Джарел плакала, понимая всю безнадежность борьбы против смерти и забвения. Она — лишь ничтожная искорка тепла и жизни, тщетно сопротивляющаяся мраку, — маленький тлеющий, обреченный погаснуть огонек. Мощи Черного бога — смерти и разрушению — не было пределов, а воительница могла противопоставить ему лишь слабое мерцание, что именуют жизнью.
Внезапно в глубине затопленной отчаянием души Джарел возникло какое-то волнение. Одна за другой через ее сознание прошли туманные, неясные чувства, накатывая и исчезая, словно волны. Смех, веселье, скорбь, плач, отчаяние, любовь, зависть, ненависть. А когда чувства схлынули, девушка подняла лицо от ладоней.
Вокруг темной фигуры закружился туман. То разрежаясь, то собираясь, он постепенно сгустился в хоровод зыбких, как видения, фигур — пляшущих девушек, окруживших скорчившийся истукан мельканием легких ног и разлетающихся волос. Каждая из девушек была Джарел, и настроений на их лицах было столько же, сколько девушек: Джарел смеющаяся, Джарел рыдающая, Джарел содрогающаяся от ярости, Джарел нежно любящая. Их пляска становилась все быстрее — хаос мелькающих рук и ног, буйство отчаяния и веселья — всех человеческих эмоций. Воздух вокруг них пульсировал, мерцал, и очертания черной фигуры смазались, словно та задрожала.
Эти волны человеческого тепла били в нависшее холодное облако Черного бога. Жизнь и тепло раздвигали казавшуюся непобедимой черную пустоту. Джарел чувствовала, что чернота вокруг нее начинает трепетать, словно пелена на ветру, и расползаться. Медленно, медленно она поднималась в воздух и растворялась, а неистовые фигуры веселья, скорби и всех других человеческих чувств вились вокруг статуи, и пульс их жизни бился в воздухе жаркими волнами, наступая на серый холод Черного бога.
Какой-то частью сознания Джарел радостно осознала, что представившийся ей образ жизни — ничтожной искорки, тлеющей и гаснущей в беспредельном мраке, — был ложным, что без света нет и тьмы, что смерть и жизнь зависят друг от друга и что она, защищенная теплом жизни, достойная противница Черного бога. Воительница призвала на помощь все свои жизненные силы и бросила их против тьмы, против холода и тишины забвения. Сила жизни переполняла ее, и она чувствовала себя бессмертной.
Джарел не знала, как долго длилась борьба. Но хотя вокруг еще висела холодная пелена, в ее жилах уже играло вино победы. И тьма неожиданно отступила. Исчез Черный бог, а вместе с ним и кружащийся хоровод. Ночь опустела, и Джарел переполняло торжество.
Но черная фигура — с ней происходили удивительные перемены. Черные отвратительные очертания заколебались, как туман, они трепетали и переливались, словно плавясь… Зеленую луну опять закрыла вуаль облаков, а когда свет вернулся, от статуи осталась лишь черная скользящая по земле тень, тень с очертаниями Гийома — или того, что могло быть Гийомом…
Лунные тени ползли по мертвому диску, и тень на земле двигалась — чудовищное олицетворение тех мерзостей, что мог бы совершить Гийом, отвратительных тварей, в которых он мог бы превратиться. И Джарел открылось, почему бесформенные тени выглядели столь омерзительными. Это были лишь смутные, неясные намеки на то, что могло и еще может случиться, воплощения спящих в каждом живом существе гнусностей. И эти выморочные образы были еще отвратительнее оттого, что за неправдоподобием их кошмарности сознание интуитивно угадывало правду…
Налетел резкий порыв ветра, и тень беззвучно заструилась по камням. Джарел бросилась за ней. После битвы с Черным богом ноги ее дрожали, но тень скользила все быстрее, и она боялась отстать. Тень неслась вперед то быстрее, то медленнее. Ее уродливые очертания менялись, раз от раза становясь все более зловеще-многозначительными. Джарел нетвердыми шагами поспешила им вслед. Меч тяжело оттягивал ей руку, голова клонилась к земле.
Через несколько минут она совсем заблудилась. За холмом река исчезла. Неверный свет луны сбивал с толку, а звезды в небе складывались в незнакомые, ничего не говорящие ей узоры. Луна теперь висела прямо над головой. Когда ее закрывали облака и ночь смыкалась вокруг, бесформенная тень Гийома вместе с остальными пропадала в черноте. Джарел беспокойно ждала возвращения света, чтобы продолжить погоню.
Темная клякса ползла теперь по холмистым лугам, между виднеющимися тут и там деревьями причудливых форм. Под ногами стелился бархатистый ковер травы, а от деревьев, мерцавших в лунном свете белизной цветов, волнами доносились ароматы. Мелькавшая впереди тень Гийома достигла одинокого высокого дерева с пышной кроной, с которой к земле протянулись длинные трепещущие ветви. Приблизившись к нему, тень замерла на мгновение, подрагивая, и вдруг слилась с тенью его ветвей. Тень дерева, пока ее не коснулась тень Гийома, выглядела чудовищем с хищной сплюснутой головой и вытянутыми в стороны извивающимися щупальцами, но вдруг щупальца рванулись вперед, обнимая пришельца, и обе тени слились в одну, притаившуюся под деревом, неимоверно злобную тварь.
Джарел остановилась у края тени, беспомощно глядя на нее. Она не решалась наступить на мерзкое черное пятно, хотя и чувствовала, что оно не в силах причинить ей вреда. Соединившиеся тени исходили злобой, но они были страшны только подобным им тварям. Стоя у дерева, Джарел тщетно пыталась понять, как вырвать тень ее возлюбленного из лап поглотившей ее твари. Что-то подсказывало ей, что его тень присоединилась к другой не по своей воле. Злобные инстинкты дерева воззвали к злобе Гийома и завладели им, хотя остававшаяся в нем светлая сторона с отвращением противилась этому.
Что-то легко коснулось плеча Джарел и скользнуло вокруг руки, и девушка в панике отпрыгнула назад. Слишком поздно. Свисающие ветви дерева, извиваясь, протянулись к ней, а одно уже успело обвиться вокруг тела. Только теперь воительница поняла, что тень служила ясным предостережением против таившейся в растении опасности — притаившегося чудовища с шевелящимися, готовыми к атаке щупальцами. Меч Джарел, сверкнув в зеленом свете луны, ударил по гибкой ветви, но та мягко подалась под ударом и, упруго изогнувшись, снова бросилась на девушку, чуть не сбив с ног. Джарел повернулась к дереву и отчаянно размахивала мечом, видя, как вокруг нее смыкаются ветви. Но тут меч вошел наконец в упругую мякоть, и, содрогнувшись всеми ветвями до самого корня, дерево ослабило хватку, а отрубленная ветвь упала, извиваясь, на землю. Из нее сочился густой черный сок. Ветви дерева безжизненно обвисли. Тень раскрыла судорожно извивающиеся щупальца, и освобожденная тень Гийома выскользнула из их объятий и пронеслась по траве. Джарел, еще дрожа, последовала за ней.
