Ознакомительная версия.
Подземник, запертый в главном круге Арлена, колотился в меточную сеть и когтил паутину магии, но выбраться не мог. Возможно, метки и не были как следует настроены на глиняных демонов, но, поскольку они замкнулись вокруг выползня в цепь, совокупная мощность сети во много раз возросла.
Горизонт светлел, и Арлен с живейшим интересом наблюдал за последними минутами жизни демона. Свет прибывал, и тварь предстала слегка похожей на броненосца с сегментированной оранжевой броней вдоль хребта и мощными обрубками ног, покрытыми толстой и острой чешуей, которая заканчивалась кривыми когтями. Тупая голова формой напоминала цилиндр, благодаря чему могла бодаться с неимоверной силой, и демонстрировала это умение снова и снова, без толку врезаясь в меченые стены тюрьмы.
Солнечные лучи дотянулись до высохшего русла реки, и подземник взвыл от боли, хотя еще ютился в тени стен ущелья. Но недолго.
В отчаянии демон дематериализовался и превратился в оранжевый туман, который растекся по кругу. Однако даже в таком виде не сумел убежать. На глинистом участке, ограниченном кругом, не было хода в Недра, и демон поплыл к границе, но магия затрещала, не пропуская его и пронзая туман, как молнии – тучу.
Туман потек по кругу, пытаясь отыскать брешь в плотной сети меток. Даже в бестелесном состоянии он излучал отчаяние и страх, Арлен уловил их и напрягся от возбуждения. Демоны почти неуязвимы для оружия. Единственный надежный способ убить их – поймать в меченый круг и продержать там до восхода солнца – задача, нередко губившая не меньше людей, чем подземников.
И вот солнце взошло достаточно высоко, чтобы осветить дальний берег реки. Оранжевое облако заискрилось, точно хворост, занимающийся огнем. Полыхнуло жаром, туман возгорелся и поджег самый воздух. Под действием вакуума у Арлена пересохли глаза и раскраснелись щеки, но он не отвернулся бы даже ценой своей жизни. Демоны причинили миру столько горя, что Арлен не уставал и не упускал случая полюбоваться их расплатой за совершенное зло.
Когда огонь угас, он осмотрел стоянку, большая часть снаряжения оказалась либо разорванной и разломанной демоном, либо сгорела, когда тот подпалил воздух. Для большинства утраченных предметов имелась замена, и запасные лежали в круге Утреннего Ветра, но этот единичный дохлый демон сожрал львиную долю будущей прибыли от продажи посуды.
Если еще осталось что продавать. Арлен поспешил в мастерскую Дравази, где обнаружил, как и боялся, что перебито едва ли не все. Он обыскал остальные саманные строения и нашел гору посуды, но сплошь незатейливой и сугубо практического назначения. Бахаванцы жили торговлей и не расходовали творческий дар на вещи, которыми пользовались сами. Ему повезет, если хотя бы покроет издержки.
И все же, несмотря на разорение и боль, Арлен выехал из ущелья воодушевленным. Он повидал место, где двадцать лет не было ни души, сразился с его демонами, выжил и сложит об этом повесть.
«Однажды удача изменит тебе», – напомнил отцовский голос.
«Возможно, но не сегодня», – откликнулся он.
Тяжело опираясь на костыль, Аббан хромал через большой базар Форта Красия, что в Копье Пустыни. Купец был тучен, но даже без этого не положился бы на увечную ногу.
На нем красовался желтый шелковый тюрбан с бурой войлочной шапочкой. Под бурым замшевым жилетом Аббан носил просторную рубаху из ярко-синего шелка, а его пальцы унизывали кольца. Шаровары того же желтого шелка, что и тюрбан, поддерживал пояс, расшитый драгоценными камнями, а ложе костыля было сделано из гладкой белой слоновой кости в виде первого верблюда, которого он купил, так что подмышка укладывалась между горбов.
Базар протянулся на мили вдоль внутренних городских стен. На его жарких, пыльных улицах не было видно конца и края палаткам, шатрам и загонам, где выставили на продажу еду, приправы, благовония, одежду, ювелирные изделия, мебель, скот, вьючных животных и все прочее, чего только мог пожелать покупатель.
Если Лабиринт, скрывавшийся за стенами, создали, дабы даль’шарумы ловили и умерщвляли всех до единого демонов, что рвались во внутренний город, то базар задумывался как ловушка для покупателей, сбивающая их с толку перед атакой торговцев. Ошеломляющий выбор товаров и агрессивность продавцов ломали волю и развязывали кошельки даже самых привередливых, а то, что выглядело выходом из базара, часто оказывалось тупиком, так как сквозные проходы то и дело перекрывались непоседливыми палатками. Заблудиться случалось даже тем, кто знал базарные закоулки как свои пять пальцев.
Но только не Аббану. Базар – его дом, а навязчивые выкрики торговцев – воздух, которым он дышал. Он заблудился бы на базаре не скорее, чем Первый воин – в Лабиринте.
Аббан родился в семейном шатре, в самом центре базара. Его бабка была повитухой, а отец, Чабин, не закрывался и не прекращал торговли даже под негодующие вопли жены. Он не мог позволить себе убытки, особенно с лишними ртами в семье.
Аббан запомнил Чабина как человека хорошего – трудягу, что старался прокормить семью, хоть трусость и сделала его негодным к военной службе, а духовенство сочло недостаточно верующим.
Получив отказ в этих поприщах, которые единственные и считались достойными красийца, отец Аббана был вынужден гнуть спину дни напролет и заниматься, как женщина, тяжелым трудом. Он стал хаффитом, человеком без чести, которому заказан путь в райские кущи Эверама.
Но Чабин беспрекословно выдержал это бремя и превратил крохотную палатку с некондиционными безделушками в процветающее предприятие, с клиентурой даже в Зеленых землях на севере. Он преподал Аббану математику и географию, обучил рисованию меток и языку землепашцев, чтобы торговаться с их вестниками. Многому научил, но в первую очередь – страху перед дама. Урок стоил ему жизни.
Дама, клирики Эверама, занимали высшую ступень в иерархии красийского общества. Они носили белоснежные одежды, видные издалека, и выступали посредниками между людьми и Создателем. Дама имел право немедленно и безвозбранно убить члена любого племени, если подозревал его в неуважении к себе или священным законам.
Аббану исполнилось восемь, когда убили отца. В палатку пришел за покупками северный вестник по имени Коб, которому предстоял обратный путь. Он был важным клиентом и обеспечивал связь с товаропотоком из Зеленых земель. Аббана приучили обращаться с ним как с принцем.
– По дороге сюда испортил круг, – сообщил Коб, прихрамывая и опираясь на копье. – Мне нужны веревка и краски.
Чабин щелкнул пальцами, и Аббан, вручив отцу баночку с краской, побежал за веревкой.
Ознакомительная версия.
