Ученики охнули и громко зашептались.
— Чего вы там шуршите, как мыши под ковром? — разозлился Ян. — Есть вопросы — спрашивайте вслух! Нечего там…
— А у нас есть право покинуть школу? — спросил вдруг Януса здоровый прыщавый парень с лицом ребенка и пузом борова. И сидевшие рядом с ним ученики активно закивали головами, соглашаясь с вопросом.
Я изумленно приподнял брови.
Вот как? Значит, как жрать за счет школы — так все норм, а как жареный петух в булки клюнул, так сразу, как крыса, с корабля да на берег?
Бедняга Ян. Кажется, он тоже прикормил свою суку.
Или, верней, целую свору.
— Разумеется, — с завидной невозмутимостью ответил Ян. — Покинуть школу можно в любой момент. Причем до завтрашнего утра это можно сделать в живом виде на своих двоих или на выкупленной за двойную цену лошади из нашей конюшни. Оплату можно внести прямо сейчас нашему старшему конюху. Тем же, кто пожелает это сделать позднее, руководством школы предоставляется свободное место для обязательного погребения и ритуальные услуги совершенно бесплатно.
Брезгливо бросив последнюю фразу сквозь зубы, Ян развернулся, сплюнул себе под ноги и направился обратно к главному зданию.
И в то же мгновение тренировочная площадка словно взорвалась. Кто-то бегом бросился к конюшне, опасаясь остаться без транспорта. Кто-то метнулся за деньгами или нажитым барахлом к жилому корпусу, расталкивая попутчиков локтями. Некоторые пытались сохранить лицо и не бежали, а шли, но делали это с таким выражением, будто им очень приперло, но до клозета еще нужно как-то умудриться донести.
Не знаю, наблюдал ли за этим великим исходом Ян, и что он при этом чувствовал.
А мне почему-то было мучительно стыдно. Так и хотелось некоторых догнать и поддать хорошенько, чтобы увеличить скорость движения и траекторию подправить.
Хотя, казалось бы, мне-то чего стыдиться?
Очень скоро тренировочная площадка опустела. На ней остались только я, два моих собрата по первогодничеству, Майя, Камилла и еще трое парней.
Один из них был обезображен огромным ожогом почти на все лицо. Второй удивительным образом не имел вообще никаких особенностей внешности — серые волосы, серые глаза, обычное телосложение и самое простое, обыкновенное лицо. Третий выделялся очень крупными, выступающими вперед зубами — это был Бобер, о котором я знал очень мало хорошего и понаслышке, и лично.
— Негусто нас осталось, — сказал возникший будто бы из ниоткуда наш новый наставник — Рыжий, имя которого я, как ни старался, никак не мог вспомнить.
— И теперь всеми этими негустыми силами мы будем носиться из города в город, как бешеные псы, и искать, кому бы так услужить, чтоб им мало не показалось, — мрачно поговорила Майя.
— Я вот это место не совсем понял, — признался я. — Кому мы теперь служить-то должны?
— Да хоть кому-нибудь, чтобы получить необходимое количество королевских наград, — пояснил Рыжий. — Четыре награды дают плюс одну ступень.
— А если на верхней ступени окажутся сразу две школы?
— Лучше не спрашивай, — зыркнула на меня Майя. — А самое скверное, что с нашей репутацией школе придется радоваться любым предложенным миссиям. И для некоторых из нас все это может очень плохо кончиться.
— Если ты так думаешь, тогда зачем осталась? — хмуро спросил я.
— Я так думаю, потому что в отличие от всех вас я уже один раз через такое дерьмо проходила, — холодно заявила девушка. — А осталась я, потому что так хочу. Ясно? Еще вопросы есть?
Она явно рассчитывала, что я как-то устыжусь своего вопроса или по крайней мере растеряюсь. Но Майя не учла всей глубины моей наглости и моего любопытства.
— Есть. Ту твою школу в итоге спасли, или расформировали? — спокойно ответил я, выдерживая ее уничтожающий взгляд.
— Расформировали, — ответила Майя, явно стараясь выжечь на мне своим взглядом узоры.
— И вас тоже обязали выплачивать штраф?
