вдруг взвился в воздух, и Лин Ху на всякий случай снова зажмурился, ожидая удара по лицу, но змей боднул его в бок, примеряясь, а потом заклинатель ощутил, что дышать становится свободнее. Шевей рвал на нем ткань.
Лин Ху совсем потерял счет времени и, выбравшись из своего заточения, увидел в окно безмятежное ночное небо, и почувствовал облегчение. «Значит, ночь», – отметил он про себя. Шевей снова вел себя как ни в чем не бывало – обвился вокруг руки, средняя голова покоилась на плече хозяина.
Заклинание Лин Ху заметил не сразу. Видимо, он прошел мимо кого-то из тех, кого не должен был видеть, и ощутил покалывание на кончиках пальцев. Возможно, будь юноша менее сосредоточен, он бы ничего и не заметил.
Сейчас заклинание, установленное в доме, чтобы они не нашли друг друга, было для него так же выгодно, как если бы Бэй Джен оставил тут огромный черный занавес и не заметил бы, если бы от него отрезали крохотный кусочек. На Лин Ху тоже повесили ошейник. Остаток его сил был в оружии, но и они кончались. У Шевея в виде змеи времени не хватило бы даже до утра. Но Лин Ху не собирался ломать все заклинание, так что ему нужно было совсем немного сил, чтобы чуть-чуть переделать его, взяв кусочек для себя. Он забрал энергию у оружия, превратив змею в кнут. После этого поймал осторожно, как тончайший шелк, кончиками пальцев заклинание, перешил его, глядя, как переливается золотыми иероглифами пойманная часть. Вырезанное и переделанное заклинание обволокло его. Теперь Лин Ху не могли видеть не только его друзья, но и другие люди, и некоторые монстры.
Заклинание было очень хрупким. Конечно, хотелось сразу найти Сяо Тун и Фа Ханга, поговорить с ними. Но тогда все стало бы бессмысленным. Если бы Лин Ху дал себя увидеть кому-то одному, пусть даже другу, – заклинание бы распалось. У него не осталось сил, чтобы так же обернуть в заклинание Фа Ханга или Сяо Тун. Все, что мог сейчас сделать заклинатель, – убедиться, что с его друзьями все в порядке, и найти для себя укромное место, где его не обнаружат даже случайно.
В таком небольшом доме он почти сразу нашел Фа Ханга. Это было просто – проверил спальные комнаты. Лин Ху осторожно и почти неслышно приоткрыл дверь, заглянул. Все выглядело достаточно безобидно: Фа Ханг спал, завернувшись в одеяло.
На самом деле Фа Ханг слышал, как приоткрылась дверь, но думал, что свои вели бы себя иначе и не так тихо. Поэтому он решил, что это кто-то из прислуги проверяет, не сбежал ли он. А может, спит он или готов поговорить. Говорить с этими людьми Фа Хангу не хотелось, поэтому он и лежал, закрыв глаза и делая вид, что крепко спит.
Лин Ху не распознал обмана. Просто убедился, что все в порядке, его другу ничего не угрожает, тихо закрыл дверь и отправился искать Сяо Тун.
Он почти безошибочно угадал, что ее нужно искать на другой стороне дома, подальше от Фа Ханга. Лин Ху уже понял, что эти двое тоже не могли встретиться из-за заклинания.
Сяо Тун не спала. Но и не услышала, как приоткрылась дверь. Лин Ху нерешительно замер на пороге, чувствуя, как на смену спокойствию и удовольствию от собственного успеха приходит ощущение безнадежности и беспомощности. Сяо Тун сидела, подтянув колени к голове и спрятав лицо в подоле платья. Свечи в комнате не горели, но в тишине спящего дома Лин Ху услышал прерывистое дыхание и шмыганье. Он осторожно прошел внутрь, присел рядом на корточки. Похоже, Сяо Тун не били: новых синяков или повреждений не появилось. Да и не выглядела она как человек, которого пытали. Значит, что-то сказали… Как Лин Ху хотелось бы узнать, что именно. Попытаться успокоить ее и заверить, что все будет хорошо. Вдруг ей сказали, что они мертвы? Может, она испугалась? Может, вся эта ситуация довела ее до слез? Если бы не заклинание, которое нельзя было нарушать, Лин Ху спросил бы, что случилось. Предложил бы обнять. Но сейчас у него опускались руки. Он даже спросить ни о чем не мог. Все, что было ему под силу, – оставить записку, и то с условием, что Сяо Тун найдет ее потом, когда его не будет в комнате.
И он сидел с краю, мучась, что ничего не может сделать. Ему хотелось так же свернуться калачиком и заплакать. Эйфория от того, что он всех перехитрил, прошла. Он все еще был заперт, все еще не мог никуда уйти без своих друзей. Его прятало слабое заклинание, которое могло быть разрушено малейшим прикосновением. Даже случайным. Ничего не изменилось, у него по-прежнему оставалось не так много времени, чтобы найти для них выход.
Ночью останавливались все кузни и на пике воцарялась тишина. Его охраняли, но и соглядатаи старались вести себя потише.
Каменный дом Бэй Джена, похожий на крепость, занимал собой всю вершину горы. Из-за материала и открытости всем ветрам в спальне Бэй Джена всегда было холодно, и он даже летом спал под плотным стеганым одеялом. Его не тревожили до утра, потому что до рассвета никто не обнаружил пропажу. А ранним утром лекарь, который шел проверить состояние Лин Ху, увидел, что его пациент исчез. Поднялся переполох, который довольно быстро дошел до главы. Солнце еще толком не успело встать, когда Ксу Руо открыла дверь в спальню главы и, бросив: «Мальчишка Тьен пропал», тут же ее закрыла. Она не задумывалась об этикете. Во-первых, она была из племени кочевников, весьма далеких от какого-либо официального церемониала, и никак не могла понять, зачем все эти обычаи нужны. Поклониться, доложить – только время тратить. Зато вставала она с рассветом и сейчас была достаточно бодра, чего нельзя было сказать о Бэй Джене. Он сел, скинув одеяло до пояса, и некоторое время пытался осознать новость. Сначала его охватила паника – мальчишка пропал, он позовет на помощь. Хорошо, если наткнется на своих же родителей, они его займут надолго. Но что, если на беглеца выйдут братья Джинхэй или бог войны? Да и учитель сулит огромные проблемы.
Бэй Джен поспешил к окну. С этой высокой точки было видно почти весь пик вниз и барьер с этой стороны. Барьер был на месте, никто не проходил через него ни туда, ни обратно. Следовало спуститься и спросить, на месте ли остальные пленники.
