Сто лет тому вперёд - Юлианна Перова

– Да, но при изменении прошлого наше время тоже может меняться! – упрямо гнула свою линию Алиса. – Что, если наша память об этом дереве уже замещена в результате действий мамы там, сто лет назад?

– Так что угодно можно объяснить... – выдохнул собеседник сокрушенно, почти отчаявшись ее уговорить. Да и как это сделать, если юная спорщица не желает прислушиваться к доводам разума?

У самой Алисы тоже закончились аргументы, что злило ее еще больше. Она давно уже все для себя решила, и ее расстраивало то, что самый близкий человек отказывается ей верить. Это же так очевидно! Она несколько раз порывалась заговорить и всякий раз не могла подобрать нужных слов. Профессор сокрушенно вздохнул про себя: пора было заканчивать этот бессмысленный спор. Со временем дочь одумается... хорошо бы, одумалась!

– Прости, змейка, – произнес он примирительно. – Но самые сложные вопросы чаще всего имеют очень простые ответы...

Дочь не ответила, а только развернулась и побрела прочь не оглядываясь. Ее душили слезы обиды и бессилия. Профессор молча проводил ее усталым взглядом. Разговора опять не получилось...

В комнате царил полумрак. Алиса упала на кровать с кубиком Рубика в руках, стремясь хоть на чем-то сосредоточиться, чтобы избавиться от тоски и мрачных мыслей, разрывавших мозг. Она что, говорит на неизвестном инопланетном языке? Почему все вокруг вдруг перестали ее понимать?

В сумбурную скачку мыслей медленно вплелись странные медитативные звуки, льющиеся из колонок. Это заботливый зануда-Бот решил избавить девушку от дурного настроения... Разумеется, это не сработало, а лишь сильнее раздражало.

– Издеваешься? – буркнула Алиса обиженно.

– Пение китов, – невозмутимо прогнусавил робот и пустился в разъяснения профессорским тоном: – Очень помогает релаксировать. Твои гормональные показатели говорят, что ты близка к депрессии.

Алиса задумалась. А почему бы не попробовать? Она повернулась к роботу и поинтересовалась как бы между делом:

– Хочешь помочь? Мне нужны данные о совпадениях с внешностью мамы на всех датчиках и устройствах фиксации столетней давности.

Бот издал звук, похожий сокрушенный на вздох. Его опять поймали на слове.

– Опять... – попытался урезонить он упрямого человека. – Вынужден напомнить, что мы уже проводили подобный анализ. И не один раз.

Алиса отложила кубик и подошла к окну. Гладкое холодное стекло трансформировалось под пальцами, открывая взгляду женские образы. Под каждой из фотографий проступали цифры – процент схожести с Кирой Селезневой, размещенной в центре импровизированной картотеки. С трудом сдерживая слезы, девушка продолжала работу. Легкое движение руки – и фотографии прикрепились к разным уголкам карты Москвы. Кое-где между ними пробегали светящиеся полоски, образовывая таинственные фигуры, где-то мерцали загадочные крестики.

– Если мама в прошлом, – рассуждала вслух Алиса, – она теоретически могла его поменять, что повлечет за собой изменения настоящего. И тогда в базе данных тоже может появиться что-то новое...

Робот снова и снова запускал сканирование, но безрезультатно: новых совпадений выявить не удалось.

– Новых совпадений не найдено. Прости.

Алиса прохаживалась туда-сюда вдоль импровизированной «базы данных», задумчиво рассматривая то одну фотографию, то другую.

– Значит, будем искать среди этих...

Следующий портрет не был отмечен крестиком. С него взирала на мир строгая женщина в очках в тяжелой оправе. Девушка несколько секунд пристально рассматривала ее, а потом ткнула пальцем.

– Что известно о ней?

– Уткина Маргарита Степановна, – услужливо предоставил информацию металлический помощник. – С 2014 года работала учительницей физики в школе номер 733...

Взгляд девушки стал еще пристальнее и пронзительнее. Что-то неуловимо знакомое было в чертах неизвестной женщины. Что-то из не столь далекого прошлого...

Маргарита Степановна, заслуженный учитель физики, всеми уважаемая – от младших школьников до пожилых преподавателей, бежала по школьному коридору. И у всех, кто встречался ей на пути, подобное поведение вызывало всю гамму чувств – от недоумения до паники – но определенно не смех. Если всегда уверенная в себе, сдержанная учительница так себя вела, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Впрочем, так и было, потому что спешила Маргарита Степановна на место схватки, рисковавшей перерасти в расправу, чего она точно допустить не могла – туда, где вошедший в раж Витек волок по коридору отчаянно сопротивляющегося Колю, который и не думал сдаваться без боя.

– У нас-то тут, сзади, ничего не поменялось, – констатировал он. – Контакта с пришельцами еще не было. Меня все еще бьют, а я никак не сдаюсь.

Добравшись до дверей кабинета физики, разошедшийся Витек подхватил противника и с такой силой швырнул его, что одноклассник буквально влетел в кабинет на несколько добрых метров. Мирно читавший внутри Фима Королев аж подскочил от неожиданности, забыв про книжку и не понимая, как поступить дальше: вмешаться с риском тоже получить по шее, спрятаться, предав доверие друга, или позвать на помощь.

– Ребят, вы чего? – предпринял он робкую попытку остановить дерущихся. – Ребят! Не надо!

Больше всего его раздражала и вызывала недоумение реакция Насти Алтухиной, продолжавшей снимать происходящее на телефон, периодически отпуская язвительные комментарии. Он вовсе не удивился бы, если бы узнал, что она парней и подначила – может быть, не напрямую, но определенно приложила руку.

– Пока преимущество на стороне Виктора, – подражая спортивному комментатору, произнесла школьница. – Но Герасимов стоит на своем. Большая ошибка...

Витек мастерски провел захват, заломив руку Коли за спину, и проревел:

– Быстро стирай! А то я твоим лицом вытру!

Впрочем, Коля был не робкого десятка. Он продолжал сопротивляться и в какой-то момент сумел-таки оттолкнуть обидчика, хотя сам каким-то чудом смог устоять на ногах.

– Я предупреждал, – взревел Витек, побагровев от злости, швырнул противника на учительский стол с такой силой, что тот опрокинулся. Раздался звон разбитого стекла, разлетелись во все стороны осколки и обломки учебных пособий.

– Кукушкин – Герасимов: один – ноль, – продолжала комментировать Настя. – Минус оптическое наглядное пособие, плюс один разбитый нос. Но рано или поздно справедливость в лице Виктора должна восторжествовать...

Фима не знал, что и делать. Он пытался помочь другу, но безрезультатно. Витек успел схватить противника за пиджак и поволок к доске. Вдавил Колино лицо щекой в шершавый холодный пластик и принялся возить туда-сюда, как тряпкой, с яростью стремясь уничтожить выведенные там «постыдные» строчки, напоминавшие заготовку для стихотворения: «Второе октября. Классная работа. Настя моя по пятницам, а Витькина – по субботам». Конечно, на такое