Ознакомительная версия.
Губы девушки дрожали, и вряд ли она сейчас обрадовалась бы вопросу об их с рыцарем отношениях.
– Я продолжаю? Мне еще одно нужно у тебя спросить и, может быть, еще одно сказать. Но если тебе надо успокоиться…
– Говори, – кивнула таргалка.
– Мариана, у вас правда были с собой гномьи зерна?
– Да, а что такого? – По голосу девушки можно было судить, что таскать с собой подземельное магическое оружие для нее обычное дело. Впрочем, всякое может быть.
– Кто об этом знал?
– Никто не знал… Ну, если Барти не говорил никому.
– Точно? Мариана, это важно. Очень важно.
Девушка задумалась:
– Я сестре Элиль рассказывала… кажется…
Если чутье меня не подводит, подумал Лев Ич-Тойвина, мы подошли к тому, ради чего я и затащил ее сюда.
– Кто это? Нет, не так. Мариана, давай вот что сделаем. Ты сейчас спокойно и не торопясь расскажешь все, что было с вами в Ич-Тойвине. С кем и о чем говорила ты, с кем и о чем – твой Барти. Чем подробнее, тем лучше. Сможешь?
– Попробую, – растерянно отозвалась Мариана. – Но зачем?…
– В Ич-Тойвине достаточно таргальских паломников. Почему в убийцы выбрали вас? В случайности я не верю. Или вы кому-то помешали, или именно на вас проще было повесить обвинение. Да, королевский рыцарь сам по себе заманчивая мишень, но и заставить его признать вину потруднее, чем…
– Дорогой, – зачем-то перебила супруга Гила, – вели подать чаю.
Ферхади запнулся. Жена глядела сердито.
– Да, сейчас.
Когда он вернулся, Мариана плакала, уткнувшись Гиле в плечо, а та гладила ее по голове и что-то шептала. Кивнула мужу:
– Ничего, пусть поплачет. Я бы тоже на ее месте плакала, уж поверь.
Мариана подняла голову:
– Я… я вспомнила. Я расскажу сейчас. Свет Господень, какая же я была дура!
А уж я-то какой был дурак, думал Ферхади, слушая сбивчивый рассказ девушки. Как точно все складывается: сестра Элиль, брат провозвестник, тот донос… точно подобранное обвинение и точно подобранные – как раз под нрав и мысли Марианы! – увещевания.
– Ловко же, – скрипнул зубами Ферхади. – Тебя он принуждает к браку, хотя мог бы сразу объяснить все то, что рассказала тебе Гила; уж он-то знает наши обычаи! От меня требует в уплату, чтобы свободу Барти получил из его рук. Хотя его прямой долг, как священника и моего духовного отца, сказать, что ты любишь рыцаря и не хочешь идти за меня!
– А ты разве не знал, что я не хочу? – вскинулась Мариана.
– Я? – Ферхади запнулся, пожал плечами. – Честно сказать, Мариана, я не желал этого видеть. Я надеялся, что между тобой и рыцарем нет ничего, кроме обычной приязни… что я смогу завоевать твое сердце. Брат провозвестник подогрел во мне эту надежду, вместо того, чтобы развеять ее. Разве он не знал правду?
– Знал…
– Он сказал, что ему нужна благодарность рыцаря. Что ему нужен верный человек в Таргале. Но той же ночью император показал мне донос, где было о гномьих зернах, и сообщил, что сьер Бартоломью признал вину! А зерна ты дала брату провозвестнику тем же днем, так? И если бы он не знал о том, что рыцаря хотят подставить, разве эти зерна выплыли бы на первом же допросе? Нет, он должен был вернуть их тебе!
– Но как же… как же так?! Ведь он человек Господа, разве можно?…
– Выходит, можно, – горько подытожил Ферхади. – Он провел нас обоих, Мариана. Если ты захочешь исповедаться или получить утешение, лучше мы позовем первого попавшегося монаха с улицы. А еще лучше – попроси Гилу поговорить с тобой, у нее это лучше выйдет. А этой змее… этому шакалу в рясе, – Ферхади сжал кулаки, – честью клянусь, я припомню.
2. Верла, столица Диарталы
Зеленоватый свет гномьей лампы делал Альни похожим на мертвеца. Сейчас, когда диарталец вполне уверенно двигался и очень даже напористо говорил, это уже не казалось таким страшным, как поначалу. Тогда, сразу после их чудесного – иначе не скажешь! – спасения, Барти ловил его дыхание и никак не мог отделаться от страха, что вот этот тихий вздох – последний. Даже уверения гномьего колдуна в скором излечении мало помогали. Очень уж круто парню досталось…
Как же Барти рад был тогда, что с ним Юлли! Мальчишка сидел у постели Альнари безотлучно; таргальцу же пришлось успокаивать ошеломленных каторжан и объясняться с гномами. И разбираться самому, с какой радости ханджары и диартальцы шарахаются от спасителей, а те смотрят на спасенных волками.
Насколько выгодно людям дружить с гномами, ясно любому. Теперь Барти убедился: выгода обоюдна. Гномы Таргалы были сильны и богаты; гномы империи жили бедно и голодно. Люди без помощи Подземелья утратили былое мастерство: никто уж не помнил, к примеру, что знаменитые диартальские клинки делались когда-то из гномьей стали, хотя за меч тех давних времен знатоки давали золота вдесятеро по весу, не торгуясь. Гномы без торговли с людьми прозябали, не имея сил ни удержать былые владения, ни разрабатывать новые. Что толку от стали и самоцветов, когда не у кого сменять их на хлеб? Со времен императора Тинхада Человеколюбивого, пять столетий назад порвавшего договор с Подземельем ради процветания собственных мастеров, люди забыли о пользе мира с гномах накрепко. Тех, кто не хотел забывать, уничтожили. Всех: оружейников и златокузнецов, ювелиров и магознатцев, а в первую голову – торговцев, что вели дела с подземельной нелюдью. Империя – для людей, и да будет так.
Об ужасах войны с нелюдью империи повезло не узнать, поскольку гномы здесь были слабы и малочисленны. Подземелье ушло в страшные сказки. Мастера-гномы обернулись в них демонами, гномье колдовство стало черным злом, а Негасимый Огонь, святыня Подземелья, – пламенем под котлами самого Нечистого. Теми котлами, в коих кипит беспрестанно варево козней и напастей для рода людского. Не зря Альни, придя в себя, решил, что умер и сочтен недостойным Света Господнего…
Барти тряхнул головой: хвала Господу, те страшные часы позади. Объяснить правду сыну наместника Диарталы оказалось, по счастью, легче, чем бывшим бандитам, воинам, табунщикам и виноградарям. Альнари соображал быстро. Пока выздоравливал, уже и о будущем союзе договориться успел. И сейчас готовился захватить Верлу, проникнув в город гномьими ходами с тремя сотнями добровольцев. Теми, кто признавал его право на власть в Диартале и готов был ввязаться в новый мятеж. Можно было набрать бойцов и больше: гномы в несколько дней вывели каторжан со всех шахт и копей, искони принадлежавших Подземелью. Но слишком мало оказалось среди них тех, кто умел сражаться, – и при этом не был до последней степени истощен и обессилен. Время большого войска еще не пришло.
Но ждать Альнари не хотел. Не дольше, чем понадобится на то, чтоб послать в Верлу разведчиков и дождаться их возвращения.
Ознакомительная версия.
