Переводчик объяснил повелителю их намерения. Набо кивнул, и его губы скривились в улыбке. Агла же разразилась пронзительным смехом, звук которого оказался еще более отвратительным и ужасающим, чем ее резкий свистящий голос.
— От этого голоса становится не по себе, — с тревогой заметила Малия.
— А кто она вообще такая? — задумчиво спросил Вульфред. — Советница? Ведьма? Шут?
Конан усмехнулся:
— Она вполне может оказаться его матерью.
— Охотно верю, что у такой мамаши родился такой сынок, — сказала Малия, — они друг друга стоят. — Переводчик повернулся к ним, и пленники замолчали.
— Мой господин приглашает вас в свои владения. Вы будете жить здесь, в его покоях, и сегодня вечером он устраивает пир в вашу честь.
— Надо без колебаний соглашаться, — сказал Спрингальд.
— Да, — согласятся Конан, говоря на аквилонском, — наша жизнь висит на волоске, и если нам вообще суждено выбраться отсюда, не говоря уже о сокровищах, надо побольше разузнать и об этой стране, и о ее народе.
— Решено, — сказал Ульфило. Он повернулся к переводчику: — Передай своему всемилостивейшему повелителю нашу сердечную благодарность и скажи, что мы будем счастливы воспользоваться его щедростью и добротой после долгого и многотрудного пути.
Царя, казалось, этот ответ вполне удовлетворил. Сказав что-то переводчику, он повернулся к толпе слуг и проследовал вместе с ними назад, в башню.
— Пойдемте со мной, — сказал переводчик. — Вы можете расположиться в царском дворце.
— Я бы предпочел что-нибудь другое, — пробормотал Ульфило, — но ничего не поделаешь. Пошли. Конан, Вульфред, смотрите, где здесь есть входы и выходы.
Ванир усмехнулся:
— Об этом-то я не забуду, ведь даже в «Поэме советов» сказано: «Когда входишь в дом, разведай, где есть окна и двери, а вдруг придется спешно уходить и искать для отступления новые пути?»
— Да, только ваниры могли сочинить такие вирши, — засмеялась Малия, не обращая большого внимания на всю трудность и неопределенность их положения.
— Мы практичный народ. В этой поэме множество таких полезных советов.
Переводчик провел путешественников внутрь огромного каменного здания. Внизу оно оказалось еще более громадным, чем можно было предположить по внешнему виду. Планировка покоев поражала своей необычайностью, потому что стены, пол и потолок сходились под разными углами. Неровный пол поднимался несколькими уровнями, каменные карнизы и лестницы в несколько ступенек никуда не вели. Вдобавок ко всему в каменную кладку были вделаны вставки из дерева, бамбука и соломы. Внутри кипела активная работа.
— И какой сумасшедший это все построил? — спросил Конан.
— Трудно сказать, — неуверенно заметил Спрингальд, — каменная кладка очень напоминает раннюю стигийскую, но эти все украшения и планировка — такого я никогда не встречал, разве что на безумно древних рисунках, которые уже давно считаются плодом поврежденного воображения.
Царь в сопровождении своей свиты исчез в мрачных лабиринтах здания, а Конана с товарищами переводчик провел вверх по каменному склону, потом по нескольким лестницам, и наконец они очутились в анфиладе высоких комнат, освещаемых длинными узкими окнами. Стены и потолок тоже сходились под какими-то немыслимыми углами, но в покоях было чисто, и пол устлан свежим тростником.
— Смотрите! — воскликнула Малия, подбегая к окну. Все остальные последовали ее примеру. Они в полном изумлении взирали на раскинувшееся под окном огромное озеро. Вода в нем на редкость темная и странно неподвижная.
— Теперь понятно, откуда берутся такие рыбины, — заметил Вульфред.
— Эта удивительная рыба вполне может водиться в подобном озере, — сказал Спрингальд. — Не нравится оно мне.
— Да, — подтвердил Конан, — что-то в нем есть странное.
Озеро имело правильную округлую форму и лежало, как оценил киммериец, в самом центре долины, в самой нижней ее части. И все ручьи в долине текли сюда.
— Вода должна как-то отсюда уходить, но непонятно как, — сказал Конан.
— На дне, может быть, есть специальные стоки, — предположил Спрингальд.
— У нас есть дела и поважнее, чем это дурацкое озеро, — прервал их Ульфило. Отойдя от окна, он уселся на покрытый соломой пол. — Например, почему нам ничего не рассказали о Марандосе? Мы ведь знаем, что он вошел в долину. Почему его от нас прячут?
— Вполне возможно, что они его убили, — сказал Спрингальд.
— Вы же все видели, как разделались с тем, который чихнул, — сказал Конан, — царь Набо не из тех, кто остановится перед кровопусканием.
— Может, они о нем ничего не знают, — сказала Малия. Она все еще стояла у окна и не отрываясь смотрела на озеро.
— Это невозможно, — сказал Ульфило.
— Мы слишком увлеклись этим озером, — опять заговорила Малия. — Посмотрите-ка вон туда, на те холмы. Мне уже мерещится, или там на самом деле еще один город?
Люди опять сгрудились у окна. Хорошенько всмотревшись в ту сторону, куда показывала Малия, они действительно различили группки каких-то построек, явно творение человека.
— Может быть, он там! — предположила Малия. — В долине, наверное, живут несколько племен, и они соперничают между собой. Этим и объясняется настороженность царя.
Ульфило почесал в бороде:
— Да, вполне возможно. Но мы не можем даже проверить, живет ли кто-нибудь в тех каменных завалах. Слишком далеко.
— И дыма не видно, — сказал Вульфред, — но от сухого дерева дыма может и не быть. Надо бы понаблюдать сегодня вечером. Свет факелов должен быть хорошо виден.
Конан повернулся к переводчику и обратился к нему на кушитском:
— Что там за город на холмах?
— Это не город, — торопливо ответил тот, — просто груда руин. — Его лицо выражало неподдельный страх.
— Не спрашивай его ни о чем, — тихо проговорил Ульфило.
— Как тебя зовут? — спросил Конан.
— Кефи, — теперь он заметно успокоился, чувствуя себя на безопасной территории. — Мой отец, как вы, наверное, поняли, был торговцем из Стигии, он содержал лагерь для купцов и работорговцев на берегу Зархебы. Моя мать, кушитка, была его наложницей. Когда я перегонял скот по берегу реки, меня схватили торговцы рабами и в течение двух лет продали. Меня купили какие-то косоглазые и толстые, я не знал, что это за племя. Потом меня привезли сюда; мы прошли длинной пещерой, она как бы пронзает горный кряж с юга на север. И наконец меня купил отец царя Набо. Сначала я пас скот, но вскоре стал быстро продвигаться по службе, потому что я способный, и к тому же знаю разные языки, на которых в этой долине никто не говорит.
