Несколько минут я прикидывал возможные последствия этой идеи. По всему выходило, что плюсы перевешивают возможные негативные моменты.
— Купава! Василиса! Всех старших фей ко мне зовите! Есин! Иван, зайди ко мне! — прокричал я в окно. Когда все нужные лица собрались у меня, я поставил им задачу, над которой недавно думал. Сделал особенное внушение старшим феям, чтобы они следили за своими неугомонными подчинёнными. Есину пообещал все кары небесные, если он решит заняться «попутным» истреблением поголовья немцев. А то есть за волколаками такой грешок. Они вроде настоящих волков в овчарне. Те пока не вырежут всё стадо, ни за что не уйдут из неё.
Оказалось, что у меня не семь и не восемь древ Фей, а девять! И когда я только сумел столько вырастить? Но сейчас мне это было только на руку. Восемь старших с их подчинёнными я отправил на север к железной дороге, соединяющей Полоцк и Витебск. А одну, Сияну с её взводом оставил при себе.
Глава 16
Если бы немцы собрались всеми силами в одном месте, то я бы применил против них мифриловый огненный амулет. Энергии в нём накопилось достаточно, чтобы накрыть ковром пламени внушительную территорию. Вот только у землян сражались сейчас по-другому. Никаких «армия на армию», никакого тесного строя. Даже по дорогам подразделения передвигаются растянутыми колоннами. Так что, накрыть разом большое количество техники или живой силы одним боевым амулетом не представляется возможным.
Мало того, немецкая дивизия пойдёт на мой лес с нескольких сторон, несколькими колоннами, выпуская впереди себя множество патрульных групп для поиска дорог и партизан. И как только одно из таких тонких щупалец встретиться с врагом, как туда ударит всё тело-колонна. Уничтожение двух батальонов в Лепеле вместе со всем гарнизоном, а следом за этим разгром аэродрома с бомбардировщиками и штурмовиками отодвинул этот момент. Но немцы от своих планов не отказались, скорее наоборот. Они желали мести и хотели избавиться от дамоклова меча в моём лице, висевшего над их коммуникациями и гарнизонами на Витебщине. Мои агенты-арийцы сообщали о страшной панике и суматохе, царившей от занюханной комендатуры на селе до главного штаба в Витебске. Шутка ли — уничтожена авиация, которая выполняла ряд важных задач на фронте. Если Красная армия ударит в витебском направлении, то с воздуха её будет некому останавливать. Только истребителями, да и тех не особо-то и много.
Амулетов у меня для маскировки и перекрытия путей врагам не хватает. Оборотней мало, в прямом бою они нанесут огромный урон, но полягут, так или иначе. При этом немцы ещё могут себе позволить класть солдат штабелями, но не я. Недавняя бомбёжка показала, что против авиации у меня мало возможностей. Стоит им нащупать центральный лагерь и… бр-р, даже думать о таком страшно.
Тут же пришла в голову мысль:
«Надо начать восстанавливать матрицу, а потом искать новый Источник где-нибудь в глуши, где на несколько дней пути нет разумной души».
Но сейчас на такое нет ни времени, ни сил. Самое для меня лучшее — уйти в глухую оборону, остановить врага как можно дальше от моих баз. И как это сделать я знаю, но последствия мне не нравятся. Даже на время потерять магию — страшно.
Но надо. Сейчас я отвечаю не только за себя, но и за несколько десятков людей, доверившихся мне. То есть, пришло время для создания лавки Альбуса Миггера. Стоило мне устроиться на троне, возложить корону на голову и сосредоточиться на выборе этого объекта, как пришло понимание, что придётся заплатить цену большую, чем обычно. Теперь требовались не только ресурсы, но и моя Сила. Откуда-то пришло понимание, что это скорее не плата, а требование для развития очага. Чем больше построек и чем сложнее они (например, как эта торговая лавка), чем крупнее Очаг, тем плотнее должно быть слияние его с Лордом. Моя энергия некоторое время будет смешиваться с энергией дуба-Источника.
Сияна со своими феями натаскала мне камней и земли из котлована для постройки лавки. Для неё место я выбрал на краю лагеря рядом с одной из оборонительных башен. И как только подтвердил постройку, как меня вырубило. Пришёл в себя уже в темноте, плотно опутанный ветвями и корешками. На виду оставались только кисти рук, лежавшие на подлокотнике, и голова. В нескольких метрах от меня на лавке, застеленной войлоком, сидела Маша, закутанная в тулуп, у неё на коленях и плечах устроились феи. Те крохи, которым не хватило места на девушке, устроились рядом с ней на лавке.
