– Один из них – шевалье из Окситании, точнее, из окрестностей Клермон-Феррана. По его утверждениям, в 1825 году некая дама, приходящаяся ему двоюродной прабабушкой, вошла в род Буа-Жибо и родила ребёнка. Дитя это росло, росло и стало девятым графом.
– То есть, дедом нашего покойника?
– Именно так.
– Ну, родня, конечно, но довольно дальняя…
– У орков этого было бы достаточно, чтобы признать родство ближайшим, – заметила госпожа Редфилд, разглядывая на просвет ломтик сыра.
– Шевалье же не в Оргриммаре ищет своей доли, а в Галлии, – не удержался я. – А второй, тот, кто благоразумно запрашивает наследование имущества, утверждает, что отец его был бастардом десятого графа.
– И мы имеем ещё одного единокровного брата нашего покойника. Какое счастье, что решать это придётся не нам с вами! – сказал Бриван. – А доказательства у них есть?
– Ну, в письмах оба клянутся предоставить самые что ни на есть железные подтверждения, но будут ли они таковыми? – пожал я плечами.
– А зачем вы понадобились?
– Маркиз Лавуа знает, что я занимаюсь делом Буа-Жибо, – ответила госпожа Редфилд. – Его интересовало, есть ли уже решение.
– А его нет, – кивнул Реверди.
– Но будет, – поставил точку в разговоре Бриван. – А теперь дайте мне нож, я ветчину порежу!
_________________________________
21 - Артефакт – магически наполненный предмет долговременного использования, чаще всего многофункциональный. Амулет – одноразовый и почти всегда с единственной функцией.
Глава 42
Утром после чашки кофе с бутербродом Лавиния открыла портал в Анже. Оттуда стационарным порталом она отправилась в Лютецию, а Гранкор – в Руан. Двое оперативников оставались в городе и переворачивали все камушки, внимательно следя, что из-под них выползет.
Стоя перед парадным входом Академии, госпожа коммандер размышляла, откуда начать поиск нужного специалиста, с ректора или с кафедры некромантии и духовидения? Название это, кстати, всегда веселило её чрезвычайно, вот и сегодня, вспомнив солидную тёмно-синюю табличку с золотыми буквами, она весело фыркнула. Пара первокурсников, уныло тащившихся из корпуса магии воды в библиотеку, шарахнулась, словно мимо их носа пролетел огненный шарик.
– Начнём с ректора, а там посмотрим, – сказала госпожа Редфилд сама себе.
В приёмной Жоржа де Кайонна, много лет руководившего этим питомников для магов, сидела молоденькая рыженькая девушка.
– Привет, Жанна, – кивнула ей Лавиния. – У себя?
– Пять минут, госпожа профессор. Там мэтр Бьюрстудлиф, пришёл просить дополнительное финансирование для закупки новых амулетов.
– Давно?
– Минут десять. Голос он уже повысил, думаю, сейчас начнёт кричать и выскочит, чтобы остыть.
Действительно, из-за солидной дубовой двери, зачарованной от подслушивания, доносился могучий рык декана факультета земли. Бьюрстудлиф очень не любил, когда ему отказывали.
Жанна не особо ошиблась в своих прогнозах: мэтр вылетел из кабинета через шесть с половиной минут. От души саданул дверью о косяк, буркнул Лавинии в качестве приветствия что-то среднее между «рад тебя видеть» и «какого Тёмного ещё и ты приперлась», и степенно вышел в коридор. Впрочем, этой дверью тоже хлопнуть не забыл.
– Минуточку, я господину ректору чай отнесу, – улыбнулась секретарша.
Когда госпожа Редфилд вошла, Жорж де Кайонн стоял у окна и смотрел во двор. На огромном столе, заваленном бумагами, исходила паром здоровенная кружка; пахло хорошо пропаренным веником, ибо Жанна, исполняя веления мага-медика, регулярно поила руководство полезными травяными чаями. Впрочем, и вкусы посетительницы ей были известны, поэтому ей принесли чашку кофе.
– Доброе утро, Лавиния! – ректор сел за стол.
– И тебе того же, – она устроилась напротив. – Паршиво выглядишь.
И в самом деле, под глазами Кайонна были такие мешки, что в них можно было упрятать все неподписанные им бумаги, а цвет лица колебался между серым и зеленоватым.
