характер у твоей мамы! Жесть!
– Сверхопекающая, неумолимая, – подтвердил тот. – Я написал без подробностей, мол, праздник Шамониос в этом году не удался. И она пообещала меня утешить, прислать из дома побольше печенья и других сластей.
Брайна посмотрела на него одновременно умильно и угрожающе.
– Если ты со мной не поделишься посылкой, я непременно наябедничаю братцу-магистру, что некий туполап не умеет хранить важные секреты ордена и разбалтывает их всем и каждому!
Ковен засмеялся и дружески боднул её в лоб, а про себя вздохнул: «Самое ужасное, голодная Брайна вполне способна на предательство!»
«Она на многое способна!» – телепатически поддержал его Черномордик.
Пройдя коридор до середины, друзья остановились.
Перед ними стояла Дареза и отрешённо рассматривала витраж. От созерцания её отвлёк Драк, Зародыш Лексиоса. Малыш обнаружил новый ковёр и тут же вцепился в него зубами, наконец выплюнув прежний кусок. Лесная кошка с презрением оглядела компанию, заметила Ковена и буквально затряслась от гнева. Поспешно схватила своего Зародыша в виде крошечного ёжика и была такова.
– Неужели она до сих пор не поблагодарила тебя? – спросил Лексиос, играя на кантеле.
– Ты всерьёз ожидаешь, что она меня поблагодарит?! – удивился Ковен.
– А как иначе? – последовал уверенный ответ в до мажор, хотя сам Лексиос явно сомневался.
– Меня, скорее, удивляет другое: почему Дареза до сих пор не перегрызла мне горло, не отравила меня или хотя бы не избила, на худой конец…
– Ты сильно преуменьшаешь её изобретательность. У неё есть масса других возможностей навредить тебе, – заметила Брайна.
– Вот-вот! – поддержала её Сирения. – Дареза никогда не простит тебя за то, что ты спас ей жизнь. Лучше беги из замка!
– Шутки шутками, – добавила Брайна, – но разве можно быть такой упрямой тупицей? Её гордыня – здоровенная туша. Как Дареза таскает её на себе?
– Когда встречаю злобный взгляд Дарезы, – признался Ковен, – охотно верю, что для неё лучше смерть под грудой обломков от взорванного Трилика, чем спасение от туполапа. И всё-таки есть в этой ситуации и положительная сторона.
– Позволь узнать, какая? – сердито спросила Брайна.
Дареза ей уже осточертела.
– С тех пор, как я спас ей жизнь, она не вяжется ко мне на уроках, не устраивает засад на переменах. Мне кажется, она стала меня избегать, и это к лучшему!
Ангорская кошечка брезгливо поморщилась.
– Хочешь стать оптимистом – на здоровье! Предлагаю по пути сделать крюк и забежать на кухню. Иначе Драк кого-нибудь сожрёт!
У всех урчало в животе, так что друзья охотно согласились. Между тем Брайна отнюдь не преувеличивала: только что Зародыш попытался проглотить цветочный горшок вдвое больше него самого.
Брайна вдруг стала сосредоточенной и молчаливой.
Раньше такого с ней не случалось. Куда подевалась прежняя неугомонная болтушка? Проснувшись рано утром на Насесте, Ковен ошеломлённо прислушался к непривычной тишине. Поначалу решил, что вместе с ним пробудился хаос и принёс неизбежные стихийные бедствия, но потом осознал, что это его ангорская подруга не проронила ни слова.
Они спустились с Насеста, но и в столовой белая кошечка проглотила завтрак, ни разу не мяукнув. Отрешённо глядела вглубь парка за остеклённой стеной, даже не отряхнула крошки с усов и мрачно нахмурилась, словно не одобряла слишком смелых кулинарных экспериментов сиамского кота, шеф-повара Амана, этих жалких потуг угодить гурманам, по её мнению.
