Ознакомительная версия.
– Я… я…
Наташа плюхнулась на лавочку. Веня не дышал, но девушке чудилось: его гниющая грудь вздымается и опускается.
– Вы ведь колдун?
– Да, милейшая особа.
– А вы не можете… – она запнулась. – Оживить Кира?
Веня почесал в голове.
– Коль я умел бы оживлять… – на секунду в его голосе поселилась такое отчаяние, что у Наташи екнуло в груди. – Ваш покорный слуга бесполезен в этом деле, прелестное создание, уж извините меня.
Последняя надежда рухнула. Он не поможет, а значит, не поможет вообще никто. Кир мертв. Теперь окончательно и бесповоротно. Наташа разрыдалась. Она не хотела плакать при ком-то, но слезы катились из глаз, стекали по подбородку и капали на юбку. Все бесполезно! Волшебники есть, а чудес не бывает.
– Я пойду, – одними губами пробормотала девочка.
Но Веня преградил дорогу. От него пахло землей: вязкой, черноземной, прелой почвой. От лохмотьев несло нечистотами. Шрамы-губы дрогнули. Наташу замутило. Она хотела оттолкнуть упыря и убежать, но не смогла до него дотронуться. Ей почудилось, что из дыры в животе выполз длиннющий червь и упал в траву.
– Дорогая моя, зачем же предаетесь вы унынию? – взвыл упырь. – Поверьте старому ведьмаку, и в смерти есть свое очарованье. Вся жизнь лишь суета и тлен. А смерть – она прекрасна и безмолвна. В ней нет ни боли, ни страдания, ни слез. Не плачьте.
Он протянул сморщенный палец, чтобы смахнуть слезинку. Девочка взвыла и отстранилась.
Если он захочет оставить ее в своем склепе, она не сможет сопротивляться. Он больше и сильнее.
Она упала на коленки.
– Не трогайте меня.
Веня развел руками.
– Но я и не собирался. Напротив, мечтал утешить вас. – Он с кряхтением склонился над ней. – Вы невероятно похожи на мою усопшую жену…
Наташа уже слышала это в прошлый раз. Она молчала, опустив взгляд.
«Кир мертв. Кир мертв», – словно воронье карканье разносилось в висках. Било молоточком. Стучало в груди.
– Присядьте, иначе рискуете простыть, – властный тон не терпел пререканий. – Давайте поговорим.
Наташа вернулась на скамейку.
– О чем?
– О жизни и смерти. Зачем вам Кир?
Девочка рассказала о том, как он спас ее от огня. И про письмо, полученное от Лютого. И про остальное: вообще про все. Даже про поцелуй. Она устала скрывать правду, а Веня выслушал и не перебивал. Он знал все.
Начался дождь, застучал по крестам, напитал землю влагой. Ветровка намокла, челка прилипла ко лбу.
– Ваше юное сердце всецело занято этим духом, – промолвил упырь. – Первая любовь всегда трагична, а уж в вашем случае…
– Я люблю Кира лишь как друга, – соврала самой себе Наташа.
– Разумеется, – шрамы растянулись в улыбке. – Но поглощены мечтой вернуть его.
Он глубоко задумался. Светила луна, почти полная и налитая кровью. Близилось полнолуние – время нечистой силы. Вот бы обратиться ведьмой да взмыть в небеса на метле, хохоча и петляя меж облаков. Стать свободной.
– Есть одно создание, способное помочь вам обрести друга, – заговорил Веня.
– Кто это?! – вскрикнула Наташа.
– Тише, милая девушка, кости не любят, когда их покой тревожат живые.
Он обвел взглядом старое сельское кладбище, будто здесь спали его старинные друзья. А может, и спали. Ведь он упырь, и от него пахнет землею. Наташа поежилась.
– Простите.
– Прощаю, – великодушно отозвался он. – Среди райских кущ живет одно создание, прекраснее которого нет. Я речь веду о птице Сирин, конечно же. Слышали ли вы о ней, дева?
Немного. В русских народных сказках Сирин встречалась, но ничего особенного не делала. Помнится, изображалась она птицей, но с лицом женщины. И вроде как пела песни.
– Ее крылья посыпаны чистым золотом, нежный взгляд способен обворожить любого, а голос чист как горный хрусталь. Но сила ее не в красоте. Она умеет исполнять желания.
– Любые? – уточнила девочка.
– Особенные. Она приходит лишь к тому, кто испытал огромное, невыносимое горе. К тому, кто жаждет видеть ее сильнее всего на свете. К тому, кто не может думать ни о чем ином. Она видит вас насквозь, ее не обмануть сладкими речами. – Веня глянул на Наташу. – По вам, Наталья, я вижу – вы в печали. И ваши медные локоны потускнели. И пропал румянец, что так красил ваш лик.
– Тут темно, – Наташа машинально схватилась за мокрые щеки. – Откуда вам видеть мой румянец?
