Он отлично понимал: абсолютно те же действия на его родине, но в адрес японца, выглядели бы совсем иначе.
— Знаешь, а у меня отпала часть вопросов. Причём, львиная часть, — вздохнул оябун. — Выпить хочешь?
Хань не на шутку задумался.
С одной стороны, на давление и опасность ну никак не было похоже. Что и пугало.
С другой стороны, глотать сейчас алкоголь… Мало ли.
— Давай. Но что-нибудь полегче или со льдом, — принял нетривиальное решение китаец.
Через пару минут, с точно таким же стаканом, как и у хозяина, только забитым льдом до самых краёв, он задумчиво спросил:
— Так а дальше-то что?
— В смысле? — японец с усилием вынырнул из каких-то собственных размышлений.
— Ты хотел меня о чём-то спросить, даже приволок сюда. Здесь развязал, присутствуешь один, вдобавок бухаем.
— Когда из вашего офиса тебя забирал, были одни мысли. Если честно, просто разозлился. Ну и ты первый драться полез — я только поговорить хотел.
— Почему тогда сейчас не спрашиваешь?
— Знаешь, а я уже всё и сам понял. — Сёгун нейтрально поглядел на собеседника, отрывая взгляд от бутылки. — Пока ты в себя приходил, я, по совету психологов, задал себе два самых важных вопроса ти сам смог на них ответить. Получается, тебя больше спрашивать не о чем.
— Могу идти? — вроде бы в шутку спросил Сяо.
Японец молча кивнул в сторону двери.
Китаец поднялся с дивана, поставил свой стакан на стол, сделал несколько шагов и открыл дверь.
В коридоре никого не было, на вид до выхода дорога была свободна.
Хань прокачался на носках на пороге, решительно закрыл дверь и вернулся на диван:
— Неожиданно. Что, действительно вот так на ровном месте отпустишь?
— Почему нет? — слабенько удивился хозяин. — Вопросы были, но их больше не осталось. Шагай.
— Необычно, — вынужден был признать то ли пленник, то ли гость. — Я думал в ближайший перспективе ожидать занятия физкультурой или прикладной медициной.
— Зачем? — лениво потянулся борец.
— Ну, хотя бы даже затем, что твоя стройная система взглядов разрушилась под влиянием нехорошего меня.
— Система на месте. Ты — говно, система — норм.
Сяо непроизвольно покраснел: его нейро-концентратор лежал на углу стола, вместе с кое-какими другими гаджетами (включая смартфон). Контролировать кровеносные сосуды без техники было невозможно.
— Ты и моё добро прихватил оттуда, — он кивнул на своё имущество.
— Забирай. И вали, если хочешь.
Китаец быстро рассовал всё по карманам, после чего, неожиданно для себя, вернулся на диван:
— Так и каковы твои мотивы? Нет, ну правда. Пропускать меня через мясорубку ты не будешь, я уже понял. Государству тоже не сдаёшь. Не дико ли?
— Сильные ж не мстят, — снисходительно уронил японец. — Я во всех случаях стараюсь прокачиваться. "Из любой плохой ситуации всегда надо делать хорошее выводы", слыхал такое?
— А ты прокачался именно в нашей с тобой ситуации? — Сяо чувствовал, что от него ускользает что-то очень важное.
Но он пока не мог схватить нужную идею за хвост.
— Ещё как, — кивнул Сёгун. — Хорошо, объясню подробнее. Вначале я был очень на тебя зол, поэтому и приехал, подготовившись. Потом я успокоился и понял: мои принципы стоят чего-то только тогда, когда я готов их отстаивать.
— Если ты думаешь, что ты что-то объясняешь, то нет. Ещё больше запутываешь, — констатировал хань.
— Чёрт. Ну ты — просто человек дерьмовый. Неискренний, непорядочный, нечестный. С моей субъективной точки зрения. Но главная причина конфликта — разница государственных интересов — в моей системе ценностей отсутствует.
— Это как? — Сяо был более чем обескуражен.
— Вот ты тугой. Или это я напился? Я по-прежнему считаю, что прогресс региона лежит только на стыке межгосударственного сотрудничества!
— Ух ты.
— Да! Но, как говорит наш гайдзин, самую хорошую идею может легко пересрать единственный дубовый исполнитель!
— Э-э-э.