«Переживает, что сегодня мы начнём с истории хаоса, которую ведёт Ксантос, её брат», – догадался Ковен.
Магистра ордена Благого Знания они не встречали со знаменитой роковой ночи Шамониоса.
«Поговори с ней, попробуй отвлечь», – посоветовал телепатически Черномордик.
– Как ты себя чувствуешь, Брайна? – догнал он ангорскую кошечку у дверей аудитории. – Всё в порядке?
– Да, вполне, – отозвалась она вяло. – Просто не выспалась. Снились кошмары из-за… «гарвафа». Только и всего.
Теперь Ковен с лёгкостью угадывал, когда его подруга по тем или иным причинам скрывала свои истинные мысли и чувства. В такие моменты у неё на лбу между ушами топорщилась и шевелилась белая шерсть, будто отлетающий пух на одуванчике.
– Уверена, что ваши с Ксантосом трения тут ни при чём?
– Вполне, – повторила она рассеянно.
И сделала вид, будто что-то усердно ищет.
– А скажи-ка нам, Пушнис, – обратилась Сирения к Зародышу. – Что на самом деле творится в голове у Брайны?
Пушистый голубой шарик, примостившийся на лапке ангорской кошки, некоторое время испуганно таращился на неё, потом пронзительно пискнул и зарылся в длинную и шелковистую белую шерсть.
– Не смей! – возмутилась Брайна. – Это нечестно! Мы так не договаривались. Наоборот, поклялись, что не станем выведывать у Зародышей чужие тайны!
– Что-то не припомню такой клятвы, – заиграл на кантеле Лексиос.
– Ты первая приставала к Зародышам, чтоб разузнать все наши секреты, – поддразнил её Ковен.
Брайна обиженно наморщила нос и отвернулась.
Они вошли в просторный прямоугольный зал с высоким потолком. Три яруса деревянных галерей-аркад с витыми перилами опоясывали стены. На каждом ярусе – по четыре витража с изображениями, что менялись в зависимости от темы урока, так что зал каждый раз преображался. Сейчас на витражах мерцали далёкие звёзды и туманности.
Ни единого следа механиматики. В замке Каслкотц, лучшей школе магии и волшебства, первозданный хаос почитали особенно. Поэтому ни многочисленные шкафы с книгами, ни пюпитры, ни кафедра не освещались клампочками. Вместо них по залу неспешно с ленивой грацией парили круглые голубоватые волшебные огни. Ковен сразу вспомнил первую четверть: пугливые яркие блуждающие огоньки, охоту на них в заброшенном замке Зловест, Заоблачные Выси, заклинание призыва, появление их любимых замечательных Зародышей…
Чей-то Зародыш подошёл к нему совсем близко, и Ковен почувствовал, как завибрировали чешуйки под шерстью. Теперь он всё лучше и лучше понимал, как взаимодействовала его магическая природа с чужим волшебством.
– Вы тоже всё никак не успокоитесь после Шамониоса? – «заговорщицки шёпотом спросил Ланн, незаметно подкравшись к ним.
Брайна и Ковен с тревогой переглянулись. Не следовало им ссориться при всех. Неосторожность и неосмотрительность чуть не довели их до беды.
Неловкое молчание затянулось. Лексиос поспешно вывел всех из неприятного положения.
– В замке по-прежнему кто-то шалит, какое уж тут спокойствие? – сыграл он.
– Вот и подмастерье Убар всем твердит, что это гарваф забрался внутрь Трилика, учинил все разрушения, сбежал, а теперь прячется в замке и пакостит.
Четверо друзей испуганно уставились в пол, чтобы ненароком не выдать тайну.
– С чего он взял? – наконец промямлил Ковен.
– Видел, как автоматоны по приказу Эркенбальды волокли останки Трилика к ней в мастерскую, и заметил полость внутри. По его словам, некое существовполне могло там поместиться.
Ошарашенный Ковен невольно обнажил клыки и