— Маша, сколько времени? — окликнул я её. — Маша? Не спи, замёрзнешь.
Та встрепенулась, соскочила с лавки, не обратив внимания на свалившихся фей и их возмущённые писки.
— Киррлис, ну, наконец-то! Ты с утра сидишь на троне, как мумия в этих ветках, — произнесла она. — Как себя чувствуешь? Не замёрз? С вечера мороз ударил, сейчас уже больше пятнадцати градусов.
— Я же лорд, а это мой трон, — хмыкнул я. — На нём мне ни огонь, ни мороз не страшен, пока цел Очаг. Так сколько на часах?
— Девятый уже.
Я пошевелился, и в следующий миг все ветки и корешки скрылись в троне, будто их и не бывало. Сняв корону, я поднялся на ноги и сделал несколько шагов к Маше. Заодно оценил своё самочувствие после более чем десяти часов неподвижности и обморока. Удивительно, но не было ни вялости, ни усталости, тело не затекло. Наоборот, оно, словно вышло из-под рук умелого массажиста. Единственное неудобство было от сосущего чувства «голода» в сосредоточении моей Силы. Надеюсь, что долго это не продлится, а то без магии я ни к чему не годен. Да и настроение скоро будет портиться. И чем дольше такой «голод» продержится, тем дольше и тяжелее мне потом придётся вставать, так сказать, на привычные рельсы. Кстати, о рельсах.
— Маш, а Есин с феями не вернулся?
— Нет ещё.
— Хм, странно, должны были уже. А остальные, кто ушёл помогать кулебякинцам? Струков?
— Нет, не было ещё никого.
Взгляды девушки я старательно игнорировал. Видел, что она испытывает ко мне чувства сильнее простых дружеских и обычной привязанностей, помню слова оборотня, но… я боялся. Боялся увлечься, боялся совершить ошибку и оттолкнуть её и других из-за ошибки, совершённой по незнанию местных обычаев. Боялся стать зависимым от неё (видел, как нормальные парни в академии превращались в натуральных зомби, когда попадали под каблучок женщин). Боялся быть не понятым и отвергнутым, если я ошибаюсь и неправильно читаю девичьи эмоции. В академии (да и до неё) я был обделён женским вниманием. Напряжение иногда сбрасывал в борделях или со служанками, выполняющими разную работу в учебном заведении. Но это были просто партнёры по койке, а не женщины. То есть, я просто не знал, с какой стороны подойти к Марии, как ухаживать. Ко всему прочему я наслушался рассказов о том, как представительница слабого пола вольно или невольно разрушала всё — семью, деяния мужчины, его характер, чаяния и саму душу. И исходя из всего этого, я решил выбрать позиции нейтралитета и поведение чурбана, как говорят местные. Мол, не вижу, не понимаю, занят только своей целью. С учётом загруженности и постоянной работе на пределе (порой и сверх его) сил, всё должно было выглядеть правдиво.
— Ты давно тут сидишь?
— Не очень, — отвела она взгляд в сторону.
— Сияна? — я посмотрел на старшую фею.
— Больше пяти часов. И до этого ещё два с лишним стояла и ходила рядом. Потом на два часа уходила, чтобы вернуться пять часов назад. Мы ей сюда лавку принесли почти сразу же, — не раздумывая, сдала свою подружку крылатая малявка. Ну, так, я её лорд, мне она обязана больше, чем просто дружескими связями.
Маша недовольно посмотрела на фею, но ничего говорить не стала.
— Так, ступай в дом и отдохни, согрейся. Это приказ, Мария, — мягким, но не оставляющим и шанса на возражения, тоном произнёс я.
Только к следующему утру стали возвращаться те, кто громил немецкие патрули, лепельский гарнизон и взрывал самолёты. Обошлось без потерь с нашей стороны. А вот немцам досталось крепко. От двух батальонов двести шестой дивизии вермахта, прибывших в Лепель, остались ножки да рожки. Под Витебском полностью уничтожен аэродром. На секунду мне даже стало жалко самолёты, вернее, царапнул душу такой бесполезный перевод ресурсов, которые я мог бы перегнать в свой лагерь и использовать по уму.