– Я вижу все. – И девочка поверила, он не врет. – Итак, зовите Сирин. И если звезды будут на вашей стороне, она появится. Она поможет, если вы заслуживаете того. Ну а теперь идите. Я смертельно устал.
Он засмеялся своей же шутке и кивнул подбородком в сторону леса. Наташа поблагодарила упыря и ушла под музыку ливня и ветра.
Как позвать Сирин? Просто крикнуть или написать ей? Спросить у Лютого? Нет, на того Наташа обижена. И к русалкам идти не хочется. Ни к кому не хочется.
– Сирин, приди ко мне, – тихонечко воззвала девушка, но никто не откликнулся.
Наташа пробиралась меж деревьев, а капли затекали за шиворот. В кроссовках хлюпало.
Лес был прежний, но абсолютной иной. Он опустел без Кира.
Димка заявился в гости следующим утром. Через дверь, что означало: Наташу он до сих пор не простил и демонстрирует ей свою обиду. А чего тогда пришел, с какой целью? Когда девушка вышла на кухню, то увидела, как бывший друг переговаривается с отцом, а тот попивает чай из фарфоровой кружки. Неужели бабушка доверила ему советский сервиз каких-то там пятидесятых годов, жутко редкий и ценный, который берегла как зеницу ока? Небывалое дело!
– Утро доброе, растрепа, – беззлобно сказал папа.
Наташа дотронулась до всклоченных волос, махнула рукой и, настороженно глядя на Димку, села на свободный стул. В ее глазах застыл вопрос: что он тут делает? Решил помириться? Димка ухмыльнулся уголком губ:
– Уделишь мне две минутки?
– Ровно две.
– Ну и конспираторы! Как в фильме общаетесь.
Папа, смеясь, вышел из кухни. Они остались вдвоем.
– Что, деревья сажаешь? – Димка подковырнул ногтем разрезанный кусочек скатерти. – Значит, сплетни про помешательство оказались правдой?
– Мы вроде все обсудили.
– Ты извинилась в письме, – напомнил некогда лучший друг.
– Уже передумала. – Наташа посмотрела на круглые настенные часы. – У тебя осталось девяносто секунд.
– Нат, я готов помочь.
Она поморщилась. Чем помочь-то? Все посажено, дальше ни от нее, ни от Димки ничегошеньки не зависит. Только от воли хранителей.
– Спасибо, не нуждаюсь. – Наташа даже не хотела его слушать. – Я ведь сумасшедшая, мне и так нормально.
Неужели он считал, что мог наговорить всяких гадостей, а потом преспокойно предлагать помощь? Да он только что практически назвал ее чокнутой! Ну, спасибо!
– Ты знаешь, что Вано влюблен в Ирку? – вдруг спросил Димка.
В его голосе не было удивления или насмешки. Сказал, как говорят о какой-то незначительной мелочи. Странно, ведь Вано один из его друзей, а Смелова – его девушка. Почему он так безразличен?
– И мне что с того?
– Оказывается, он по ней лет пять сох втихаря. А недавно признался, и она дала ему задание… – Димка замялся. – В общем, если бы он влюбил тебя в себя… Тьфу, звучит как-то глупо… Если бы заставил тебя влюбиться… Нет, тоже не так. Ну, ты поняла меня? – Наташа прекрасно поняла и чуть подалась вперед. – А потом бросил, чтобы ты страдала… Короче, она бы согласилась быть с Вано. Только Ирка его обманула, потому что любит меня. Я ее… простил.
Последняя фраза далась ему нелегко. Словно Димка сам не мог придумать достойного оправдания, зачем простил Иру. Наверное, в отношениях такое бывает частенько: непонятно почему ссорятся и непонятно почему мирятся.
А ведь Вано со Смеловой друг дружки стоят. Она преспокойно манипулирует парнями, а он безжалостно играет с чувствами других людей. А если бы Наташа действительно полюбила его? Что тогда? Фу, какая мерзость!
– Только я потребовал, чтобы она больше даже не подходила к тебе, – вновь заговорил Димка. – Тебя я в обиду никому не дам. Нат, давай опять станем друзьями? Ты одна всегда честна со мною…
Сдалась ему эта «дружба». Если бы отношения с Наташей представляли хоть маломальскую ценность, разве б Дима прощал Смелову? Неправильно как-то получается, и нашим и вашим. И Иру не обидел, и с Наташей дружить будет как прежде. Разве так нормально?
Но, подумав, девушка согласилась попробовать, разве что уточнила: помощь ей никакая не понадобится. Все уже сделано. Димка обрадовался и этому тоже; наверное, он не особо хотел копаться в земле. Они с полчаса пили чай с вареньем под вялое молчание и редкие фразы ни о чем и разошлись по своим делам. Точнее – у Наташи дел не было, но она направилась в лес. Сначала заглянула к русалкам, да тех на озере не оказалось. Даже непривычно как-то, когда их нет. Подозрительно тихо. Вода спокойна, не шуршит камыш. Ни хохота, ни визга.
Ознакомительная версия.
