Восход Стрикса - Адель Кейн

до конца уверен в том, что собирался делать, но одно знал наверняка: архив на острове Клык – последняя надежда. Если там не будет ответов, то их не будет уже нигде. Не зря ведь разговоры о тайнике ведьм до сих пор ведутся, но найти его не получается?

Сегодня Лоран пошел на хитрость, признав свое поражение при всем совете, теперь нужно было выйти из игры победителем, находя самое нестандартное решение.

– Это слишком рискованно! – не унималась Алира, следуя по пятам за Лораном. – Ты ведь понимаешь, что на Клык тебе придется отправиться тайно? Самаэль уже сегодня чуть тебя не прикончил – и это в стенах замка, – подчеркнула она, – а тут ты выйдешь в поле, притягивая к себе внимание наемников. А вдруг девчонка окажется сильнее, чем мы полагаем? Она же убьет тебя.

Вместо ответов Лоран всучил служанке походную суму:

– Бери все самое необходимое, – велел он, на что Алира шире раскрыла голубые глаза и уперла руки в боки, демонстративно шагнув назад.

– Знаешь, меня не влечет мысль участвовать в этом походе. Не впутывай меня!

– Алира, ты уже в это впутана. Самаэль знает, как ты дорога мне. Если меня не будет при дворе, он воспользуется тобой, чтобы узнать все, что тебе известно, и никто не сможет за тебя вступиться.

Праведный гнев в глазах служанки сменился неподдельным испугом. Как бы Лоран ни хотел уберечь Алиру от бед, оставлять ее в замке было опаснее, чем рискнуть жизнью в пути. И девушка это прекрасно понимала. Уходом из замка Лоран подвергал риску не только собственную репутацию, но и жизни Алиры, Бевана и Бардоса. Король не пощадит никого, кто сотрудничал с сыном-изменником, поэтому нельзя было оставлять друзей в стенах замка. Лорану было бы куда легче в одиночку пройти этот путь, но его страшила мысль, что по возвращении не останется ничего, чем он так дорожил.

Алира сжала губы и молча приняла суму, растерянно играя с бечевкой. Девушка раскрыла походный мешок и подняла на Лорана взгляд, от которого у того екнуло сердце:

– Ты ведь понимаешь, что этим походом открыто пойдешь против короля?

Лоран затянул вторые ножны и накинул на плечи утепленный плащ. Походные одежды неприятно надавили на свежие раны, но все это не имело значения. Подняв глаза на Алиру, Лоран улыбнулся:

– Я и есть король.

– Смирись, теперь это и моя клетка тоже, – огрызнулась Нерисса, поглядывая на крупную крысу, которая недобро сверкала глазками-бусинами из темноты. – Бесы, помилуйте, я спорю с крысой… – Нерисса отчаянно всплеснула закованными в кандалы руками и уперлась затылком в стену.

Камень больше не бесновался, но все еще вибрировал, создавая в костях монотонный гул.

В полной мере понять, что произошло, так и не получилось.

Впервые за время, проведенное в темнице, Нерисса провалилась в забытье, но страшный подземный толчок заставил мгновенно вскочить, избавляясь от дремы. Стихия земли вскипела как варево, грязь под ногами стала зыбкой, стены пошли дрожью. Все подземелье наполнил страшный оглушающий скрежет и рев, от которого вспыхнули болью голова и уши.

Нерисса хваталась руками за стены, не в силах удержаться на ногах в ходящей ходуном темнице. Колодки бренчали, звенели прутья решетки, даже вредная крыса испуганно заверещала. Нерисса поняла: уж если эта мерзкая соседка по камере дала слабину, дело и правда худо. Стараясь понять, что происходит, ведьма закрыла глаза и попыталась проникнуть в толщу земной породы, но сил по-прежнему было ничтожно мало, и страшное землетрясение не раскрыло своей тайны. Нерисса, будто глупая рыба, тупо билась мордой об лед. Камень не ответил, попытка колдовать лишила ее едва появившихся крупиц силы. Нерисса бессильно упала на трясущийся пол, и внезапно, как и начался, кошмар прекратился.

С потолка еще сыпалась пыль и комья земли, стены тихо стонали. Порывисто дыша, Нерисса отчаянно пыталась понять, какого беса произошло? Но вдруг мимолетное затишье прервал вопль: по пустынным коридорам прополз рвущий душу рев. Монотонно нарастающее завывание, напоминающее и скрежет камня, и стон горна. Это был вой, переросший в зловещий стрекот.

Ужас сковал все тело. Жуткий вопль все еще был жив в памяти. Нерисса была убеждена – этот шум устроил не ветер и даже не земля. Она знала, когда родная стихия показывала характер, понимала, когда камень толкал соседа и тот хрипел, соскальзывая с возвышения. Но этот звук проникал в самое нутро и пробуждал сокрытые страхи. Это было нечто иное, чего Нерисса никак не могла понять. Что-то зловещее и неведомое.

На ватных ногах она поднялась и добрела до двери, ухватившись за прутья решетки. Тряска не ослабила петли, дверь по-прежнему прочно сидела на месте. Нерисса потянула прутья на себя, а затем толкнула, расшатывая, но все без толку. Тогда она оставила затею и крикнула в тишину. Коридоры были безлюдны, из темноты никто не ответил.

– Что за бесовщина? – Нерисса просунула нос сквозь прутья решетки в поисках караульных, но темницу никто не стерег. Куда все подевались и отчего появилось смутное чувство, будто никто никуда не ушел?

После землетрясения ощущение чьего-то присутствия только усилилось. «Боюсь, мы даже представить не можем, что было умерщвлено на этой земле задолго до нас, до Одханы. Что за силы были погребены под руинами, на которых ныне стоит королевство», – слова Ниорин вспыхнули в сознании как пожар.

С губ сорвалось дыхание, тут же превратившееся в облачко пара. Ниорин говорила, что родителей остановил не король, а нечто иное. Не было ли это как-то связано с тем, что ранее населяло остров? С чем столкнулись Селма и Кордетт на этой земле? Нерисса понимала: чем дольше она сидела в темнице, тем больше появлялось вопросов.

Один раз Нерисса ошиблась, совершив побег, но понуро сидеть в клетке и дальше ждать решения короля было куда постыднее, чем повторять ошибку вновь. Лучше снова рискнуть и промахнуться, чем вообще не пытаться.

Нерисса нахмурила брови, обхватывая руками колодки. После недолгого сна усталость и боль немного ослабли. Плечо, перевязанное по приказу Лорана, уже не ныло как прежде. Нерисса крепко-крепко стиснула кандалы и замахнулась.

Громкий звон заполнил тишину, металл наручников встретился с прутьями решетки, но ничто из этого не пострадало, кроме рук, с которых ободралась кожа. Нерисса стерпела боль. Тряхнув головой, она откинула с лица непослушные пряди волос и снова занесла руки для удара.

Она била и била, пока резь