— Вот! Я до сих пор считаю, что глобальная обстановка просто требует сотрудничества между нами и вами. Просто с вашей стороны, надеюсь, временно, политику определяют козлы типо тебя. — Оябун перевёл дух. — Понимаешь, я действительно верю, что следующий логичный шаг в регионе — это стыковка наших с вами потенциалов. Просто мы обогнали вас! Там, где мы ждём впереди, вы до сих пор плетётесь на сто шагов сзади. Даже ты в отношениях со мной, заметь, оперируешь исключительно категориями игр с нулевой суммой.
— В моём бизнесе это пока правило, — подумав, уронил Сяо.
— На вашей стороне моря! — тут же парировал японец. — Мы, хотя бы в моём лице, думаем иначе!
— Так у меня поэтому развязаны руки? — китаец отказывался верить услышанному.
— Ну хочешь, свяжи себя сам, — затрясся от смеха спортсмен. — И пойди сдай себя в кабмин, нужную службу там дневник сам разыщешь.
— Ты заводил разговор о твоей стране, моей стране… Хочу понимать, как ты решаешь конфликт своего патриотизма, с одной стороны — и этого широкого жеста в адрес нашей дружбы, пусть и бывшей, с другой. — Сяо понял, что не сможет выйти, пока не ответить себе на вопросы.
Пусть и с помощью здоровяка.
— Да очень просто решаю, — отмахнулся японец. — Потому что нет никакого конфликта. Разница менталитетов, ты её просто не улавливаешь. Мне тут одна красноволосая девчонка шикарные вещи показала, я и не знал! — оябун осекся, словно упомянул о чём-то неправильном. — Ладно… В общем, для примера: какое главное отличие на учениях между вашей армией и нашей? На уровне, э-э-э, тактического звена?
В этом месте Сяо настолько неподдельно изумился (хотя сильнее, оказалось, некуда), что Сёгун в нетерпении добавил:
— Ну пусть от сотни до четырёх сотен человек! Не знаю, как это по-военному называется. Рота, что ли? Или батальон?
— Я бы, даже если бы владел этим вопросом, сейчас бы промолчал в любом случае, — осторожно взвешивая каждое слово, пробормотал китаец. — Даже если бы наши с тобой отношения… даже если бы между нами ничего не случилось.
— Почему?! — непосредственно расстроился сумоист. — Вот ты занудный! Ты веришь, что в моих силах было сделать тебе ну очень неприятно? — Он не сказал "больно", но это было понятно и так. — Я тебя что, прошу продать родину?! На школьный вопрос ответь! Мне это вообще наша долбаная школьница показала! Какие здесь секреты?!
— Да не по военной я части, — нехотя признался хань, справедливо рассудив, что хуже уже некуда. Слов "политическая разведка" он говорить вслух не стал. — Я, конечно, понимаю, что такое ротные и батальонные учения, но… Стоп. Даже не так. Я знаю, что бывают ротные и батальонные учения; но понятия не имею, какая разница между вашими и нашими схемами. Просто потому что двигаюсь чуть по иной линии, — он саркастически улыбнулся. — Так какая там разница?
— На учениях всегда валят командира. Не взаправду, разумеется, — лицо борца было серьёзным, как-будто он что-то вспоминал, напрягаясь. — Дают порулить его заму. Потом валят зама — чтобы понимать уровень командования ниже. И так далее.
— Занятно. Разница между нами и вами в чём?
— Вас очень часто парализует после потери самого первого командира. Вы — народ без инициативы. — Твёрдо припечатал якудза. — Ваши рота или батальон, не знаю, как правильно, тут же замирает. Не всегда, но очень часто: вы ждёте, чтобы вами руководили. Вроде бы, кое-как ещё способны решать задачи обороны, но не наступления либо штурмовые. Это мне кое-кто из военного учебного заведения нахлобучил, — зачем-то добавил он.
— А вы, стало быть, другие? — Сяо даже не мог придумать, что сказать в этом месте и как себя сейчас вести.
— А у нас даже на нижнем уровне генерируется либо новая под задача — на основании сложившейся тактической обстановки. Либо — задействуются новые инструменты решения старой. Потому что мы не боимся думать и жить своей головой. Не боимся пробовать новое.
— Ух ты, — китаец хлопнул в ладоши несколько раз.
