– Точно так же, – чуть подумав, – сказал Сварог. – Никаких благоустроенных сортиров, обычные параши. Что еще по карцерам?
– Хлеб и вода, и обычная одежда для карцеров: мужчинам – только панталоны до колен, женщинам – короткие рубашки, все из ткани даже грубее, чем обычная тюремная одежда. Вот и все. Или ваше величество что-нибудь добавит?
– Да нет, пожалуй, – сказал Сварог.
– А как насчет «бессмысленных» работ?
Во время своего недолгого плавания на каторжанском корабле Сварог всякого наслушался от скуки о тюремном быте – но о такой штуке никогда не слышал. А потому сказал:
– Растолкуйте, что это такое.
– Тюремные работы делятся на два вида – обычные мастерские и «бессмысленные», усугубляющие наказание. Что бы предложить с учетом своеобразия сидельцев... Ага! «Сучья мельничка»! Это такое колесо со счетчиком, – он показал габариты ладонями. – Заключник за рукоятку крутит колесо, пока счетчик не покажет определенное количество оборотов.
– А вот это подходит, – кивнул Сварог.
– И розги, как с ними быть? В любой тюрьме полагаются розги – за нарушения, невыполнение работ в мастерских или числа оборотов «мельнички»... А уж за выходку вроде этой, что устроила заключница номер три... Правда, такого нарушения в уложении нет, так что я в некоторой растерянности...
– Розги – это неплохо, – одобрительно кивнул Сварог. – А новое уложение немного подправим. В конце концов, каждый параграф в официальных бумагах появляется не сам по себе, а оттого, что его кто-то вносит... Что там полагается за простое нарушение?
– Десять розог.
– Вот и позаботьтесь, чтобы перед освобождением заключница номер три их и получила. Если уложение войдет в силу сегодня вечером, завтра по закону будет время до полудня. Кто должен утвердить уложение?
– Для обычной тюрьмы – Министерство справедли
вости. Но поскольку наша тюрьма не обычная... Думаю, вы, ваше величество, тюрьма ведь в вашем исключительном ведении.
– Тем лучше, – сказал Сварог. – Меньше бюрократии. К вечеру справитесь?
– Гораздо раньше, ваше величество!
– Отлично, – кивнул Сварог. – Нам ведь потребуется «гладильная доска» (он со времен каторжанского плавания помнил, что так на «воровской музыке» именуется скамья для телесных наказаний). Ее можно быстро достать?
– Нет ничего проще, ваше величество. После того, как мелкосрочников стали вместо тюрем отправлять в Три Королевства, только в Латеране закрылись две тюрьмы. Они остаются на балансе Министерства справедливости, и весь инвентарь не списан, пока не истечет срок пригодности. Пошлю повозку в тюрьму Арбентей, она ближе всего ко дворцу...
– Нам ведь понадобится и парочка «гладильщиц» – у нас пока что единственная заключница, как раз женского пола. А там и пара «гладильщиков». Долго понадобится их искать?
– Несколько часов, ваше величество. После того, как закрыли тюрьмы, вам было угодно подписать проект, представленный министерством справедливости. Все тюремные служители, прослужившие не менее десяти лет, отправлены не «в никуда», а на пенсион. Очень благородно было с вашей стороны...
Совершенно не помню, чтобы подписывал такой проект, подумал Сварог. Ничего удивительного: если держать в памяти все официальные бумаги, которые по долгу службы пришлось подмахнуть, голова лопнет...
– Одним словом, инвентарь и людей можно раздобыть за пару часов.
– Реформа тюрьмы у нас прошла как по маслу... – хмыкнул Сварог. – У вас нечего добавить, советник?
А у вас, Интагар? Судя по вашему одухотворенному лицу, что-то есть...
– Мало, государь, – решительно сказал Интагар. – А, по моему глубокому убеждению, маловато будет этой проказнице десяток розог. Ей бы дюжины две не помешали, за все хорошее, прошлое и будущее...
– Ну, не будем слишком жестоки, – после некоторого раздумья сказал Сварог. – В конце концов, речь идет о девушке, которую никогда в жизни не пороли... Больше добавить нечего, господа мои? Ну, тогда совещание закончено. Пойдемте, Интагар, а вы, смотритель, немедленно принимайтесь за работу...
