случайно, хотя и отражает глубинные связи многомерных коллективных существ, коими являются Рой и Улей.
Изображение «супергалактик» исчезло.
– Потерпите немного, мы поговорим.
– А можно послушать, как вы будете… разговаривать? – спросил Терентий.
– Диалог вряд ли будет длиться больше тысячной доли секунды, но я растяну для вас временной формат.
Нависший над ними кентавро-медведь снова открыл пасть и… растаял белым дымом. Вместо него на холм опустился обыкновенный человек в плаще, плывущем как вода и туман одновременно. Голова у него была, но не человеческая, с огромным вздутиями на лбу с двух сторон, напоминающих бугры на голове быка. Волос не было совсем, рот казался чёрной щелью, а глаза светились холодной мрачной синью.
Холост проследовал к нему, и оба исчезли на короткий миг под сверкнувшим чёрным саваном, который превратился в большой экран. В глубине экрана проявились две фигуры, но уже как мультиперсонажи, состоящие из геометрических фигур. Одна походила на чёрта, вторая на деда Мороза.
Они заговорили.
– Давай начистоту, – предложил Холост-Улей. – Нас, я имею в виду таких, как мы, мало, и мы оба находимся в фазе перехода из энергоинформационного состояния в чисто информационное. Ты ближе, я дальше, хотя и не намного, всего-то на пару триллионов лет. Отличает нас лишь базис рождения: ты результат развития негуманоидного разума, я смесь пород, так сказать, бастард королевской крови, если твой геном представить королевским, а мой как биохимический органический субстрат.
Мультик в глубине экрана вдруг выдал человеческую улыбку и человеческий глаз, подмигнувший слушателям. Таким образом Холост передал им свои чувства.
– Не вижу ничего смешного, – холодно проговорил его собеседник; экран отразил его губы – две чёрные полоски. – Всем известна отвратительная двойственность биохимического интеллекта: величие самопожертвования во имя жизни других и беспощадная жажда власти любой ценой, порождающая предателей. Во всяком случае я завербовал там, на Земле двадцать третьего века, столько предателей, сколько хотел. Это меня заинтересовало, и я ознакомился с историей этой твоей ветви предков. Насколько понял, появление человека разумного было сродни глобальной природной катастрофе, убивающей всё живое на планете! Разве не так?
– Но человек не только разрушает, но и созидает великие культуры.
– Ни одно творение «человека разумного» не компенсирует гибели сотен миллионов живых особей и себе подобных! А в их двадцать первом веке вообще произошёл странный разлом: интеллектуальный прорыв к цифровой системе управления и одновременно нравственный слом, который привёл к череде войн и едва не закончился гибелью цивилизации. И ты хочешь мне доказать, что эта органическая жидкая взвесь – человек – имеет больше права на существование? Люди даже между собой не могут договориться! Не могу поверить, что ты их наследник.
– Я сам иногда удивляюсь, – усмехнулся Холост-Улей той же картиночкой. – Хотя моя система собрана из многих видов интеллекта. Но люди особая стать. Да, они несовершенны и на первый взгляд слишком часто ошибаются. Однако, может быть, они тем и хороши, что могут совершать ошибки? И преодолевать эволюционные последствия? Ведь не только я не свободен от ошибок, а попытка скачать энергию материнской звезды моих предков – это безусловно ошибка, но и ты не учёл человеческий фактор, судя по тому, что у тебя в настоящий момент находится делегация землян? Разве это не ошибка?
– Что ещё за человеческий фактор?
– Стремление человека к альтруизму, если хочешь, их готовность идти на смерть ради друзей и близких, ради вообще незнакомых людей.
– Смерть лишь иная форма жизни.
– Пусть так, но я против такой формы. Оценивать равнозначность этих форм – схоластика. Вернёмся к реальности, а она такова, что мы с тобой и такими же сущностями есть сгустки мысли в кромешной тьме, и наши попытки продлить существование с помощью воровства жизненно необходимых ресурсов из прошлого – ещё одна ошибка глобального характера, едва ли не фатальная. По сути, мы разрушаем свои корни и можем исчезнуть ещё до рождения.
– Это тоже схоластика.
– Нет, виртуальная реальность, но не пустая угроза. А ведь есть более грандиозная задача, нежели разрушение чего бы то ни было и доведение жизни до фазы смерти.
– А это уже человеческие философские заморочки.
Холост-Улей рассмеялся (экран показал смеющиеся губы).
– Возможно, не отрицаю. На десять процентов я человек.
– Так что это за грандиозная задача?
– Сохранение жизни во Вселенной всего-навсего. В том числе с помощью вакуумного фазового перехода и возрождения материи, но при сохранении наших достижений и возможностей. Я недавно попытался пробиться в соседнюю метавселенную Мегаверса, не смог. Так почему бы нам вместе не попытаться создать Вселенную на базе этой по нашим лекалам?
– Я не нуждаюсь в спутниках!
– Напрасно. Объединив усилия, мы могли бы многого достичь. Я ведь знаю, что ты не являешься олицетворением вселенского равнодушия, а тем более зла, несмотря на не биохимическую основу. Подумай. А пока давай перестанем относиться к этим существам с презрением и поможем им совершить подвиг.
– Уточни.
– Вернём их домой.
– Мне безразлична их судьба.
– А мне нет.
– Зачем это тебе?
– Скажем так, это личное. – Холост снова «подмигнул» слушателям: экран нарисовал его глаз. Было непонятно, как он контролирует общение с представителем Роя и даёт возможность оценивать это зрителям.
Мелькнувшая мысль: Улей знает о чувствах полковника к Флоре и вообще читает мысли землян, – заставила Терентия поёжиться.
– Мне нужна энергия, – сказал Рой после крохотной паузы. – Да и запас минус-энтропии очень мал.
– Я дам тебе другой канал, в эпоху рождения первых звёзд, когда Вселенной исполнилось всего триста миллионов лет. Качай сколько влезет, материя в ту эпоху ещё не достигла уровня интеллектуального познания. Тогда начали вспыхивать очень большие термоядерные костры. Я посещал те времена ради любопытства.
Рой сделал ещё одну небольшую паузу.
– Я подумаю.
– Это надо сделать сейчас, мои гости не могут ждать. К тому же ты всадил в их звезду вирус катализации термояда, и лучше вовремя остановить этот процесс.
– Подождут! – отрезал переговорщик.
– И всё же…
Собеседник полковника встал, глаза его вспыхнули ледяной синью. Подобие стула, на котором он сидел, испарилось.
– Разговор окончен!
– Ну вот, – грустно сказал Холост, поднимаясь, – ведёшь себя как хозяин со слугой, а говорил, что это я потомок хищников.
Фигура парламентёра стала таять. Но Холост удержал его движением пальца.
– Так мы подождём, босс?
Быкоголовый посланник Роя снова выдал глазами синий огонь и исчез.
Холост какое-то время стоял на месте, склонив голову к плечу, будто прислушивался к чему-то, потом быстро подошёл с озабоченным выражением лица.
– В катер!
Терентий и Флора молча смотрели на полковника.
Он поморщился.
– Надо уходить.
– Куда?! – не поняла Флора.
– Ко мне.
– Но катер…