— Да, и поскольку это смогли сделать не все, некоторые ученики до сих пор работают на рудниках — бесплатно. Так что имей в виду — шансов выкарабкаться у нас немного. И если колеблешься — доброго пути, — жестко заявила она.
— Не говори ерунды, — в тон ей и довольно резко ответил я. — Думаешь, я плюну в спину человеку, который меня из дерьма поднял?
— А вот мне интересно, каким образом будет теперь функционировать школа, если содержать обслугу больше нет возможности, — неожиданно вмешался в наш разговор Эрик.
И тут я понял, что совершенно упустил один аспект.
Обслуга!
— Что, приходишь в ужас от мысли, что придется самому себе исподнее стирать? — едко спросила Майя.
— Подождите, а Леандр с Никой — они что, тоже уйдут? — выпалил я. — Куда же им теперь идти обоим? Один без ног, другая… — я запнулся, едва не сказанув лишнего. — … другая — немая. Им будет непросто найти другое место.
— Скажи уж прямо, что клюнул на передничек, висящий с передка, — мерзко, во все зубы ухмыльнулся Бобер, потирая щеку. — Так ты не теряйся, сегодня-то она еще здесь. Только заходи к ней сзади, а то с другой стороны эта сука больно кусается, уж я-то знаю…
Это он зря сказал.
За весь минувший день во мне собралось столько злости, что я чуть ли не по швам трещал.
А тут — такая добротная, жирная последняя капля!
Я подорвался с земли, как стартанувшая ракета. Моя злость забилась в груди, как какой-нибудь взбесившийся Тузик на привязи. Все вокруг стало особенно четким и ярким, как если бы я вдруг распахнул перед собой пропылившееся за зиму окно.
И резким, коротким ударом я ломанул похотливого грызуна в ухо.
Парня опрокинуло на бок, но я, как в замедленном кадре, успел схватить его за рубаху на груди.
— Ты что сказал?!! — вырвался из моей груди сиплый звериный рык.
И тут Бобер в моих руках превратился в раскаленный металл. Его силуэт стал нестерпимо горячим белым-белым, черты лица расплавились, Трава под ногами Бобра задымилась…
Я с воплем одернул руки и отскочил в сторону, чудом уклоняясь от взмаха увесистой раскаленной руки.
В этот миг какая-то неведомая сила отшвырнула меня в одну сторону, а дымящегося Бобра — в другую. И пока я падал, мне на мгновенье показалось, что я видел юркую кошачью тень Ники в ближайших зарослях шиповника.
— А ну прекратите! — прикрикнула на нас Майя, упираясь руками в плавные, вкусно изгибающиеся бока. — Два идиота на мою голову!..
Она обернулась ко мне.
— Что, пупырышек магии у себя там нащупал, похвалиться решил? Не того размера выросло, чтоб хвалиться!.. — ее голос звучал строго, но устремленный на меня взгляд почему-то вовсе не выглядел злым.
— А ты, если позволишь себе еще хоть раз подобный намек в моем присутствии, пойдешь на кастрацию к Янусу, — с тихой яростью проговорила она потирающему бока Бобру, у которого вновь появился нормальный цвет и проступило лицо, слегка раскрашенное с одной стороны моим кулаком. — И поверь, он даже разбираться не будет, приставал ты к кому-нибудь на самом деле или просто захотел мерзость сказать! Ясно?! Хорошо еще, что новичок умудрился хоть какую-то защиту выставить!..
Майя говорила что-то еще, но я уже не слушал.
Получается… я только что воспользовался магией?.. В самом деле? У меня что-то получилось?..
А Бобер, стало быть, в ответ воспользовался своей.
Ох ты ж мать моя!..
Я с ужасом взглянул на свои ладони. Но, как ни странно, несмотря на противное жжение они остались практически целы. Так, на одной ладони пара волдырей вскочила.
Я сумел выставить защиту. У меня получилось. Каким бы крошечным не был мой источник магии, я, кажется, смог его применить!
Все вокруг разом стало лучше, красивей и радостней, чем минуту назад.
— Вместо того, чтобы драться, давайте лучше потренируемся, — предложил Рыжий. — Усталое тело прекрасно прочищает сознание.
— Хорошая мысль, — кивнула Майя.
Бобер, покосившись на меня, негромко проговорил:
— Когда-нибудь я тебе это припомню, огрызок!
