— Нехорошо обманывать старого, тоскующего и почти неизлечимо больного человека, — насупился пришелец. — Искомый напиток находится у вас вон в том баре, расположенном в серванте на нижней полочке.
— Ещё один экстрасенс и ясновидец. Не слишком ли вас много в последнее время объявилось и развелось? Собственно, какое невспаханное поле для моих возможных будущих исследований!
— Так что насчёт водочки?
— О, Боже! Ваша взяла, — я скрипнул зубами, нахмурился, но водку достал и налил её в две рюмки. — За здоровье!
— За наше здравие, уважаемый хозяин! — старичок взял рюмку слегка дрожащей рукой, оттопырил палец, двигая кадыком, выпил жидкость медленно и не торопясь, крякнул, блаженно закрыл глаза, но через пяток секунд резко открыл их, с интересом посмотрел на меня. — Вы что-то говорили про экстрасенса и ясновидца? И где же он?
— Я так понял, что именно вас он ожидал пол часа назад в этой комнате? — мрачно спросил я.
— Да, именно меня, молодой человек.
— Какой я вам молодой!? Мне пятьдесят пять лет.
— Ну, а мне намного-намного больше. Поверьте. Так что вы мне в праправнуки годитесь, — ухмыльнулся пришелец.
— Оставим эту тему. Как вас зовут?
— Имя моё — Фум.
— Так, ещё один псевдоним и ещё один любитель латыни, — рассмеялся я. — Фум означает — «Дым».
— Вы так хорошо знаете латынь? Откуда, почему? В наше время это такая редкость.
— Да… Всё-таки я доктор. Врач. Доктор всевозможных наук, и вообще-то профессор… — задумчиво произнёс я. — Латынь я, как и положено, изучал в университете и в медицинском институте.
— Всегда завидовал образованным людям, — вздохнул Фум. — Сам, увы, не получил какого-либо заметного и значимого образования. Ну, вообще-то, я являюсь неплохим фельдшером, но не более того.
— По моему мнению, у многих людей, которые получили высшее образование, оно не заметно и не значимо, — усмехнулся я.
— Великолепно сказано! — восхитился Фум.
— Ну, а что касается латыни… — на несколько секунд задумался я. — Знаете, люблю этот язык. Он прост, красив и чеканен. Язык воинов, философов и поэтов.
— Согласен, — поддакнул старичок. — Но мне кажется, что он не подходит для объяснений в любви. Чеканность в этом деле совершенно излишня и неуместна. Крайне необходимы в таких случаях плавность, гармоничность, мягкость и чувственность.
— Наверное, вы правы, — улыбнулся я. — Объяснения в любви должны быть произнесены или на итальянском языке, или на французском. Ну, если страсть достигает апогея, кипения, то, конечно же, только на испанском и ни на каком ином!
— А русский?
— На нём следует читать доклады, лекции, философствовать, выяснять отношения, спорить, бурно ругаться и страшно материться, когда идёшь в последнюю атаку или падаешь из самолёта без парашюта.
— Интересная и спорная точка зрения.
— Возможно…
— А что касается признаний в любви… Вы знаете, да, я согласен. Французский, итальянский и испанский языки в таких ситуациях вполне достойны, но возможно использование и португальского, особенно под томную, плавную, завораживающую и страстную музыку, — старичок сначала блаженно усмехнулся, а потом о чём-то глубоко задумался.
— И так, какова цель вашего визита ко мне, уважаемый Фум? — прервал я несколько затянувшееся молчание.
— Вы не рассказали мне, куда делся Белл. И почему он покинул этот гостеприимный и тёплый дом, не дождавшись меня? Ему не свойственно такое поведение, — вежливо спросил старичок, а потом вдруг добавил. — Водки бы ещё…
— Да ради Бога! Водка в данной ситуации не помешает, — я налил две полные рюмки, мы выпили не чокаясь.
— Ах, как хороша, чертовка! Ненавижу все эти виски, джины, граппы, саке и прочую дрянь! Они мутны, сивушны, вонючи и приторны. Самогон, одним словом… Другое дело — водка! А как она, зараза, идёт хрустальная, хорошо очищенная и холодненькая, с солёным огурчиком или с селёдочкой, или с сальцем!?
— Возможно… Но, сала, огурцов и селёдки у меня, увы, нет.
— Да не о том я! Суть в идее, а не в действе!
— Не понял?
— Всё вы поняли! Ладно, вернёмся к действительности… Так, где же мой обожаемый друг? Куда он делся?
— Внезапно скрылся, убежал, сгинул почему-то, — устало хмыкнул я. — Непонятно по каким причинам. Вас не дождался.
— Вот как?
— Вы же опоздали.
— Что есть, то есть, — печально произнёс пришелец. — Объективные обстоятельства, знаете ли, подчас сильнее и выше нас.
— Да, я вас понимаю. Но вернёмся к основной теме.
— И какова она?
— Не испытывайте моего терпения!
— А всё же, господин хороший, не проясните ли вы мне ситуацию по поводу Белла?
— Он спешно ретировался после того, как я рассказал ему о своей встрече с одной прелестной девушкой. Честно говоря, я не ожидал от него такой неожиданной реакции и прыти.
— И что это за девушка? — насторожился Фум.
— Девушка, как девушка, но с определёнными странностями, вернее, с особенностями, — беспечно ответил я и улыбнулся.
— И что же это за особенности и как звали уважаемую девушку. Как она выглядела? — нервно заёрзал в кресле старичок.
— Это для вас так важно? — иронично спросил я. — Какое дело вам до неизвестной девушки?
— Для меня сейчас это чрезвычайно важно! Быть между двух огней категорически не желаю!
— А я вот желаю получить от вас определённые объяснения и пояснения! — возмутился я.
— Назовите имя! Кто она такая?!
— Моя новая знакомая могла предугадывать будущее, она очень красива, имеет идеальную фигуру и длинные, густые рыжие волосы. И глаза её подобны цвету янтаря.
— Что!?
— Я безумно в неё влюблён!
— Имя!!! — прохрипел Фум и почему-то стал лихорадочно и в панике оглядываться вокруг.
— Да что же она вам всем так сдалась? И, вообще, с какой целью вы посетили мою обитель!?
— Имя!?
— О, она Ангел воплоти! Её зовут Милли, — устало произнёс я.
В окне вдруг с треском и тревожно распахнулась форточка, открывая в комнату путь ветру и мерзкому дождю со снегом. Я поспешно встал из-за стола, подошёл к окну, некоторое время мрачно и раздражённо созерцал серую круговерть за ним, потом закрыл форточку и повернулся. Старичка в комнате уже не было.
Да что же это такое! Бред какой-то!
Пусть ненавидят, лишь бы боялись!
Калигула.
Я, не торопясь, шёл по огромному супермаркету и с интересом рассматривал полки, переполненные самыми разнообразными товарами. Боже мой, чего здесь только не было! Общество потребления явно достигло апофеоза своего развития. Он шокирует и потрясает мир необыкновенно-роскошным ассортиментом и великолепием всего самого мыслимого и немыслимого именно в таких местах.
