стороны взлетной площадки. Каждый шаг капитана Ватрена и его боевых братьев выдавал воинскую дисциплину. Их латы покрылись вмятинами, обгорели и были вымазаны в крови, но, похоже, никто не был ранен.
Приблизившись к Мефистону, Ватрен отдал честь, и старший библиарий обернулся.
— Капитан, — кивком приветствовал Ватрена Властелин Смерти.
— Мой господин, — ответил Ватрен. Он снял шлем, не в силах скрыть раздражения. — Мне следовало начать действовать раньше. Если бы вы объяснили мне, зачем нужно закрыть ворота, я бы…
— Ты бы что? — перебил его явно озадаченный Мефистон. — Я отдал тебе ясный приказ, капитан Ватрен. Что изменило бы знание причин?
Ватрен открыл было рот, желая возразить, но заметил свирепый взгляд Рацела и просто кивнул, стиснув зубы, катая желваки на скулах.
— Нам нужно уходить, — сказал Мефистон, кивнув на воздушное судно.
Капитан окинул самолет взглядом и поднял бровь. Тот выглядел как уродливый старший брат-переросток стоявших в соседних ангарах «Валькирий» и явно видел лучшие дни. Местами пластины брони проржавели, топливные баки свисали с корпуса под неправильным углом.
— Брат Галл? — Ватрен посмотрел на технодесантника.
Из амфитеатра тому пришлось пробиваться в одиночку, и потому доспехи его были повреждены сильнее, чем у прочих Кровавых Ангелов, но он все равно ответил резким кивком.
— Капитан, — отозвался Галл и, забравшись внутрь, направился в кабину.
Когда маневровые двигатели взревели, направляя судно к стенам города, Антрос окинул Мормоту взглядом в последний раз. Пожар уже перекинулся на улицы, и огромные клубы дыма поднимались над костяными скрученными башнями.
Лабиринт стал погребальным костром.
Вольгатис, Дивинус Прим
Командующий Хесбон поднялся ввысь сквозь облако, словно покрывшееся льдом. Он летел все выше и выше; от холода его лицо застыло в оскале.
— Ты падешь, — процедил он голосом столь же едким, сколь и слабым.
Крылья вознесли его над облачным покровом, и глазам командующего открылся ошеломляющий вид. Зазубренные и суровые Тамарские горы царапали небо, теснясь у самого высокого пика — Вольгатиса.
Хесбон с ненавистью посмотрел на крепость, кружа над ее укреплениями. Она нависала над долиной, будто простертая рука; стены озарялись вспышками выстрелов — серафимы посылали в его солдат одну очередь за другой. Ведущая к вратам Вольгатиса узкая извилистая дорога уже была завалена телами мертвых драгун, хотя штурм начался лишь несколько часов назад. Хесбон пообещал Извечному Принцу, что к полудню ворота падут, но пока ни одному из его солдат не удалось даже добежать до статуй, окружавших огромный портик, размерами сравнимый с собором. Любой, кто шел по единственному пути к воротам, попадал в зону безжалостного обстрела со стен. Это была не достойная битва, а постыдная бойня. Даже танки уничтожались до того, как успевали приблизиться к монастырю. Теперь их обгоревшие и перевернутые набок остовы горели посреди дороги. Драгуны отступали под очередным мощным обстрелом. Зорамбус обещал, что из Мормоты прибудут подкрепления — армия, возглавляемая самим архикардиналом, достаточно большая, чтобы сокрушить стены Вольгатиса; но она так и не появилась.
Хесбон видел бегущие по стенам крошечные черные фигурки, с такой высоты похожие на насекомых. Они вели огонь по его доблестным бойцам, а если тем все же удавалось добраться до огромного портика, храбрые воительницы спрыгивали с парапетов и, летя на воющих крылатых ранцах, с упоением истребляли несчастных, которые пытались заложить заряды у подножия статуй.
Конечно, Хесбон пытался навести на стены собственные тяжелые орудия, но едва его люди подкатили их на дистанцию, подходящую для стрельбы, как члены ордена Освященных Врат продемонстрировали еще один подлый трюк. Казалось, стены расщелины по обе стороны дороги отвесны и состоят лишь из гладкого гранита, но всякий раз, как пушки драгун приближались, со склонов горы открывали огонь скрытые орудия, поражая артиллерию. Его великую армию растирали в порошок. Славная победа, которую он представлял себе, грозила обернуться позорным бегством.
Он заложил петлю, снижаясь и держась вне зоны поражения, и пригляделся, стараясь найти слабое место в архитектуре крепости-монастыря. Это дало бы ему последнюю возможность одолеть противника, однако уязвимостей, к сожалению, не наблюдалось. Внешняя стена состояла не из костей, а из твердой скальной породы и, казалось, вырастала из самой горы. Хесбон выругался и выпустил несколько зарядов из пистолета. Он знал, что находится слишком далеко и ни в кого не попадет, но, будучи в ярости, не думал об этом.
И тогда его мысли наполнило видение, столь жуткое, что его крылья дрогнули: багровое окровавленное лицо, лишенное кожи, скрытое за белой вуалью. Оно широко улыбалось безгубым ртом. Видение так ошеломило Хесбона, что к тому времени, как вспомнил о том, что надо махать крыльями, он уже пролетел половину пути к укреплениям.
Сестры Освященных Врат заметили его и дали несколько очередей из болтеров.
Хесбон заложил резкий вираж, удаляясь от стен, но было слишком поздно. Один из снарядов оставил в его животе рваную дыру, пробив бронежилет насквозь. Командующий согнулся от боли и рухнул с небес на заваленную телами дорогу, выронив пистолет и вцепившись в рану.
Но сколь бы сильной ни была боль, ему все-таки хватило ума захлопать крыльями и не разбиться насмерть. Хесбон пронесся над рядами своих пригнувшихся солдат, а затем, судорожно размахивая руками, приземлился в зарослях утесника на краю дороги.
Вокруг били болтерные пули, выбивая клочья земли; Хесбон вскочил и, шатаясь, устремился к скалистому уступу. Едва он скрылся за ним, как выстрелы раскололи камень, осыпав предводителя драгун пылью и щебенкой. Он застонал и поковылял прочь мимо подчиненных. Жизнь утекала из него сквозь пальцы, пока повсюду разрывались болты.
Дорога огибала утес; за ним Хесбону наконец- то удалось укрыться от врагов. Рядом шли измотанные бойцы, таща мертвых и умирающих или баюкая собственные раны. Даже сквозь красную пелену боли Хесбон все равно поразился жестокости битвы. Всюду, куда обращался его взгляд, дорогу усеивали трупы и пылающая техника. Наконец он рухнул на землю, вконец обессилев от потери крови.
— Отведите меня к Принцу! — прокашлял он, чувствуя в горле что-то влажное. Увидевшие крылья солдаты поняли, кто перед ними. — Отведите меня к Зорамбусу!
Лица драгун слились в вихре цветов.
Когда мир вновь прояснился, до его слуха донесся мягкий голос:
— Ты храбрый человек.
Очнувшись, Хесбон дернулся, вспомнив о ране в животе. Он попытался сесть, но понял, что привязан к скамейке. Над ним склонился Питер Зорамбус. Его загорелое обветренное лицо озарила улыбка с тенью тревоги. Принц тихо засмеялся, откинув потные волосы с глаз офицера.
— Но атаковать Вольгатис в одиночку как-то чересчур,
