сутки, пока Гавриила не вызвали к Совету.
– Нам с тобой пора. – Сказал он. – Совет хочет тебя видеть.
Они переместились к Совету. Гавриил незаметно для остальных ударил Эоса в колене, приклонив его, Бог понял намёк и покланялся. Архангел занял своё место рядом с Абаддон.
Подняв глаза Эос увидел Бальдра, последнего сына Одина, с ним он не был тесно знаком и они обошлись лишь кивками, как и с Хальфой. Михаила он уже поприветствовал в слух:
– Вы же не дали этому отморозку, Михаилу, власть? – Михаил хотел было напрыгнуть на него с воем дикого зверя, но рука Абаддон его остановила.
– Не смей так говорить с Членом Совета! – Приказала Абаддон.
– Ты дочь Люцифера? – Спросил Эос.
– Я потомок великого Архангела, павшего в бою с Локи. – Подтвердила Абаддон. – И Царица Ада.
Он продолжил осматриваться и заметил Исиду.
– Привет, дорогая. – Он кокетливо помахал ей рукой.
– Ты его знаешь? – Спросила Персефона у Исиды, но ответил Эос.
– Мы с ней сотню, может другую встречались. – Исида не стала подавать голоса. – Мне Гавриил рассказал про Локи. Прости, милая, – Продолжил Эос. – Я тебе сочувствую, Осирис был великим Богом.
Эти слова растрогали Богиню.
– И тебе привет кокетливый чудак. – Так Исида нежно называла Эоса. – Куда ты пропал?
– Медитировал. – Ответил он. – Не уследил за временем и пропустил великую битву. Я должен был пасть в ней вместе с другими великими войнами.
– Проспал. – Заключила Абаддон, но Эос её проигнорировал.
– Ты похорошела. – Комплементировал он. – Когда я тебя видел в последний раз сколько тебе было? Тысяча? Две? А сейчас ты статная, высокая, серьёзная Богиня. Со своим царством.
– Не клейся к ней! – Приказала Персефона.
– В юношестве ты была самой красивой Богиней, не ровен Эльфийкам, но из Богинь…
– Эос, всегда Эос. – Исида предалась ностальгии.
– Не смей вестись на его уловки! – Продолжала Персефона.
– Ты знаешь, Эос, что именно из-за тебя я «предала» род Богов и ударилась в моногамию? Из-за тебя я сотню лет убивалась по Осирису и нарыдала столько слёз, что Стикс, покажется ручейком.
– Это прекрасно. – Заявил Эос.
– Что?! – Возмутились в слух Абаддон и Персефона.
– Моногамия, позволяет выжать максимум эмоций из отношений. Они могут быть короткими, даже мимолётными, но чувство первичной влюблённости, страсти, влечения к партнёру – вот, самые сильные эмоции в мире. Сколько ты провстречалась с Осирисом?
– Пять тысяч.
– И?
– Пять тысяч прекрасных лет.
– Думаю наш с тобой роман был лучше тысячи одноразовых Богов, а с Осирисом…
– С Осирисом было прекрасно.
– Ладно! – Прервала их личный разговор Абаддон.
– Мы тут, чтобы вынести первичное решение, о твоём наказании.
– За что? – Удивился Эос.
– За проникновение в Здание Совета!
– Я не проникал к вам. Я переместился, на последнем издыхании к старому знакомому, Гавриилу, а он уже был с вами.
– Он не виновен. – Заявил Гавриил, слышавший эту историю.
– Я думал, что и после смерти Зевса и Одина, такой фундаментальный постулат как: «Любой Бог, любой Ангел, Демон, Трикстер или же Эльф имеют право на помощь!» в мои времена можно было заглянуть к любому существу с просьбой и он хотел того или нет оказал бы её. Отцам даже не требовалось создавать наказание за неисполнение закона, ведь все ему следовали и не думали, что можно иначе.
– У нас есть похожий закон. – Нехотя согласилась Абаддон.
– Я нуждался в неотложной помощи и вложил последние силы, чтобы получить её, промедлив я ещё мгновение и сгинул бы в безликой толпе Нового Асгарда.
– Эос, у тебя есть где жить? – Спросила Исида.
Он исчез на мгновение, но вскоре вернулся.
– Моя норка не тронута. Я там приберусь, сделаю перестановку – за семь тысяч лет медитации я многое переосмыслил – и приглашаю тебя с подругой, – Он кивнул на Персефону. – На дружеский ужин.
– Фу-у! – Воспротивилась Персефона. – Какие грязные…
– Перси, – Осекла её Исида. – Я знаю его лучше тебя. Он имел ввиду настоящий дружеский ужин, без задних мыслей.
– Да и ты не совсем в моём вкусе. – Добавил Эос.
– Что значит не в твоём вкусе.
– Я больше по высоким Эльфийкам с узкой талией и золотыми волосами, а ты низенька черноволосая Богиня. Да и возрастом ты ещё не вышла. Тебе наверное и пятисот нет.
– Ей тысяча лет. – Заступилась Абаддон. – Не смей оскорблять Члена Совета. В последний раз предупреждаю, а не то мы перестанем сдерживать Михаила.
– Михаил мне не угроза, может когда я и был без сознания, на последних каплях Амброзии у него и были шансы, а сейчас.
– Эос, – Возмутился Гавриил. – Не гневи Архангела. Михаил может и ночью к тебе нагрянуть со своим воинством.
Эос низко поклонился.
– Я могу идти? – Абаддон кивнула.
Эос переместился к себе домой. Дом, родной, дом. Как он давно тут не был, а будто вчера готовил себе стакан Нектара-по-Эльфийски на кухонном столе. Эос немного поигрался с мебелью и когда его всё устроило, он плюхнулся на кровать и провалился в сон.
*
Это был сон молодого Египетского парня, в который проник Наш Герой. Ему грезилась встреча с Фараоном.
Он идёт по улице, несёт на плечах глиняный кувшин с водой и ему на встречу выходит четверо охранников, а за ними на кресле, с запряжёнными четырьмя прислужниками, выходит Фараон. Высокий, статный Египтянин с разукрашенным лицом, золотая корона венчала его голову, а в руках светил Анх своим божественным светом.
Только парень успевает стать на колени, как к нему подбегает двое из свиты и берут подруки, ведут к Фараону. За те несколько секунд, которые длилась дорога, парень успевает попрощаться со всеми родственниками и произнести несколько молит с просьбой помиловать его душу и отправить в лучший мир.
Вот он, Фараон, во всём его божественном обличии: ростом в два человеческих, силой в самую крепкую лошадь, а в его глазах отражался блеск солнца.
Фараон поднял голову и вот он подносит руку к парню и остаётся два вариант: он в последний момент передумает или коснётся его. ДА! Фараон коснулся его лба. Его выбрали Боги и теперь ему нет нужды тягать кувшин.
Фараон уехал и бросил нашего благословлённого парня на улице. Весть о новом избраннике божьем разлетелись по всей округе в мгновение ока. Из-за дома вышли крепкие парни и отнесли кувшин, а заодно и его самого до дома, который уже преобразился и насытился золотом, вонючее пиво превратилось в прекрасное вино, одного глотка которого хватало чтобы насытить десять семей, а его старая жена ушла из дома.
