– Именно вы. Есть у меня нехорошее предчувствие, что кое-кто запустил свои шаловливые ручки в мои закрома. И мне нужен человек, способный по ним надавать, невзирая на разные щекотливые обстоятельства.
– Это что же, мне считать себя уволенным? – немного растерянно посмотрел на Колычева Петр Петрович.
– Никоим образом. Вы будете продолжать заниматься теми вопросами, которые можно решить легальным путем. А вот все остальные возьмет на себя ваш коллега. У него богатый опыт в делах подобного рода.
– Марик, что я тебе сделал, что ты хочешь моей смерти?! – с деланым видом ужаснулся Беньямин. – Это же поссорит меня с половиной деловых людей Питера!
– А со второй половиной подружит, – усмехнулся в ответ Колычев.
– Понимаю вас, Мартемьян Андреевич, – покивал головой все еще встревоженный Вересаев. – Я, к слову сказать, хотел порекомендовать вам найти человека со связями и положением, чтобы представлять вас на совете директоров, в случае вашей занятости. Прошу прощения, несмотря на все мое уважение к коллеге, но Семен Наумович для этого дела не годится.
– Я подумаю над вашим предложением, Петр Петрович, – кивнул Март, после чего взялся за чашку. – Черт, совсем остыл, пока мы разговаривали…
– А с коньяком нормально! – расплылся в хитрой улыбке Беньямин.
Глава 3
Совет директоров такой большой организации, как «Объединенные заводы Колычева», собирается далеко не каждый день и даже не каждую неделю. Все-таки люди в него входят занятые, с широким кругом обязанностей, а потому время их дорого.
С другой стороны, случай-то ведь не совсем ординарный. Как ни крути, а вступление в права наследования нового владельца тоже не так часто случается. В общем, торжественное мероприятие было запланировано на ближайшую пятницу, а заодно на него были приглашены и члены наблюдательного совета. И что самое интересное, некоторые лица числились в обоих списках.
Впрочем, сегодня только среда, и у номинального «владельца заводов, газет и пароходов» есть время на подготовку, а пока что нужно заниматься иными проблемами. И главная из них – цесаревич! И понимая, что решать ее надо, не откладывая, Март отправился в Академию одаренных.
– Добрый день, Лидия Михайловна, – поприветствовал он Марцеву.
– Здравствуйте, Мартемьян, – ничуть не удивилась его визиту мадам ректор. – Честно говоря, не ожидала вас так скоро увидеть.
– Странно, – хмыкнул Колычев, – вы подложили мне изрядную свинью, а теперь говорите, что не ожидали…
– О чем вы? – глаза гросса сверкнули льдом.
– Ну это же вы убедили государыню, что я смогу пробудить Дар в цесаревиче?
– Немного не так. Я сказала ей, что вы сумели сделать это один раз, и возможно, повторяю, возможно, сумеете еще!
– А то, что его величество не просто царица, но еще и мать, вы не подумали?
– Что вы имеете в виду?
– Что для нее, как и для всякой матери, ее чадо самое любимое, самое красивое и самое талантливое! И что возможность неудачи она просто не рассматривает!!!
– Думаю, вы преувеличиваете, – спокойно возразила Марцева, но по колебанию ауры Март понял, что подобная мысль приходила ей в голову.
– А вот мне так не кажется!
– Вы полагаете?
– Уверен!
– Хм… положим, что так, но ведь вы пришли сюда не высказывать претензии?
– Верно, – согласился Март. – Как вы понимаете, просьбы ее величества, да еще и выраженные столь определенным образом, игнорировать нельзя, так что…
– Вам нужна моя помощь? – в голосе ректора появилось нечто вроде торжества.
– Вроде того, – кивнул Колычев.
– Что же, все лаборатории, научные кадры и другие ресурсы академии в вашем распоряжении…
– Не думаю, что это поможет, – поморщился юный гросс. – Наверняка все это вы уже испробовали, так ведь?
– Верно, – вынуждена была признать Марцева. – Но разве есть другой способ?
– Итак, что мы знаем об инициировании моего друга, – сделал вид, что задумался, юноша. – Ким все время был со мной. Мы вместе скитались, делили все радости и горе…
– А на вас был энколпион, – быстро добавила Марцева. – Кстати, вы не согласились бы дать нам возможность изучить этот артефакт? Вполне вероятно, все дело в нем…
– Может, и так, а может, имеет место уникальное сочетание его плетений и моей ауры. Но при любом раскладе, у нас нет времени на полноценные исследования!
– Это верно.
– В таком случае надо вновь смоделировать эти условия.
– В каком смысле?
– В прямом. Наследнику нужно все время быть со мной рядом, чтобы мой дар и смог пробудить его.
– Вы же понимаете, что это невозможно?
– Почему?
– Но у вас нет придворного звания, и потому вы не сможете войти в свиту, во всяком случае, так быстро…
– Вы не поняли, Лидия Михайловна. Не я должен быть с цесаревичем, а он со мной и моей командой. Чтобы единственным сильным одаренным рядом с ним был я, а единственным артефактом – мой энколпион!
– Что?!
– Вы слышали.
– Нет, это решительно невозможно!
– В таком случае я умываю руки, – пожал плечами Март. И хотел было выйти из кабинета, но Марцева его остановила.
– Подождите. Вы уверены, что эти условия необходимы?
– Нет! Единственное, в чем я уверен, что, если этого не сделать, шансов нет вообще.
– Но если у вас ничего не выйдет, именно вы останетесь крайним!
– Можно подумать, – фыркнул Колычев, – что в любом ином случае виноват будет кто-то другой?!
– Пожалуй, вы правы. Хорошо, я поговорю с Евгенией. Ничего не могу обещать, но…
– Вы уж постарайтесь!
Среди сотен писем и приглашений отыскались и действительно важные. Например, расписание заседаний, регламент работы Сената одаренных на 1942 год и разовый пропуск в здание Таврического дворца. Пакет в плотном, из желтоватого картона большом конверте без особых знаков и печатей принес курьер. Самого Марта в этот момент дома не было, и Татьяна, на правах секретаря, приняла и расписалась в получении. Если бы не это, кто знает, не затерялось бы послание в общем потоке. А пропускать такие мероприятия Марту, как новоизбранному гроссу, было крайне нежелательно.
Сенат одаренных по большому счету мало чем отличался от прочих присутственных учреждений империи, с утра более всего напоминая разворошенный улей и превращаясь ко второй половине дня в сонное царство. Ну а что, господа гроссы – люди занятые и долго рассиживать в кабинетах не станут, а без их присмотра мелким чиновникам можно и расслабиться…
Когда Март появился в здании Сената, обеденный перерыв или, как его еще иногда называли, «адмиральский час» был в самом разгаре. Швейцар – рослый отставник с медалями «за усердие» на широкой груди, молча пропустил его внутрь, не подумав поинтересоваться, за какой надобностью молодой человек приперся в святая святых. Раз пришел – значит, надо.
Коридоры по большей части пустовали, и лишь из некоторых комнат доносился приглушенный шум. Без приключений добравшись до помещений секретариата, он обратился к единственному обнаруженному им скучающему дежурному сотруднику.
– Я хотел бы видеть господина Карского.
– Как о вас доложить? – с трудом сдержав зевок, поинтересовался тот.
– Сенатор Колычев.
Получив ответ, чиновник сначала вытаращил от удивления глаза, но затем шестеренки в его
