Усевшись на траву, по-мужски скрестив перед собой ноги, девушки принялись есть мясо и, передавая друг другу бутыль, запивать его водой.
Наевшись, они разместились широким полукругом и стали внимательно меня разглядывать.
— Развяжите ей ноги, — приказала Вьерна.
Ближайшая ко мне разбойница сняла у меня с ног веревку.
Дышать стало намного легче.
Я помассировала затекшую от напряжения шею.
Когда я подняла голову, передо мной стояла Вьерна, держа охотничий нож у моего лица.
— Разукрась ее шрамами, — предложила связывавшая меня разбойница.
Все во мне похолодело от ужаса.
— Ты боишься расстаться со своей красотой? — поинтересовалась предводительница. — Боишься, что перестанешь нравиться мужчинам?
Я закрыла глаза.
Я чувствовала, как лезвие ножа движется у меня по щеке, от уха к губам, и наконец его острие подцепило матерчатый кляп и вырвало его у меня изо рта.
В эти секунды я испытывала такое напряжение, что едва не потеряла сознание. Меня била нервная дрожь.
Когда мне снова удалось взять себя в руки, нож Вьер-ны уже опять висел у нее на поясе.
— Я хочу пить, я голодна, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.
— Разве твои хозяева тебя не покормили? — с деланным удивлением произнесла Вьерна.
— Конечно, покормили! — воскликнула одна из разбойниц. — Она ела у них из рук, как животное! Девушки презрительно фыркнули.
— Они на лету ловили брошенные им куски мяса, — добавила вторая разбойница.
— Мужчины, твои хозяева, должно быть, находили это очень забавным, — нахмурилась Вьерна.
— Они мне не хозяева. Я не рабыня! — ответила я.
— Вот как? — удивилась Вьерна. — Разве ты не носишь на своем теле поставленное ими клеймо?
Я покраснела. Клеймо у меня на теле действительно было поставлено рукой мужчины.
— Их даже угощали каланским вином, — усмехнулась одна из девушек.
— Очевидно, они пользуются большим расположением своих хозяев, — заметила предводительница. Я промолчала. Во мне закипало раздражение.
— Говорят, вино ка-ла-на уже через час превращает каждую женщину в покорную рабыню, — насмешливо произнесла Вьерна. — Это правда?
Я не ответила. Я со стыдом вспоминала, как сама положила руку охранника себе на тело, признавая тем самым удовлетворение своим положением рабыни. Вспоминала, как стояла рядом с ним на коленях, как мои волосы упали ему на лицо, а губы потянулись к его губам.
Я знала, что сама спровоцировала поведение молодого охранника, пусть даже потом оказала ему сопротивление.
— Я сопротивлялась! — воскликнула я. Девушки рассмеялись.
— Спасибо вам, что спасли меня от него, — пробормотала я.
Последовал новый взрыв хохота.
— Я не рабыня! — воскликнула я.
— На тебе была невольничья туника, привели тебя из невольничьих бараков. И мужчинам ты прислуживала, как самая настоящая рабыня! — возразила одна из девушек.
— Ты сама напрашивалась на то, чтобы он тебя обнял! — воскликнула вторая.
— Мы хорошо знаем язык тела рабыни, — добавила третья. — Твое тело выдает переполняющие тебя мысли и желания, выдает их непроизвольными, независимыми от сознания движениями. “Я — рабыня”, — говорит твое тело!
— Ты хотела принадлежать мужчине! — воскликнула Вьерна.
— Нет! — закричала я — Нет! Это неправда! Я не рабыня! Не рабыня!
К горлу у меня подступали едва сдерживаемые рыдания, однако постепенно мы все успокоились.
— Вы видели, как я сопротивлялась, — пробормотана я.
— Да, очень грациозно, — подтвердила Вьерна.
— Я хочу быть вместе с вами, — сказала я. Наступило молчание.
— Лесные женщины не принимают в свои ряды рабынь, — с гордостью произнесла Вьерна.
— Я не рабыня! — воскликнула я.
— Сколько нас ты насчитала? — спросила она.
— Пятнадцать человек, — ответила я.
— Верно. Моя банда состоит из пятнадцати девушек. Мне кажется, это вполне достаточное количество и для защиты, и для нападения, и для скрытного перемещения по лесу. Есть банды побольше, есть меньше. В моей — ровно пятнадцать человек. Так я решила!
Я промолчала.
— Значит, ты хочешь быть одной из нас? — уточнила предводительница.
— Да! — воскликнула я.
— Развяжите ее, — приказала Вьерна. Руки мне развязали тоже, с шеи сняли веревочную петлю.
— Встань! — распорядилась Вьерна.
Я поднялась на ноги, растирая затекшие запястья.
Остальные девушки тоже встали с земли и сняли с плеч луки и колчаны со стрелами.
Вьерна вытащила из-за пояса длинный охотничий нож и протянула его мне.
Я повертела его в руках, не понимая, зачем она это делает.
Остальные девушки также вытащили ножи и пригнулись, словно готовясь отразить нападение.
— Место которой из них ты хочешь занять? — спросила Вьерна.
— Я не понимаю, — призналась я.
— Одна из девушек или я сама будем драться с тобой насмерть, — пояснила предводительница. — Если ты победишь — останешься в банде.
Я оторопело покачала головой: нет, ни за что!
— Если хочешь, я буду драться с тобой без ножа, — предложила Вьерна.
— Нет, — пробормотала я.
— Сразись со мной, кейджера! — процедила сквозь зубы ведшая меня через лес разбойница; она держала свой нож наготове.
— Со мной! — воскликнула другая.
— Со мной! — закричала третья.
— Чье место ты хочешь занять в нашей банде? — спросила Вьерна.
Ко мне подскочила одна из разбойниц. В руке у нее сверкнул охотничий нож.
Я вскрикнула, отбросила свой нож и упала на колени, закрыв лицо руками.
— Нет! — закричала я. — Нет! Я не могу!
— Связать ее! — приказала Вьерна.
Мне заломили руки и крепко связали их за спиной. Я снова почувствовала на шее удушающее давление веревочной петли.
— Мы отдохнули. Пойдем дальше, — распорядилась предводительница.
Высокая, плотного сложения разбойница — та, что вела меня сюда, а теперь снова связала мне руки, одетая, как все остальные девушки, в плотно облегающие тело шкуры лесных пантер, — подтянула веревку и приподняла мое лицо.
— Кейджера! — с презрением процедила она сквозь зубы.
Я едва не задохнулась.
Вьерна окинула меня внимательным взглядом. Она подняла с земли брошенный мной нож и тщательно вытерла его о свое короткое одеяние. После этого она снова перекинула через плечо лук с колчаном и взяла в руку копье. Остальные девушки также готовились тронуться в путь. Две собрали тыквенные бутыли с питьевой водой и оставшееся после ужина мясо.
Вьерна подошла ко мне. Я опустила голову.
— Итак, кто ты? — требовательным голосом спросила она.
