Двойная звезда - Ирина Успенская

Выглядел он каким-то растерянным и несчастным. «Наверное, стыдится, что не удержал щиты и Саймону досталось, – решила Айлин. – Но он ведь виноват гораздо меньше меня!»

– Да бросьте вы, Морстен, – великодушно сказал Саймон. – Мы с Даррой вас потренируем, как только кончатся вакации, вы еще любого боевика заткнете за пояс. Верно, Аранвен?

– Мало кто может удержать два Молота разом, – сдержанно уронил Дарра, слегка кивнув. – Впрочем, как и кинуть…

– Что?! – раздался вдруг из-за двери непривычно раздраженный голос мэтра Бреннана, и все в комнате, включая Айлин, замерли. – Милочка, я сорок лет имею дело с детскими пакостями! Мало мне переломов, отравлений и притащенной из города заразы, так еще непременно находятся бестолочи, которым скучно без приворотных зелий или порч! Это – порча! Причем не наведенная, а возвращенная! Хотите обвинить кого-то, сначала подумайте, чем это обернется лично для вас. Да любой преподаватель по почерку мгновенно определит и того, кто эту гадость делал, и того, кто снимал! Помолчите, я сказал! Первокурсница делает порчу! И чем? Примитивным «красным ветром», как деревенская ведьма. Стыдитесь, адептка Морьеза! – рявкнул он в уже нешуточном гневе. – Я должен сказать об этом вашему куратору! Считайте, что неделю отработок на праздниках вы себе обеспечили!

Послышался громкий всхлип и сбивчивые оправдания, удаляющиеся, как и раскатистый голос мэтра Бреннана.

– Ой… – прошептала Айлин почти одними губами, услышав родовое имя Иды. – Так это…

– С твоего курса, да? – тут же сообразил Саймон. – Та черненькая итлийка?

Айлин молча кивнула. Ей почему-то было стыдно и гадко, словно в мерзости уличили ее, а не Иду. Ну зачем? Неужели только потому, что Айлин – леди, а не простолюдинка? Или из-за того урока фехтования? Но Ида же победила, она всегда побеждает Айлин в поединке. Или потому, что Айлин хвалят все преподаватели, кроме учителя чистописания и каллиграфии? Как обидно…

– Ну, теперь она барготову дюжину раз подумает, прежде чем делать тебе гадости, – бодро сказал Саймон. – Господа, а не принять ли нам одно полезное и приятное правило? Мы все с разных курсов, но выбраны в ученики лучшим некромантом Ордена – это чего-то да стоит! Пообещаем друг другу, что, если кого-то из нас оскорбят – остальные обязаны вступиться. И не только как за брата по гильдии или сестру… – указал он взглядом на Айлин, – но и как за кровного родственника, если понадобится. Кто не согласен, пусть скажет об этом сейчас! Обещаю, что никакой обиды на него не затаю.

– Кто же от такого откажется, Эддерли? – хмыкнул Тимоти Сэвендиш, долговязый блондин с пятого курса. – Это честь для нас.

Остальные одобрительно закивали, и даже Морстен, чуть помедлив, тоже кивнул. Ему, единственному простолюдину среди дворян, явно было не по себе, и Айлин сочувственно ему улыбнулась, но юноша почему-то отвел взгляд.

– Клятва верности? – задумчиво уточнил Дарра и пожал плечами, вставая с постели Саймона: – Что ж, почему бы и нет? Ничего, что противно чести, разумеется. В остальном клянусь быть верным другом каждому, кто верен нашему союзу.

– Клянусь! – вскочил Драммонд и поднял чашку с карвейном, словно оружие на присяге.

– Клянусь… клянусь!

Оба Оуэна, Галлахер и Кэдоган, последовали его примеру, спрыгнув с подоконника.

– Клянусь… Клянусь! Клянусь…

Юноши один за одним вставали, и даже Саймон потянулся с постели, но снова упал в подушки, виновато улыбнувшись, а Дарра предостерегающе положил ему на плечо руку.

– Клянусь, – тихо и будто нехотя сказал Морстен, и Айлин, поняв, что осталась последней, вскрикнула срывающимся голосом: – Клянусь!

Никто не рассмеялся, все приняли ее клятву как должное, и она по примеру прочих поднесла к губам остывший шамьет, показавшийся горьким, как лекарство.

– Ну вот, Ревенгар, теперь у тебя почти дюжина названных братьев, – улыбнулся ей Саймон. – Дарра…

Аранвен молча ему кивнул и повернулся к Айлин.

– Простите, мне пора, – поспешно сказала она, вдруг смутившись. – Я… пойду?

– Позвольте проводить вас, милая Айлин, – негромко, как всегда, сказал Аранвен, и Айлин, смутившись, кивнула.

Все ее попытки вести себя согласно этикету в Академии постоянно проваливались, но идти темными коридорами в одиночку – это гораздо неприличнее, чем принять любезное приглашение адепта Аранвена. То есть просто Дарры…

В жилое крыло они шли молча. Айлин видела, как Дарра умеряет свой широкий шаг, чтобы она не торопилась, и чувствовала себя совсем маленькой. Но возле самой комнаты он остановился, выслушал ее торопливую благодарность и поклонился. Правильным взрослым поклоном, и Айлин чуть не опозорилась, но вовремя вспомнила, что означает именно таким образом отведенная за спину левая рука кавалера и чуть выдвинутое колено… Поспешно подала руку, и Дарра, приняв ее ладошку, легко коснулся губами запястья, а потом, выпрямившись, безупречно вежливо пожелал доброй ночи и исчез в темноте коридора.

Айлин перевела дух и растерянно подумала, что, наверное, есть правила этикета и на такой случай, но она их точно не знает. А дюжина братьев – это очень странно, но она совершенно об этом не жалеет! Что бы там ни думала матушка.

* * *

Когда камердинер преградил ему дорогу у самой двери королевского кабинета, Грегор так удивился, что даже не разгневался. «В любое время дня и ночи, без доклада и просьбы о позволении», – звучал приказ, отданный о нем Малкольмом двадцать лет назад и до сих пор соблюдавшийся неукоснительно. Собственно, если бы не этот приказ, то однажды…

Он отбросил несвоевременную мысль и поднял брови, глядя на камердинера. Кстати, как его? Этот слуга тоже у Малкольма лет двадцать не менялся, и Грегор вспомнил имя без особого труда – Джастин.

– Прошу прощения, милорд Бастельеро, – склонился седовласый камердинер в почтительнейшем поклоне. – К его величеству нельзя… никому… Умоляю, ваша светлость…

– Какого Баргота? – очень ровно и вполне мирно поинтересовался Грегор. – Погодите, Джастин, он там… с ее величеством?

– Эм…

– С кем-то другим?

Камердинер вскинул голову и в ужасе замотал ею, отрицая саму возможность подобного.

– Нет-нет, ваша светлость, ни в коем случае! Его величество… он несколько нездоров…

– Настолько нездоров, что не может меня принять? – еще спокойнее поинтересовался Грегор. – Я не вижу здесь целителей. И либо сейчас услышу истинную причину, почему мне нельзя увидеть короля, либо вам лучше убраться с дороги, Джастин. Я ценю вашу преданность Малкольму, только поэтому…

Камердинер отчетливо побледнел, и Грегор не без раздражения подумал, что раньше слуги его не боялись. Вот их хозяева-дворяне – случалось, а срывать гнев на низшем сословии он всегда считал недостойным аристократа.

– Успокойтесь, – сказал он утомленно. – И…

– Какого демона? – послышался голос из кабинета, и Грегор посмотрел на чуть приоткрытую дверь с изумлением. –