Крылова не могла позволить себе оторваться от ребенка, которого считала потерянным вот уже больше трех месяцев. Она не верила своему счастью, как и Олива, которая вернулась домой. Девушка обнимала маму и шептала ей слова, говорящие, как сильно она скучала. Мать пока что не могла проронить ни слова, а потому только обнимала Оливу и примостившегося с ними рядом Люка.
Из спальни вышел старший Крылов, обмотанный в полотенце. У мужчины были мокрые волосы и румяная кожа, которая начала медленно терять краску, как только он увидел дочь рядом с женой и сыном. Его взгляд стал безумным, а лицо побледнело от ужаса.
— Олива? Это… — пробормотал он, но так и не закончил фразу, поскольку покачнулся и чуть было не упал в обморок. Его вовремя поймала Крылова и быстро отвела в спальню, усадив мужа к спинке кровати.
Мужчина медленно приходил в себя. Он заморгал и медленно сконцентрировал взгляд, а затем проговорил:
— Соня, кажется, у меня начались глюки.
Женщина улыбнулась ему сквозь слезы и покачала головой. Олива присела рядом с отцом, который снова вздрогнул.
— Ты настоящая, или мне кажется? — спросил он, таращась на нее во все глаза. Видимо, нервы мамы все-таки оказались крепче, раз она не распласталась по полу.
— Пап, это я. Тебе не кажется, — сказала Олива, обнимая отца. Мужчина несмело позволил себе коснуться волос дочери, а потом и плеча. Осознав материальность девушки, он со всей силой обхватил ее и сжал в крепчайших тисках.
Им потребовалось несколько минут, чтобы немного успокоиться и взять себя в руки. Сердца Крыловых колотились в бешенном ритме. Оба родителя держали Оливу за руки, словно боялись, что она снова исчезнет. Все это время они пытались смириться с тем, что их дочь бесследно пропала, а на дне чертова озера даже не нашли ее тело. Родители не верили в то, что их Олива могла умереть, потому лелеяли надежду, что однажды еще увидят свою дочь, хотя все кругом советовали им ни на что не надеяться. И вот, спустя три месяца чудо все-таки случилось. Их девочка жива вернулась живой и здоровой.
Мама Оливы всхлипнула и снова заплакала, крепко обнимая дочь.
— Моя маленькая доченька, моя милая Олива… Ты жива, жива…
— Простите, что заставила вас переживать, — сбивчиво проговорила девушка. — Но я обещаю, что теперь мы ни за что не расстанемся. Я люблю вас.
Крыловы по очереди поцеловали дочь в лоб и после прижались друг к другу и прикрыли глаза, собираясь с силами. Первое потрясение медленно утихало, потому им следовало поговорить.
— Олива, что случилось? — обратился к девушке отец. — Куда ты пропала? Мы все тебя обыскались! Ты не представляешь, что с нами было!
Женщина тяжело вздохнула, усмиряя сердцебиение.
— Ты считалась пропавшей без вести. Твое дело так и не раскрыли, посчитав его невозможным для нормального заключения… Мы не знали, что думать. То происшествие в лесу… Тебя искали две недели! Мы прошли вброд все озеро, но тебя не нашли. Мы были в отчаянии. Я не могу описать свое состояния словами! Меня начинает трясти только от одной мысли, что ты… — не смогла закончить фразу мама и всхлипнула. Олива подняла грустные глаза на женщину, та смахнула слезы с лица и часто заморгала, пытаясь справиться с желанием снова заплакать. Отец тоже едва сдерживался, он серьезно переживал, его выдавало тяжелое дыхание.
— Все будет хорошо. Я с вами и никуда не денусь. — уверила семью Олива. Ее мама нервно кивнула, а после подскочила и схватила телефон, набирая чей-то номер.
— Денис должен знать, что ты жива. Он ведь думает, что это он во всем виноват. — сообщила она дочке и нажала на звонок. Дэн ответил через несколько гудков.
— Мам, ты что-то хотела? Я дома, не волнуйся, ем пиццу, смотрю телек. — сказал он будничным тоном.
Олива услышала голос брата, и в носу снова защипало.
— Денис, тут такое дело… Олива нашлась, — с трудом подбирая слова, проговорила мама. Дэн на том конце закашлялся. Вероятно, он подавился пиццей.
— Приезжай, она тебя ждет. — попросила женщина и снова всхлипнула.
— Буду через полчаса. — последовал ответ, и брат отключился.
Олива снова почувствовала учащение сердцебиения, которое вот уже как минут двадцать не могло установить нормальный ритм. Сердцу девушки сегодня было не до покоя. Вот и сейчас, услышав напряжение в голосе брата, оно забилось сильнее.
— Не хочешь рассказать нам все по порядку? Мы хотим знать, где ты пропадала все это время. И как вообще это произошло? Понимаю, твои рассказы могут нас шокировать, но думаю, мое сердце с помощью корвалола все же выдержит еще немного информации, — произнес папа.
Девушка неловко закусила губу и после высморкалась в протянутый мамой носовой платок. Пора было прекращаться рыдать, а то она уже не могла нормально дышать.
— Дело в том, что я вернулась не одна… — произнесла она, на что мама чуть не подавилась воздухом.
— Надеюсь не с женихом? — спросила Крылова, на что Олива отчаянно замотала головой.
— Нет, что ты! Со мной мои друзья. Они мне помогли выжить в том мире.
— В том мире? — переспросила мама, переглядываясь с папой. — Пожалуй, сегодня ты будешь пить корвалол не один, — обратилась она к мужу.
— Так. Расскажешь все на кухне. Должна же я накормить своего ребенка, который непонятно чем питался все это время! — сказала женщина, поднимаясь на гнущиеся ноги и выходя из спальни. За ней последовали дети. Крылов остался переодеваться и немного привести мысли в порядок. Он не умел ориентироваться и принимать ситуацию так же быстро, как его жена. Мужчине требовалось время.
— Матио еще не все слышал, а уже в обмороки падает. Олива, ты нас в могилу сведешь такими новостями! — всплеснула руками мама, спускаясь по ступеням. Она тоже нервничала, но держалась намного лучше своего мужа.
Женщина прошла в гостиную и замерла. На диване сидели парень с девушкой, примерно Оливиного возраста. Оба были одеты в темные походные одежды. Женщина повернулась к дочери и вопросительно взглянула на нее. Олива сразу же спохватилась, подскакивая к магам, которые уже встали с места.
— А это и есть мои друзья — Яна и Авен. Без них я бы не справилась.
— Здравствуйте! — поздоровались они, глядя на заплаканных Крыловых с опухшими носами и красными глазами. Маги переводили взгляд от женщины к подруге, подмечая черты их сходства. Обе зеленоглазые и кудрявые, да и к тому же все в слезах. Рядом с ними стоял ребенок лет семи и таращился на гостей.
— Это Люк, мой брат, — представила Олива мальчика, а потом подошла
