В отличие от большинства сородичей, Раона после исчезновения Проклятия Безумца не утратила тяги к кровавым развлечениям. Правда, стрегия не нуждалась более в крови живых существ, как в средстве для поддержания физических сил, однако Красная Жажда по-прежнему жила в ней, лишь слегка изменив форму – убивая, Раона получала удовольствие не меньшее, чем от близости с мужчиной. Но и кровь своих жертв стрегия продолжала пить, надеясь на возвращение колдовских способностей, утраченных после Грозы. Более того, она заставляла делать то же самое своих безропотных подручных, находя в этом отвратительном ритуале своеобразное извращенное наслаждение. Магия и впрямь вернулась к ней… правда, теперь то была совсем иная магия.
Крэган Беспалый пришел бы в восторг от новых способностей рабирийки, а стигийские черные магистры охотно взяли бы ее в обучение. Кровь и боль прокладывают кратчайший путь к силам Серых Равнин, а природные наклонности Раоны облегчили ей этот путь многократно. Некогда Эллар Одноглазый вовремя распознал в способной ученице тягу к темной стороне Силы – и безоговорочно изгнал ее из «Сломанного меча», оставшись безучастным и к мольбам бывшей воспитанницы, и к женским ее чарам, а над брошенными напоследок угрозами только посмеявшись. Тогда Раона поклялась отомстить. Теперь, казалось, настало время выполнить клятву мести. Трудно передать словами мрачное торжество, охватившее девицу Авинсаль в тот миг, когда бывший наставник связанным и беспомощным попал в ее руки… но легко представить, какая чудовищная злоба наполняла кровожадную стрегию, обреченную на мучительную смерть в угольной яме, в то время как ее жертве невероятным стечением обстоятельств удалось уцелеть.
Как, во имя Темного Творения, такое могло произойти?! В чем они ошиблись, где просчитались? Откуда взялась эта девица со своим волшебством, как вырвался на свободу проклятый книжный червяк из Тарантии – о, с каким удовольствием она изрезала бы его в клочья?.. Если освободился он, значит, и все остальные… нет, такого не может быть! Где же Блейри и сила Венца, где Хеллид со всем своим воинством – куда они смотрят, чем заняты? Неужели все напрасно, и последнее, что ей суждено увидеть – грязный подвал, провонявший серой?..
…В этот самый миг в поединке на берегу озера одна сила одолела наконец другую.
…Понимание пришло ниоткуда и обрушилось горной лавиной, слабостью в пальцах, пустотой в мыслях: кончено.
Стрегия хрипло рассмеялась. Боль пронзила ее спину раскаленной стрелой.
– Значит, не судьба, – прошептала она. – А задумано было неплохо. Ах, Блейри, Блейри… лучше бы я позволила Львенку вздернуть тебя тогда, в Рунеле… Что ж, по крайней мере надеюсь, ты сдохнешь еще паскудней, чем я…
Раона сделала глубокий, прерывистый вдох. Острый запах «земляного масла» ожег ей ноздри. Внезапно пришедшая мысль заставила ее вновь разразиться хриплым хохотом, и на сей раз в этом смехе звучало злорадное торжество.
– Вы меня еще попомните, – пробормотала стрегия. – Попомните, будьте вы прокляты.
Она подтянулась на руках и вскрикнула от резкой боли – но переползла на шаг. Потом еще. Так, раз за разом напрягая руки, она достигла своей цели – неприметного ящичка из плотно пригнанных сосновых досок, стоящего на бочонке со смолой. Резким взмахом девица Авинсаль сбросила ящичек на пол, и тот разбился, рассыпав груду тяжелого серебристого порошка – того, что порой пригождается алхимикам в их опытах и даже на самую крохотную искру отвечает мгновенной вспышкой яростного пламени.
– Огонь очищает, – выдохнула Раона.
И ударила по каменным плитам пола лезвиями ножей.
Искр вылетело более чем достаточно.
…Ариен хромал, да и Повелительница Огня, хоть и казалась двужильной, заметно обессилела, к тому же им приходилось тащить по-прежнему бесчувственное тело одноглазого мага. До берега озера оставалось шагов пятьсот, а мастерская с мраморными драконами у распахнутых дверей едва скрылась за деревьями, когда земля под ногами внезапно мелко затряслась, и оба услышали позади басовитый, набирающий силу гул, похожий на грохот сползающей в пропасть горы.
Они обернулись – и застыли в изумлении, не веря своим глазам.
На месте только что покинутого приземистого строения с толстыми каменными стенами и крышей из красной черепицы вспучивалось – очень медленно, как показалось Ариену – тугое черное облако, словно кипящее изнутри. Оно вздулось чудовищным волдырем и вдруг прорвалось тысячей огненных брызг, проросло кверху толстым стеблем багрового пламени вровень с вершинами сосен, ушло в небо клубами черного жирного дыма.
Иллирет молча упала лицом вниз, закрывая голову руками. Мэтр собирался последовать ее примеру, но опоздал. Он услышал оглушительный гром и увидел, как валятся одна за другой медноствольные красавицы-сосны, а потом незримая великанская ладонь сбила его с ног и поволокла, как котенка.
Около второго ночного колокола.
Никогда ранее ни один из замыслов Блейри да Греттайро не осуществлялся с такой легкостью. Право, если бы людям заранее внушили, кто из них должен где стоять и какую фразу в какой миг произносить, лучше все равно бы не получилось. Смертные беспечно вошли в приготовленную ловушку, и та захлопнулась. Оставалось только доступно растолковать им, кто здесь хозяин, и пожинать плоды.
Отряд, собранный Блейри для охоты на людского правителя, насчитывал три десятка душ, набранных исключительно среди наиболее проверенных дуэргар – некоторые участвовали еще в давних мессантийских похождениях Блейри. Также с ними примчалась Раона Авинсаль, возглавлявшая троицу своих самых фанатичных приспешников. Загонщикам не составило труда настичь добычу во время ночевки, благо проводница нарочно вела своих подопечных не прямой, а обходной дорогой. Повидавшись с Иламной и узнав последние новости, да Греттайро тронулся дальше, к берегам Синрета и колдовской школе, и на рассвете был уже там.
Здесь отряд разделился. Большая часть дуэргар стала лагерем в укромном лесном распадке. Шестеро, в том числе Блейри и Хеллид, пробрались в пределы поместья – вплавь через Синрет, не желая рисковать с охранной магией Школы. Кто-то из челядинцев школы заметил их, невовремя выглянув на двор. Его не стали убивать – князь попросту заставил парнишку начисто забыть об увиденном. Более ни одной помехи их планам не возникло. Охотники расположились в заброшенном строении, приткнувшемся в дальнем уголке Школы, и стали ждать.
К середине дня, как и было рассчитано, у главных ворот появился король Аквилонии с присными. Людей провели в хозяйский дом, после чего до самого вечера продолжалась непонятная суета, завершившаяся внезапным появлением на крыльце воскресшего к жизни Хасти. Флаг над башней, заранее условленный знак того, что у лазутчицы есть новые известия, не появился, и ночью она не пришла.
