С воинственным криком, от которого у врагов кровь стыла в жилах, он бросился в атаку. Привидение отшатнулось, волоча за собой хвост черного дыма — из этого дыма состояла нижняя половина его тела. Тогда Кратос взмахнул мечом Артемиды там, где чудовище должно было оказаться, а не там, где оно находилось в данный момент, — божественный клинок рассек чернильное облако, и раздался пронзительный вопль.
В глубине глаз привидения снова вспыхнул зловещий багровый свет. Кратос повернулся кругом, держа меч в руке. Массивный клинок внезапно вытянулся, извиваясь, словно змея, но при этом сохраняя твердость металла. Острие вонзилось призраку в руку, отчего тот завыл еще пронзительней. Тем временем Кратос замахнулся еще раз — привидение взметнулось вверх, пытаясь перехитрить противника, но меч Артемиды разрезал нечисть надвое. Пока останки привидения падали на пол, спартанец успел повторно взмахнуть мечом и рассечь их еще пополам, после чего они обратились в дым и исчезли. Кратос одобрительно посмотрел на источавший голубоватое свечение клинок, поняв, что это мощное оружие сокрушит не только материальных, но и бесплотных врагов. И пригодится в сражении с Аресом.
Он быстро огляделся, но больше противников не обнаружил и решил осмотреть воткнутый в пол трезубец. Рукоять сверкала так, что Кратос зажмурился. Затем осторожно прикоснулся, опасаясь какой-нибудь магической защиты, но почувствовал только холод металла. Крепко ухватившись за рукоять, он попытался выдернуть трезубец, но силы, способной поднимать огромные каменные двери, оказалось на этот раз недостаточно.
Уперевшись ногами в пол по обе стороны трезубца, Кратос предпринял последнюю попытку, потянул изо всей мочи — никакого результата. Тогда он отпустил рукоять и возобновил осмотр комнаты. Кроме огромного символа морского владыки и трезубца на алтаре Посейдона справа находилась каменная плита. Кратос запомнил ее размеры и, обойдя комнату кругом, нашел за одной из колонн ящик, габариты которого полностью соответствовали форме плиты. Зайдя с дальней стороны, он наклонился и толкнул свою находку — ящик легко заскользил по полу в направлении алтаря. Последним усилием Кратос надвинул ящик на плиту. На секунду он осветился ярко-желтым, после чего под его тяжестью слегка опустился пол.
Кратос снова подошел к трезубцу, взялся за рукоять и медленно потянул вверх. Теперь оружие Посейдона вышло из камня, словно нож из сырной головы. Спартанец торжественно потряс им в воздухе, осмотрел с интересом, затем отправил за спину, к остальным божественным дарам. Подняв глаза на алтарь Посейдона, он подумал, что вряд ли трезубец — новый подарок владыки Океана. Его взор упал на белый шрам на правой руке — конечно, благодарить следует Зевса.
— Спасибо тебе, Зевс, — произнес он и добавил с теплотой в голосе: — Спасибо и тебе, Афина. — И сразу задумался, в правильном ли порядке выразил свою признательность.
Впереди еще столько испытаний! Кратос расправил ноющие мышцы и приготовился к следующему, в чем бы оно ни заключалось.
Он подошел к каменному диску с печатью Посейдона и попытался его сдвинуть, но никакие усилия не помогали. От клинков Хаоса, кроме крупных голубых искр, разлетевшихся по всей комнате, тоже не было никакого эффекта, и Кратос начал сомневаться в благосклонности богов. Но тут он заметил прямо на уровне глаз три небольших отверстия, выхватил из-за спины трезубец и воткнул его в камень так, что каждое острие попало в предназначенное для него отверстие.
Огромная дверь сразу же поднялась, но стоило Кратосу вынуть трезубец, как она стала опускаться. Спартанец, пригнувшись, проскользнул под тяжелым камнем и поспешил к краю круглого бассейна. Никакого другого выхода из крошечной комнаты, в которой оказался, он не видел, а вернуться все равно не получится — Кратос знал, что дверь с этой стороны не откроется. В храме Пандоры существовал только один путь: вперед.
На сей раз это означало, что придется нырнуть в прозрачную воду. Для начала спартанец, встав на колени, смыл с себя следы многочисленных схваток, мрачно ухмыляясь при мысли, что в основном это не его кровь. Затем выпрямился и потянулся, оценивая свое физическое состояние — чувствовал он себя гораздо лучше, чем иной раз перед битвой. Опустив голову под воду и попытавшись определить глубину колодца, Кратос забеспокоился. Задержать дыхание настолько, чтобы добраться до самого низа этого казавшегося бездонным бассейна, едва ли кому-нибудь под силу. Единственное, что оставалось спартанцу, — это испытать собственные легкие, а потом уже думать, как быть дальше.
Он сделал глубокий вдох и нырнул в бодрящую прохладу, мощными гребками продвигаясь все глубже и глубже. В доходившем с поверхности тусклом свете он заметил, что на стенах высечены те же загадочные символы, что и повсюду в храме, и вновь пожалел, что не может прочесть их. А вдруг они бы подсказали, как проще заполучить ящик Пандоры?
Почти у самого дна Кратос заметил длинный кривой туннель, уходивший неизвестно куда. Спартанец выпустил из носа несколько пузырьков и поплыл вперед по туннелю, на ходу прикидывая, успеет ли он выбраться на поверхность — от недостатка воздуха легкие начали гореть. Однако вскоре понял, что думать об этом следовало перед тем, как погрузиться в бассейн, ибо, стоило ему развернуться, как появившиеся из стен железные прутья полностью перекрыли обратный путь.
Кратос попытался проскочить, но не успел. К тому моменту, когда он доплыл до железной преграды, ряды прутьев уже надежно вошли в стены бассейна с противоположной стороны. В один из небольших квадратных просветов в железной решетке он просунул руку и почувствовал, как она вышла из-под воды. Но какой от этого прок — ведь дышал спартанец носом, а не кончиками пальцев! Кратос изо всех сил налег на прутья плечом, но они не поддались. Тогда он подплыл к краю бассейна, уперся в стену и попробовал снова — никакого эффекта. Решетка под его напором даже не шелохнулась.
Чувствуя, что легкие вот-вот не выдержат, спартанец выпустил еще несколько пузырьков воздуха, и они издевательски лопнули прямо у него над головой. По жестокому замыслу архитектора решетка преграждала пловцу путь к спасению всего в пяди от поверхности.
Пытаясь достать из ножен клинки Хаоса, Кратос невольно перекувырнулся под водой. Из легких вышло еще немного воздуху, в глазах потемнело, а уши наполнил рев океана.
Рев океана. Морской владыка. Посейдон.
Трезубец Посейдона!
Едва не захлебываясь, Кратос неуклюже шарил за спиной, пока пальцы не нащупали рукоять трезубца. Сначала спартанец хотел сломать им железные прутья, но внезапно последний воздух вырвался наружу, и в легкие устремилась гибельная жидкость.
