Преследователи тоже повернули. Еще один воин метнул копье — оно пролетело всего в дюйме от содрогнувшегося Блейда. Черт возьми! Он заставил себя бежать быстрее, и два следующих копья до него не долетели.
Подъем стал круче, дома по обеим сторонам улицы — выше, просторнее и роскошнее. Один раз, когда он пробегал мимо, из отделанных бронзой ворот высунулась голова, но, увидев воинов с оружием в руках, тут же исчезла.
Над крутым подъемом нависали раскидистые деревья. Их ветви били странника по лицу, к коже прилипали листья, глаза начали слезиться, на щеках и плечах появились царапины. Кровь смешивалась с потом, ранки щипало от соли; Блейд задыхался, и ему пришлось сбавить темп. Преследователи тут же приблизились на несколько ярдов; ему в спину бросили еще одно копье, но, запутавшись в ветвях, оно не долетело на десять футов. Выскочив из-под деревьев, Блейд снова оказался на открытом месте. Пока Священные Воины выпутывались из зарослей, он заметил высокую стену в сотне ярдах впереди. По ней спускался плющ, так что невозможно было понять, какого она цвета, но на воротах разведчик увидел изображение красного вола — символ королевского дома Гонсара. Этот красный зверь придал ему сил: он одолел уже полпути, когда преследователи наконец разобрались с колючей растительностью и с криками выскочили на дорогу вслед за ним.
Они бросили еще одно копье, упавшее на камни прямо за спиной Блейда, но он уже добрался до стены и ухватился за свисающий плющ. Какую-то долю секунды ему казалось, что лоза оборвется под его тяжестью, и эта мысль привела странника в ужас. Неужели ему не удастся взобраться наверх? Затем он ухватился за более прочные побеги и, подобно обезьяне, полез по стене.
Стук сандалий за спиной утих. Обернувшись, Блейд Увидел, что четверо все еще держат в руках копья. Он принялся взбираться быстрее, понимая, что стал сейчас прекрасной мишенью.
Стена поднималась на добрых тридцать футов, и задолго до того, как беглец добрался до вершины, в него начали бросать копья. Когда Блейд был на половине пути, копье воткнулось в стену в нескольких дюймах от его плеча. Ему оставалось меньше десяти футов, когда другой дротик оцарапал бедро. Сжав зубы, он полез дальше, и третье копье пролетело мимо — когда он уже взобрался наверх и упал на гладкие, покрытые растительностью плиты. К счастью, стена оказалась достаточно широкой, и он смог вытянуться на ней и перевести дух.
Потом он взглянул на рану — она была пустяковой, копье только задело кожу, и кровь сочилась тонкой медленной струйкой. Такая рана могла замедлить его реакцию или помешать долгому стремительному бегу, но не была смертельной. Стряхнув кровь, он посмотрел вниз — и чуть не задохнулся.
С обратной стороны стены поросшая мхом кладка лежала у неглубокого рва с грязной водой. В воде мелькали небольшие белые рыбки, хорошо знакомые ему плотоядные чудища, которыми кишели все водоемы в этом измерении. Если бы даже он не заметил их сразу, то все равно можно было предположить, что без них тут не обойдется. Внизу стены между камней застряли побелевшие кости — кошачьи, собачьи и человеческие.
Ширина рва составляла, по меньшей мере, десять футов. На противоположном берегу шла живая изгородь с шипами — тоже десять футов шириной и десять — высотой. Блейд снова посмотрел через плечо. Воины стояли все там же, только теперь к ним присоединились отставшие товарищи — и каждый держал в руках копья. Пути назад не было: его наколют на острия, как бабочку на булавку.
Значит, придется спускаться вниз… Нет, прыгать! Надо перелететь через ров, потому что если он упадет — это верная смерть!
С такой мыслью Блейд подкатился к самому краю толстой стены, прижимаясь щекой к холодным камням, стараясь срастись с ними, но даже это осторожное движение привлекло внимание преследователей. Мимо его головы просвистело копье и, перелетев через ров, упало в кустах, переломив несколько веток. Разведчик надеялся, что оно не привлекло внимания часовых, охраняющих дворец. Только этого ему не хватало — погибнуть от клинков стражников спасаемой им страны!
Теперь он находился у самого края. Набрав воздуха в легкие, он приподнялся. Это движение привлекло Священных Воинов — очередное копье свистнуло рядом, задев кисть левой руки. Блейд поморщился. Кажется, удача отворачивалась от него. Он сделал еще один глубокий вдох, собрался, стиснул зубы, стараясь забыть о боли в бедре и руке, затем напряг мышцы и прыгнул.
Он падал вниз. Черная грязная вода, которой был заполнен ров, неминуемо приближалась. На какую-то долю секунды он подумал, что сейчас свалится прямо в зубы маленьким белым чудовищам, которые тут же вцепятся в него. Он уже чувствовал их клыки на своем теле, но в этот момент со страшным треском приземлился в гуще кустов.
Ветки прогнулись под его тяжестью, острые шипы разодрали кожу. Блейд пробил живую изгородь почти до самой земли и теперь лежал распластав руки и ноги и так запутавшись в ветвях, что не мог пошевелиться.
Когда он наконец начал что-то соображать, то понял, что находится у дальнего края заросли. Вокруг него Жужжали какие-то маленькие мошки, привлеченные запахами пота и крови, и вдруг он с ужасом понял, что на траве, у самой живой изгороди, стоит какой-то человек и смотрит на него огромными блестящими глазами.
Проклятый кустарник вцепился в Блейда, будто стая осьминогов. Шипы и колючки раздирали кожу, мелкие ветви запутались в волосах, грозя сорвать с разведчика скальп при чересчур резком движении. Но гораздо больше, чем все колючки на свете, Блейда беспокоил наблюдавший за ним человек. Если незнакомцу вздумается проткнуть копьем беспомощного беглеца, тот — увы! — ничем не сможет ему помешать.
Топорик Блейд потерял при падении, а до меча ему было не дотянуться: чертовы кусты содрали с него ножны, и хоть они висели всего в двух шагах, но с тем же успехом могли пребывать и за десять миль отсюда.
Осознав сей неоспоримый факт, разведчик перестал шипеть и чертыхаться, а вместо этого решил получше рассмотреть наблюдателя. Быть может, ему пока не стоит вылезать из кустов: каким бы негостеприимным ни было это убежище, оно могло оказаться единственным спасением.
Человек за кустами звонко расхохотался, откинув голову назад. Только теперь Блейд разглядел, что, во-первых, у невольного свидетеля его эскапад нет при себе и вязальной спицы, а во-вторых, что перед ним стоит прекраснейшая женщина. И она смеялась! Странник готов был признать, что его положение может показаться кому-то смешным, но ему самому было не до смеха. Пробормотав пару выражений, совершенно не предназначенных для женских нежных ушей, Блейд принялся энергично выпутываться из треклятой живой изгороди.
