаю о своих байдарках, когда мы будем их клеить. Я люблю свои байдарки, мысли о них питают меня, я могу хоть не надолго уйти из этого зала. Добрый дедушка в третьем ряду тянет руку, мэр просит его говорить, дедушка с трудом поднимается.
— Зачем вы встали? Иван Антонович, вы можете говорить сидя. В голосе мэра бездна доброты, можно утонуть в этой доброте.
— Вы меня знаете. Я руковожу организацией инвалидов пенсионеров.
— Да, и уже минимум 20 лет, — с явным восхищением подхватывает мэр, он улыбается, и все люди из его команды тоже улыбаются, будто мэр пошутил шутку, одна женщина даже смеётся, только сухое Карельское дерево не улыбается. Дедушка очень растроган, он говорит про своих подопечных, его просьба очень проста. У мэра есть шанс проявить заботу, он и сам верит в эту секунду, что он заботливый провидец, ему нравится, что мы тоже видим какой он прекрасный. Добрый дедушка прослезился. Я смотрю на Ольгу и по её лицу не понимаю, когда она собирается озвучить нашу цель. Скоро мэр свернёт собрание, и зачем мы тогда приходили?
Поднимаю руку, мэр не видит её, его красноречие заслонило мою руку, он ослеплён, но вот он заканчивает мысль, и моя рука проступает в его сознании.
— Да, говорите, — глава города блажен, он не ждёт никакой закарюки, сейчас я задам дежурный вопрос и он отыграет отеческую заботу.
— Общественная Организация «Сплав друзей», — я только начинаю, как подключается Ольга, я рассчитывал на это.
— Виктор Владимирович, в прошлом месяце вы встречались с Олегом Нестеровичем и обещали положительно решить вопрос по помещению на улице Ленина. По вашему совету после этого мы встретились с вашим заместителем, заместитель направил нас в комитет архитектуры, комитет архитектуры ответил, что вопрос не в его компетенции. Тогда кто может его решить, — всё это Ольга произносит очень быстро, кажется, что она уложилась в секунду или в две. По крайней мере, время сжалось, когда она говорила. У неё четкая дикция, ни одна буква не выпадает из её речи, как
