На тюфяке, тесно запеленатый в широкие холстины и спутанный поверх холстин веревками, лежал человек. Лицо его было полностью закрыто влажной тряпицей, источающий сладкий дурманный запах — однако же немалый рост и длинные, с обильной проседью волосы, свисающие из-под тряпки, могли принадлежать лишь одному существу в границах школы «Сломанный меч».
Делле ахнул и по крутым ступеням полез в подвал. Первым делом, стараясь дышать пореже и не очень глубоко, он сорвал и отшвырнул в угол пропитанную дурманящей дрянью ткань с лица одноглазого мага. Вытащить из погреба само тело, весившее, похоже, не менее двадцати стоунов, оказалось делом куда более сложным. Уцепившись за веревки, коими были стянуты ноги хозяина усадьбы, и напрягая все силы, мэтр управился и с этим делом. Светильник пришелся весьма кстати. Делле прихватил его с собой.
И только очутившись на свежем воздухе в компании обездвиженного Хасти, Ариен сообразил, что альбийская магичка так и осталась в здании.
Он оттащил равнодушного ко всему мага подальше от мраморных драконов, положил на травку, вздохнул и ринулся на помощь прекрасной даме.
* * *
…Падение оглушило Иллирет, но сознания она не потеряла и шпагу из рук не выпустила. Предваряя повторную атаку невидимого противника, быстро перевернулась на спину, закрывшись выставленным клинком. Черный силуэт, подавшийся было к ней, отпрянул, зашипев с досады.
— Кто ты? — резко спросила Иллирет, вскакивая и принимая фехтовальную стойку. — Чего тебе надо?
Непонятное существо, гибкая тень среди темноты, не пожелало вступать в переговоры. Единым плавным движением оно бесследно растворилось в путанице проходов между ящиками и бочками. Иллирет рванулась к лестнице. Эллара здесь нет и быть не могло, теперь она видела это ясно, а выяснение отношений с невидимым убийцей не входило в планы альбийки. Все, что она хотела — найти пленника и любой ценой вытащить его из этого мрачного места.
Существо из мрака, впрочем, думало иначе. Как только альбийка двинулась с места, что-то затрещало, и высокий штабель ящиков с древесным углем повалился прямо на нее. Иллирет едва успела отскочить, один из ящиков задел ее по ноге. Прочие разбились, ударившись о каменный пол, и у подножия лестницы выросла гора угля вперемешку с досками.
Из уст магички вырвалось невольное проклятие, а из темноты раздался ехидный смех. Услышав его, Иллирет снова невольно вздрогнула: в голосе ее противника сквозило безумие. Что ж, с холодной яростью решила альбийка, если тебе так нравится, поиграем в прятки-догонялки. Стараясь ступать бесшумно, она двинулась прочь от лестницы по узкому проходу между штабелями. Левое плечо горело огнем. «А что, если когти были смазаны ядом?» — в тревоге подумала Иллирет. Насколько ей удалось рассмотреть (и почувствовать на себе), загадочный противник носил на правом запястье нечто вроде «медвежьей лапы» из четырех острых клинков. Мерзкое оружие, особенно в ближнем бою. Сойдись они открыто, длина шпаги дала бы альбийке некоторое преимущество. Но в узких коридорах, где удар может последовать из-за любого угла…
На пересечении двух проходов мгновенный укол предчувствия заставил магичку упасть на колени. Лезвия впустую чиркнули из-за угла на уровне горла, и Повелительница Огня, не вставая, снизу вверх ткнула своим длинным клинком. В ответ раздался гневный вопль, похожий на кошачий мяв. Для Иллирет ль’Хеллуаны вскрик подраненного противника прозвучал прекрасной музыкой.
— Что, досталось? — крикнула она в темноту. — Это только начало, тварь…
…и едва успела отскочить, когда сверху упал тяжелый бочонок, метя ей в голову.
Они кружили во мраке, время от времени обмениваясь молниеносными ударами, когда очередной поворот лабиринта сводил их на расстояние вытянутой руки. В одну из таких стычек Иллирет разглядела наконец, с кем сражается: черноволосая женщина в темной мужской одежде, с красивым, но бледным и перекошенным злостью лицом, на котором мерцали золотистые с багряным отблеском глаза. Альбийка не ошиблась: противница в самом деле была вооружена «медвежьими когтями», орудуя ими с немалой сноровкой. Этими крючьями незнакомка отбила очередной выпад клинка Иллирет, отведя его в сторону. Извернувшись, она с силой пнула ль’Хеллуану сапогом в бедро и пропала, оставив после себя скрежещущий безумный смех.
— Я тебя видела! — воскликнула пораженная альбийка. — Ты… Что тебе нужно от меня?! Кто ты такая?
Тогда тьма наконец откликнулась.
— Хочу убить тебя, — прошептал женский голос. — Хочу убить одноглазого мага, за которым ты пришла. Ведь ты здесь из-за него, верно? Его пока нельзя, ж-жаль… Тебя мож-жно… Ты сильная колдунья, но твоя магия здесь бесполезна… Нет-нет, ты можешь попробовать! Колдуй, спали меня, и себя, и своего уродливого учителя! Он слиш-шком горд, Раона из Льерри для него недостаточно хорош-ша… пусть горит в огне! Огонь очищает!
Снова безумный смех и блеск клинков. Шпага и стальные «когти» скрестились дважды, Раона вновь растворилась во мраке. Пока Иллирет удавалось удерживать безумную гульку на расстоянии, но и сама альбийка никак не могла пробиться к спасительной лестнице. Похоже, Раона из Льерри, кем бы она ни была и какие бы отношения не связывали ее с Астэлларом, твердо вознамерилась похоронить удачливую соперницу в угольной яме — пусть даже ценой собственной жизни.
Переводя в очередной раз дыхание, Иллирет прислушалась. Шаги наверху. Или это ей кажется? Да нет же, кто-то идет… Враг? Друг? По дну ямы запрыгали желтые отсветы фонаря:
— Госпожа Иллирет! Вы живы? Я нашел Хасти, он в безопасности!..
— Ариен, не ходи сюда! — что есть силы завопила альбийка.
Ее упреждающий окрик совпал с яростным визгом стрегии.
Словно гигантская летучая мышь метнулась через темный подвал, закрыв на миг бледные отблески масляной лампы в руке Делле.
Мэтр был готов к чему угодно. Но не к такому.
На миг ему показалось, что ожила какая-нибудь из наиболее мрачных сказок Корлагона Пустотника, коего Ариен обожал цитировать к месту и не к месту. Едва он склонился над черной квадратной дырой, ведущей в подвал, как навстречу ему из тьмы вынырнуло бледное как мел женское лицо в обрамлении облака смоляных волос — казалось, они шевелятся сами по себе, как щупальца медузы. Алые губы раздвинулись в гримасе безумной ярости, обнажив судорожно стиснутые белоснежные зубы, глаза, отливающие алым, горели чистейшей злобой. Нежить в обличье прекрасной и жуткой женщины испустила низкий вибрирующий вой, более уместный для разъяренного кота, и выбросила черную пятерню со сверкающими остриями вместо пальцев с явным намерением превратить мэтра в жалкого евнуха.