В коридоре Сварог присмотрелся к верному бульдогу – на сей раз за невозмутимостью крылась грусть. И спросил:
– Все еще печалитесь, что графине Дегро достанется мало розог?
– Что розги, – задумчиво сказал Интагар. – Я и своих вертихвосток с удовольствием бы выпорол за известные шалости, да смысла нет – обе остепенились, замужем, дети намечаются... Тут другое. Графиня Дегро умеет каким-то образом залечивать раны, это, как я понял, какое-то заклинание...
Об этой способности ларов Сварог ему никогда не рассказывал – каждый знает ровно столько, сколько ему положено знать... И Сварог спросил как мог небрежнее:
– Почему вы так решили?
– А я сам видел, – сказал Интагар. – Еще три года назад, во время последнего, четвертого покушения на вас.
Сварог глянул на верного бульдога с некоторым удивлением. Он прекрасно помнил все покушения на него – они не из тех событий, что забываются, – в том числе и четвертое, устроенное неугомонной Лавинией Лоран-ской. Вроде бы проверенный-перепроверенный придворный, все же польстившийся по причине бедности на ло-ранское золото и достаточно надежный, чтобы подойти близко с кинжалом под полой. Его и в самом деле скрутила и обезоружила Канилла Дегро, мастер боевой рукопашки, опередив на несколько секунд телохранителей. Но не было ничего, выдавшего бы кое-какие умения Кани...
– Что-то я ничего такого не помню, – пожал плечами Сварог.
– А вы и не заметили, государь, – сказал Интагар. – Никто не заметил, кроме меня, – тогда возникла короткая сумятица, все очень быстро произошло... Графиня порезалась острием кинжала, вот здесь, – он провел указательным пальцем правой руки по мякоти большого пальца левой. – Рана недлинная и неглубокая, но кровь пошла обильно. Раньше, чем я успел позвать лекаря, графиня очень проворно наложила на рану ладонь, беззвучно прошептала что-то – моментально исчезли и рана, и кровь. Возможно, я поступил неправильно, но по размышлении решил вам ничего не рассказывать. Подумал: графиня Дегро – близкий к вам человек, наверняка вы сами знаете многое о ее способностях, чего не знаю я. Возможно, я допустил промах...
– Да нет, все правильно, – успокоил его Сварог. – У нее и в самом деле есть некоторые умения. Не имеющие никакого отношения к черной магии. На Таларе такие умельцы тоже есть, хотя и редки.
– Я знаю, государь. Давненько уже пригрел двух таких, иногда от них бывает польза. Но вот что я сейчас подумал... Коли уж у графини есть такое умение, вся затея с наказанием пойдет насмарку. Вернувшись в камеру, она враз себя вылечит, и все впустую... Может, раз уж так обстоит, не пороть?
– Пороть, – усмехнулся Сварог. – Видите ли, Интагар, у нее есть такое умение, а у меня – умение временно аннулировать иные умения. Так что все пройдет прекрасно, и сидеть она долго не сможет...
Невозмутимость Интагара на сей раз таила нешуточную радость.
– Великолепно, государь! – выдохнул он. – Значит, наша тюрьма будет настоящей тюрьмой...
– Уж это точно, – сказал Сварог. – Думается мне, наши шалопаи скоро перестанут ее называть «золотой гостиницей». Мелкая реформа, согласен, но успешная и полезная... Что же, отправляемся бездельничать, Интагар? Рутинных дел у нас с вами хватает, но ничего важного, никакой серьезной угрозы, ничего, требовавшего бы кидаться в очередную опасную драку, игру с высочайшими ставками... Меня это только радует, а вас?
– Меня тоже, государь. Чуточку скучновато, но лучше уж такая скука, чем очередные нешуточные хлопоты.
– Безусловно, – сказал Сварог. – Если что, я буду в малом кабинете.
Кивнул министру, ближе всех стоявшему к населению, свернул налево и, помахивая шедевром изящной словесности, направился к себе, милостивым наклонением головы отвечая на поклоны и книксены придворных бездельников, как обычно, спозаранку ошивавшихся во дворце.
Глава II
