Услышав впереди еле слышный шорох, Армледер тенью метнулся в боковой коридор и затаился за выступом стены — свидетельством странностей архитектора, которое сейчас, пожалуй, впервые за все время своего существования сослужило кому-то добрую службу.
Бросив осторожный взгляд в сторону покинутого коридора, Армледер с изумлением увидел тихо крадущегося Одноглазого Диго, державшего небольшой светильник с хитрым приспособлением, которое часто используют воры, знающие толк в своем ремесле.
Крохотный колпачок полностью закрывал пламя, выпуская наружу лишь тонкий луч света. При необходимости отверстие закрывалось, и свет вообще не проникал наружу, хотя внутри продолжал тлеть огонек.
Одноглазый наемник быстро и бесшумно двигался по коридору. Покинув свое укрытие, Армледер бросил взгляд ему вослед и успел заметить закрывающуюся дверь в один из «гостевых покоев». Видимо, главаря стаи «псов войны» гостеприимный хозяин замка решил держать под рукой. Ломая голову над странным поведением Диго, Армледер двинулся дальше. Вскоре коридор повернул и закончился у массивной дубовой окованной железом двери. Секрет запиравшего ее замка знали лишь владельцы замка, поэтому было маловероятно, что Торкиль выберет для хранения своих документов другое место.
Армледер особым образом, с паузами, несколько раз нажал на голову грифона, украшавшую центр двери. Одна из панелей отошла в сторону. Армледер сунул руку в образовавшееся отверстие и потянул за стальную скобу, отодвигая толстый засов. Тяжелая дверь медленно приоткрылась, и Армледер скользнул в образовавшуюся щель.
Вдоль стен тянулись высокие шкафы, заполненные книгами в разнообразных переплетах, древними манускриптами и отдельными стопками папируса.
Кое-где лежали глиняные таблички, покрытые письменами, неизвестными никому из ныне живущих людей. Покойный Эйольв Пеллийский являлся большим любителем книг. Это была его вторая страсть после неискоренимой тяги к путешествиям. В каждом из странствий Эйольв настойчиво отыскивал редкие книги. За некоторые свитки из его коллекции готовы были отдать несметные богатства жрецы самых разных религий, особенно те, кто посвятил свою жизнь изучению магического искусства. В этих книгах излагались мрачные тайны чародейства, и история приобретения Эйольвом каждой из них сама по себе могла бы считаться подвигом.
Широкий мраморный стол стоял посреди библиотеки, заваленный многочисленными свитками на незнакомых Армледеру языках. По всей видимости, здесь Торкиль и проводил большую часть своей жизни. Армледер принялся обшаривать полки рядом со столом, на которых в беспорядке лежали куски пергамента, исписанные нервным, торопливым почерком брата.
«Концентрация магической энергии… Приемы в свитке Валузийских хроник… Сила особого рода…»
Записи напоминали Армледеру дневник полусумасшедшего мага, а не планы коварного заговорщика.
Наконец он наткнулся на документ, представивший большой интерес. Это был список расходов на восстановление и укрепление замка. Увидев сумму, истраченную братом на реставрацию родового гнезда, Армледер даже присвистнул от удивления. Он давно понял, что расходы по приведению замка в теперешний вид намного превосходили казну Торкиля, но не мог и предположить, насколько они их превосходили. Пожалуй, даже если бы Торкиль распродал принадлежащую ему землю и немногочисленные семейные реликвии, все равно вряд ли бы удалось получить хоть половину истраченных денег.
«Вот и думай теперь, — произнес про себя Армледер, — откуда братец взял столько денег. Даже если Хват отдавал ему награбленное, все равно не хватило бы».
Но сейчас не стоило думать об этом. Времени до рассвета оставалось немного, а Армледер хотел найти записи, которые могли пролить свет на происходящее в замке и в голове братца.
Вскоре Армледер, осторожно закрыв за собой дверь в библиотеку, быстро пробежал по коридорам, спрыгнул с галереи и вернулся в казарму. Насколько он мог судить, его отсутствие осталось незамеченным. В результате поисков ему удалось обнаружить несколько небезынтересных документов: записку о положении дел в Туране, не содержавшую практически ничего интересного, кроме первых слов «так, значит, пожаловали прямо из Турана»; начало трактата, увязывавшего достижения хайборийских народов с чистотой расы и выдвигавшего, в качестве единственного способа улучшения положения хайборийцев, восстановление расовой чистоты путем целенаправленного вливания чистой крови; лежавшие на видном месте записи о ведении боя с пометками Торкиля на полях: «по Розилю, наоборот», «Кайран Бек рекомендует сразу уходить с линии атаки, так как большинство туранских школ не признает этого способа защиты», и так далее.
Имя Кайран Бек показалось Армледеру смутно знакомым, но с чем именно оно было связано, он так и не смог вспомнить. Укладываясь в койку, Армледер перебирал в уме узнанное в результате ночной вылазки, пытаясь найти нить, связывающую все непонятные события. В голове вертелись самые невероятные догадки. Самым простым было предположение, что Торкиль сошел с ума, но, к сожалению, оно ничего не объясняло. Через несколько мгновений Армледер подумал, что брат решил проводить в своих землях улучшение породы хайборийцев, используя кхитайские методы. Затем он решил, что Торкиль, проводя перестройку замка, влез в долги и, чтобы отдать их, стал грабителем с большой дороги — иными словами, что Хват — наемник Торкиля. Наконец Армледер пришел к выводу, что настоящий Торкиль убит, а его место занял туранский шпион.
Дисциплина в отряде Одноглазого была отличная. Армледер убедился в этом наутро, когда с первыми лучами солнца наемники выстроились на площади. Только опыт многолетней службы помог ему успеть вовремя.
Из второй казармы на площадь тянулся самый разношерстный народ: десяток угрюмого вида заморийцев, два-три зингарца, сплоченный отряд боссонцев, несколько шемитов. Особняком держались выходцы из Нордхейма, покрытые волчьими шкурами, увенчанные рогатыми шлемами и сопровождаемые сворой гигантских псов в шипастых ошейниках. Рядом с белобрысыми и рыжеволосыми северянами расположились южане — черные как смоль выходцы из Дарфара.
От вида этого пестрого сборища у Армледера голова пошла кругом. Но его удивление перешло все границы, когда он увидел маленький отряд пиктов.
Поразительно, но дикари оказались, пожалуй, самыми дисциплинированными из собравшегося здесь сброда, не считая, конечно, отряда самого Диго, и образовали некое подобие шеренги. Остальные подходили медленно, не торопясь, демонстрируя свое пренебрежение к происходящему.
