Ознакомительная версия.
Джелья Дезирата стояла неподалеку от края обрыва. В ее руках покачивалась на цепочке тусклая медная лампа, а сама девушка настороженно разглядывала большой, по пояс человеку высотой, гранитный валун то ли темно-красного, то ли буроватого цвета. Предмет ее изысканий глубоко врос в землю, по виду и размеру напоминая устремленный вверх нос затонувшей лодки. Заметив взбирающихся на вершину холма полуночных визитеров, Джелья, с явным облегчением переведя дух, устремилась им навстречу.
– Что-то в подобном духе нам и требуется! – обрадованно провозгласил мэтр Делле, подвергнув местность краткому, но придирчивому осмотру. – Таится в здешних краях нечто эдакое… колдовское. Госпожа Дезирата! Наше пребывание здесь не задевает ничьих воззрений или убеждений?
– Нет, – после краткого раздумья покачала головой Джелья. – Эту возвышенность называют Холмом Одиночества, но почему – мне неизвестно. Запретов на ее посещение вроде бы не существует.
Луна, яркая как новенькая серебряная монета, вскарабкалась на небосклон, отразившись в россыпи маленьких озер и набросив на Рабиры покрывало, расшитое переплетениями черных и голубоватых узоров. Десяток человек хлопотали на уединенной безлесной вершине, превращая по мере сил и разумения обычную поляну в место, куда будет угодно явиться потусторонним силам.
Вокруг старого камня, поросшего темно-зелёным мхом, возник не слишком-то ровный белый круг, перечеркнутый линиями, складывающимися в изображение пентакля. Вообразивший себя знатоком по части колдовства мэтр Ариен использовал для создания магического кольца вычитанный в старинном гримуаре способ с использованием обычнейшей пшеничной муки – как уверял автор книги, хлопотный, но надежный. Делле уже успел вымазать в муке подол собственного одеяния и просыпать горсть на сапоги крайне неохотно помогавшего ему дие Коррента.
На остриях лучей звездообразной фигуры, центром которой стал древний валун, требовалось разместить символы четырех стихий. Определяя местонахождение сторон света, Эвье и Ариен разошлись во мнениях и яростно заспорили. Пока Меллис и Ротан уговаривали их придти к общему решению, оставшийся без присмотра кролик выбрался из мешка и резво запрыгал прочь от людей с их безумными выходками.
Бегство зверька не прошло незамеченным. Мэтр Делле, мигом забыв о вычислении лунных склонений, ринулся следом и с приглушенным воплем исчез среди елового подроста.
– Уличный балаган, – вполголоса пробормотал Конни, когда общими усилиями раздраженного месьора колдуна извлекли из цепких ветвей. В суматохе кролику удалось скрыться, и теперь единомышленники взаимно обвиняли друг друга в бестолковости и неумелости. – Хватит галдеть! – повысил он голос, заставив общество испуганно притихнуть. – Или мы делаем то, зачем пришли, или возвращаемся обратно.
– Но жертва… – нерешительно заикнулся потрепанный Ариен.
– Обойдемся, – припечатал наследник Аквилонии. – От бедной твари все равно никакого проку.
Месьор Делле мудро решил не возражать и осведомился:
– Как поступим с госпожой Монброн? Во избежание недоразумений, стоило бы… э-э… скажем, привязать ее к дереву.
«К четырем колышкам», – мысленно присоветовал Эвье, но произнести свою идею вслух не решился. Под горячую руку Конни вполне мог заменить удравшего кролика кем-нибудь из не в меру язвительных друзей.
– Никого и никуда привязывать не будут, – внушительно проговорил Коннахар. – Ясно? Пора начинать, время уходит. Встаем но кругу, как в прошлый раз.
Молодой человек шагнул вперед, взяв так и не произнесшую ни слова Айлэ Монброн за плечи и крепко прижав к себе. Рабирийка повернула голову, через плечо бросив на Конни благодарный взгляд холодно мерцающих и отчего-то печальных зеленых глаз.
Братство Охотничьей залы разместилось по окружности засеянного мукой кольца. Джелья Дезирата, на лице которой отражался вежливый интерес пополам с недоумением, предпочла остаться в стороне. Девушка стояла, зябко обхватив себя за локти, и наверняка корила себя за то, что привела на Холм Одиночества целую толпу нахальных чужеземцев. Донельзя увлекшийся происходящим Лиессин решил принять участие в обряде – чтобы потом хвастаться перед знакомыми или сложить новую балладу.
Ветер стих. Установленные у подножия валуна и вдоль круга свечи горели ровным, прямым огнем. Луна неспешно добралась до самой высшей точки своего пути и застыла там в окружении россыпи созвездий. Где-то в лесу гулко ухнула сова.
Месьор Ариен Делле перелистал страницы книги Тувима, оказавшегося столь ценным для нужд компании труда давно умершего собирателя загадочных легенд, отыскал вложенный в фолиант листок с десятью строками заклинания. Со значением откашлялся. Безуспешно попытался внушить себе, что в данный краткий миг он вовсе не скромный преподаватель исторических наук в Тарантийской Обители Мудрости, но величайший маг всех прошедших и грядущих времен. Могущественнее старого Озимандии или легендарного Менхотепа Стигийца…
«Не смеши людей, – злорадно хихикнул внутренний голос. – Тоже, выискался укротитель стихий и гроза пучеглазых демонов. Повторить заклинание без ошибок – вот единственный доступный тебе подвиг!»
Месьор Делле вздохнул и начал читать.
Черный ветер к Полуночи мчит облака,
Древний морок с собой унесет.
Будет так, даже если минули века,
Будет так, ибо сила моя велика,
Черный ветер мне силу дает.
Превратится в песок нерушимый гранит,
Сталь истлеет с течением дней.
И покуда звезда на Закате горит,
В мире сущем пред Словом моим устоит
Только Слово того, кто сильней…
Среди поскрипывающего, вздыхающего, шумящего леса, под безмолвным ночным небом голос Ариена – в обычное время самый заурядный и немного гнусоватый – порой звучал гласом истинного волшебника, такого, как описывается в чудесных сказках.
Отец и матушка не раз твердили Айлэ, что сказки имеют очень мало общего с настоящей жизнью. По молодости и мечтательности девушка не очень-то прислушивалась к поучениям родителей. Втайне она думала об обещанном чуде и посмеивалась над собой, повторяя – ничего не произойдет. Айлэ диа Монброн, рабирийке по происхождению, не суждено стать человеком. Напрасно принц поверил, будто скверно переведенные с полузабытого языка строчки могут изменить внутреннюю сущность живого существа.
«По крайней мере, мы попытались, – беззвучно проговорила девушка, чувствуя, как напряженное дыхание стоящего сзади Конни ерошит ей волосы на затылке. – И эта попытка должна стать последней. Нам нужно поскорее уехать из Рабиров. Высокоумные политические игрища можно вести и на расстоянии».
Ознакомительная версия.