– Учебный год ещё не начался, а я уже устал, – пожаловался он. – Хорошо тебе, что хочешь, то и делаешь. Надоело читать лекции – вычисляешь преступников, кончились злодеи – отправляешься путешествовать.
– Желаешь поработать в Службе магбезопасности?
– Нет уж, спасибо. Да и не с моим резервом опасной работой заниматься. Я бы в отставку ушёл, жил бы в деревне, огурцы выращивал…
Магом ректор и в самом деле был весьма посредственным. Зато администратором оказался отличным, и в своей роли пребывал много лет.
– Огурцы – это хорошо, – согласилась госпожа Редфилд.
– Кстати, а что ты тут делаешь? – очнулся он. – До начала занятий ещё почти две недели, обычно тебя на аркане сюда не затащишь в это время!22
– Совет мне нужен. И специалист.
– Рассказывай!
Выслушав историю появления подозрительного духа, Кайонн потёр подбородок.
– Знаешь, я, конечно, не спец в этом… Разумеется, лечебная магия с некромантией, можно сказать, идёт рука об руку, но вот духи – точно не моё. Хотя… случаи похожие мне попадались, я об этом читал, вот только где?
– Если вспомнишь, сообщи. А на кафедре из некромантов кто-то есть сейчас?
– Должны быть. Они учебный план кроят, с учётом добавления занятий по вудуизму. Лектор из Нувель-Орлеана уже прибыл, требует для практики ночные часы, а их все хотят. В общем, нормальная рутина, – махнул он рукой. – Все там должны быть, сходи к ним.
– Схожу, – ответила она, не двигаясь с места.
– Ты хотела что-то ещё? – Кайонн уже потянул верхний лист из стопки справа от себя, но рука его повисла в воздухе.
– Да. Ещё совет. У меня есть очень хороший мальчик с необычным талантом: он читает прошлое книг. Вот просто кладёт руку на обложку, и может сказать, кто и когда читал, делал пометки. И даже где это было.
– Хм… Действительно, необычно. Где ты его взяла?
– В нашем архиве. Но он там просто пропадёт, понимаешь? Может, в библиотеку его, к Хранителю Либеру?
– А финансирование? – грустно спросил ректор. – Поговори, конечно, с Хранителем, но раньше Перелома года я денег на ещё одно жалование не найду…
– Поговорю, – вот теперь Лавиния встала и протянула руку для прощания. – Будь здоров, Жорж. Тебе пятнадцатого сентября речь студентам говорить, должен выглядеть солидным магом, а не замученным хозяйственником.
Кафедрой некромантии заведовал профессор Лагранж. Как справедливо сказал Гранкор, в последний раз профессор из Лютеции выезжал ещё при дедушке нынешнего короля, и уже тогда он был немолод и не особо здоров. Так что теперь Лагранж исполнял роль музейного экспоната: в день начала занятий поднимал тост за будущих студентов, в конце учебного года заверял своей магической подписью дипломы. Все прочие функции исполнял его заместитель, профессор Фабрициус, сухой и желчный тип, которого студенты боялись до икоты.
Лавинии с ним делить было нечего.
Фабрициус был первым, кого она увидела, отворив ту самую дверь со смешившей её табличкой. На лице профессора, обычно абсолютно бесстрастном, читалась смесь разочарования и зависти. Перед ним спиной к двери стояла женщина в ярко-алом платье, обтягивавшем такую фигуру, что госпожа Редфилд почти позавидовала.
– Доброе утро! – громко поздоровалась гостья.
– А, Лавиния! – с облегчением воскликнул Фабрициус. – Проходи. Вот, познакомься, госпожа Лаура Сабати, наша коллега из Нувель-Орлеана.
Специалистка по вуду была совсем не так молода, как поначалу показалось. Пожалуй, она разменяла вторую сотню лет, а может быть, и к третьей подходила потихоньку. Впрочем, это не сказывалось ни на гладкой коже цвета кофе с молоком, ни на пышных волосах, только в глазах читалась длинная история опыта и разочарований.
– Мы знакомы, – госпожа Редфилд пожала протянутую ей руку. – Я была у вас пару лет назад, на открытии Школы.
