Гарри Гаррисон - Стальная Крыса идет в армию

– Нет, – глубоким, звучным голосом ответил Марк Четвертый. – Я не взорвался и не издох. Это случилось с блоком имитации голоса. Я слишком давно им не пользовался. Ты – инопланетник Джим ди Гриз.

– Совершенно верно, Марк. Для машины, давным-давно не вылезавшей из склепа, ты неплохо осведомлен.

– А зачем мне вылезать, Джим? Я же компьютер. Какая разница, где расположен мой главный процессор?

– Правильно, я об этом как-то не подумал. – Я уступил место роботу-уборщику, подобравшему с пола негодную деталь. – Ладно, Марк. Если ты знаешь, кто я такой, то тебе, наверное, известно, что творится в городе.

– Разумеется, известно. Давно не было такой суматохи.

– И как тебе это нравится? – Этот холодный, загадочный электронный интеллект начинал меня раздражать. Когда он хохотнул, я невольно вздрогнул.

– Спокойно, Джим, спокойно. Я просто подключил к голосовой цепи блок эмоций. Он был отключен много веков назад, потому что верующие предпочитали слушать безапелляционный голос. Может, ты предпочитаешь женский? – добавил он мягким контральто.

– Если не трудно, оставь мужской, это как-то больше подходит к ситуации. Хотя странно, что я связываю пол и машину. А для тебя есть разница?

– Ни малейшей: он, она или оно – выбирай сам. Для меня пол ничего не значит.

– А для нас, людей, значит очень много – тебе, наверное, этого не хватает.

– Чепуха. Невозможно сожалеть о том, чего никогда не имел. Ты же по ночам не плачешь от того, что на твоих пальцах нет фоторецепторов?

Это он хорошо завернул; старина Марк был не прост. Но как ни приятно поболтать, пора переходить к сути визита.

– Марк, я пришел по очень важному делу.

– Несомненно.

– Ты смотрел выступление Зеннора по телевизору, ты знаешь, что происходит. Этот кровожадный дебил собирается расстрелять завтра поутру десять твоих приверженцев. Что ты намерен предпринять?

– Ничего.

– Ничего?! – Придя в бешенство, я ударил ногой по панели. – Ты… Ты придумал индивидуальный мютюэлизм! Ты распространил свое учение по Галактике! Ты привел сюда верующих – и теперь, когда им грозит гибель, решил остаться в стороне?

– Пошел ты к черту, Джим, – добродушно сказал он. – Я опубликовал политико-философский трактат. Только и всего. Люди его прочли, вдохновились и прилетели сюда, захватив меня с собой. У них своя голова на плечах. Так что остынь, детка, и не позволяй эмоциям возобладать над логикой.

Я снова уступил место роботу-уборщику. Приблизившись к Марку Четвертому, он мокрой тряпкой стер с панели отметину от моего ботинка.

Я сделал глубокий вдох и успокоился. Действительно, эмоциями делу не поможешь.

– Ты прав, Марк. Послушай, завтра на этой самой площади погибнут люди. Неужели ты ничем им не поможешь?

– А чем я могу помочь? Советом? Так любой совет можно найти в моих книгах. Люди ровно столько знают об индивидуальном мютюэлизме, сколько и я.

– И ты будешь равнодушно смотреть, как их убивают?

– Люди и раньше умирали за убеждения.

– Чудесно. А вот я не считаю, что это правильно. И кое-что предприму, в отличие от тебя.

– Что ты предпримешь?

– Еще не знаю. Посоветуй что-нибудь.

– Что?

– Как спасти людей. Как сорвать экзекуцию и уничтожить Зеннора…

И тут меня осенило. Дискутировать с Марком не имело смысла – надо было попросту воспользоваться его разумом. Если в его ячейках хранится информация, накопленная за тысячи лет, то наверняка там имеются сведения, которые мне нужны. Ведь у меня есть птица-шпион!

– Ладно, Марк. Ты все равно поможешь мне, дружище. Мне нужна кое-какая информация.

– Ну о чем разговор.

– Тебе известны координаты этой звездной системы и этой планеты?

– Конечно.

– Ага! Дай-ка мне распечаточку, да побыстрее! Я пошлю сигнал на ССВ, позову на помощь флот Лиги.

– Не вижу в этом смысла.

Я взорвался.

– Не видишь смысла?! Ах ты, идиотская машина! Я тебя прошу поделиться информацией, а ты не видишь смысла в том, чтобы спасти людям жизнь…

– Джим, друг ты мой инопланетный! Не выходи из себя, от этого повышается кровяное давление. Дослушай до конца. Я хотел добавить, что координаты нашей планеты тебе ни к чему. Ты уже послал сигнал на ССВ, когда включил замаскированный под птицу передатчик.

– Я послал сигнал на ССВ? – обалдело переспросил я.

– Да.

– Но… Но… – Я умолк и, мысленно схватив себя за шиворот, хорошенько встряхнул. «Логика, Джим! Сейчас нужна логика!» – Но в своей речи, записанной на пленку, капитан Варод утверждал, что для этого необходимо знать координаты планеты.

– Это была откровенная ложь.

– Как и утверждение, что птица отправила радиограмму на обычных волнах?

– Конечно.

Я нервно расхаживал по комнате. Телекамера поворачивалась вслед за мной. «Что происходит? Почему Варод обманул меня? А если он получил сигнал – почему молчит? Ведь если он получил сигнал и не выслал флот мне на помощь, то ответственность за гибель людей ляжет на его совесть. Но офицеры Лиги дорожат своей репутацией, не могут они пойти на такое! И все же Марк, наверное, не лжет». Я резко обернулся к нему.

– А ну-ка, старая мыслящая жестянка, ответь, где сейчас флот Лиги? Уже прибыл или еще в пути?

– Извини, Джим, но чего не знаю, того не знаю. На последнем нашем орбитальном телескопе батареи сели лет двести тому назад. Понятия не имею, где этот флот, о котором ты говоришь. Но подозреваю, что очень и очень неблизко.

Внезапно на меня накатила усталость, и я остановился. Да, денек нынче выдался еще тот. Я окинул комнату взглядом.

– Тут есть старый ящик или что-нибудь в этом роде? Мне бы сесть.

– О, прошу прощения. Наверное, хозяин из меня не слишком гостеприимный. Не было практики.

В комнату въехал диван на колесиках и остановился возле меня. Я с удовольствием на него плюхнулся. Было трудно воспринимать Марка в среднем роде, учитывая его голос и манеры.

– Очень мягко. Премного благодарен. – Я облизал губы, и Марк понял намек.

– Располагайся поудобнее. Выпьешь что-нибудь?

– Почему бы и нет? Хорошая выпивка разговору не повредит.

– К сожалению, бар у меня сейчас не самый изысканный. Есть вино, но ему уже лет четыреста. Как бы в голову не ударило.

Ко мне подъехал столик. Сдув пыль с бутылки, я включил электронный откупориватель, и тот снял древнюю пробку целой и невредимой. Я наполнил бокал и понюхал.

– О-о! Божественный запах!

Вкус оказался и того лучше. А вдвоем они – запах и вкус – живо прочистили мне мозги. Я почувствовал, что смогу, пожалуй, справиться со своими проблемами.

– Который час? – поинтересовался я.

– До обещанной генералом Зеннором экзекуции более шестнадцати часов.