Лассе, – они же не люди…
К нам подошла одна из послушниц и увела рыженькое чудо.
– Почему все так взволнованы и зачем топить лодки? – я попыталась себя отвлечь от ребёнка.
– Я уже говорил, мы уходим из тумана.
– Сейчас? – мой голос дрогнул. – Утром?!
Он лишь кивнул, а у меня руки затряслись. Нужно собрать вещи! Какие? Да нет у меня ничего. Поесть! Да кусок в горло ведь не полезет.
Словно чувствуя, какой хаос в моей душе, Лассе обнял меня и прижал к себе.
– Иди и поешь.
Кивнув, я не сдвинулась с места.
– Сонья.
– Не хочу. А мы поплывём?
– Да, на наших лодках, – Лассе кивнул.
Я взглянула на их крепкие судёнышки. В нескольких уже сидели женщины.
– А можно мне сразу туда? – я указала в их сторону.
– А поесть? – он приподнял бровь.
– Не хочу, – заупрямилась я.
– Сонья, нужно, – его голос стал строже.
– Нет…
Он сложил руки на груди и нахмурился. Я же больше всего хотела оказаться сейчас в одной из этих лодок и не понимала, зачем мне идти есть, если я совсем неголодная.
– Сонья, помнишь, я спросил у тебя, что ты будешь делать после смерти жриц?
– Да, помню, – закивала я.
– Ты ведь не ответила мне…
– Жить, – резко перебила его. – Я знаю, чего я хочу. Теперь знаю, Лассе.
– Значит, жизни наших пленниц тебя больше не волнуют?
Я хотела было ответить, но призадумалась.
– Знаешь, в чем наша месть, северянин? – облизнув нижнюю губу, я окинула взглядом древний белокаменный храм, что всю жизнь был мне тюрьмой. – Моя месть в том, что я увижу солнце. У меня будет будущее. Настоящее. Мы… – я указала на послушниц, что слушали меня, сжав ладони в кулаки. – Мы будем жить по-настоящему. Вернём наши голоса, наше право быть вольными. Я надеюсь, среди ваших воинов найдутся мужья для всех нас. Дети обретут родителей. А жрицы… Да сдохнут они без послушниц! От голода подохнут. Друг друга жрать начнут, потому как тумана бояться пуще смерти. Они неспособны отличить простую сизую дымку от магии Танука. Это ведь куда страшнее – жить, зная, что вот она смерть за углом.
Лассе, склонив голову набок, медленно кивнул. Ему понравились мои слова. А я ощутила такую лёгкость, свет в моей душе встрепенулся и как-то горделиво подался вперёд.
Впервые со дня смерти моего отца мне стало легче дышать.
Я себя живой ощутила и чуточку счастливой.
Из храма вышла Смэка под руку с отцом. Я гордилась Счастливчиком, и немного завидовала этой послушнице. Её отец не отступился – пошёл за ней в туман. Сдался в плен, лишь бы найти. Вернуть. Мой папа был таким же.
Повернувшись к Лассе, я положила свою ладонь на его руку.
– Что? – тихо спросил он.
– А в твоём Сарскоте найдётся тёплое место для них? – я кивком указала на Счастливчика.
– Ещё бы, – раздалось за моей спиной. – Он хоть мужик и из простых, пустой, но яйц… – Лассе обернулся и тяжело взглянул на Хаука, не дав ему договорить. Тот понял брата мгновенно. – Хм, кремень мужик в общем. Сонья, ты не завтракала. Атлин тебя ждёт…
– Я не хочу.
– Не хоти, но поешь, – пожал он плечами и пошёл дальше.
– Но я не хочу, – выдохнула я, словно ни к кому не обращаясь.
Подняв голову, заметила, как Лассе всматривается в туман над рекой, будто видит что-то. Но всё что там было – это прозрачная дымка.
– Светлая душа, – тихо пробормотал он, – я вижу её постоянно. Молоденькая девушка, красивая.
– За день до вашего прихода умерла Клэти.
– А тело её где?
– Я не знаю.
Лассе задумчиво перевёл взгляд с тумана на меня, потом на послушниц и на своих воинов.
– Рольф! – его бас заставил меня вздрогнуть. – Девушка – мертвячка, её душа рядом. Отыщи её.
– Не нужно, – провидец отмахнулся от нас, – её всё устраивает.
– Лично спрашивал? – прорычал мой северянин.
– Порой безумцам лучше парить в небесах… Ну, я так думаю.
Поджав губы, я поняла, о чём он.
– Да, – эти слова дались мне с трудом, – Клэти была не в себе. Как и Смэка.
– Нет, вторая девушка странная, но её разум при ней, – Рольф оглянулся на Счастливчика, усаживающего свою дочь в лодку. – Хороший из него выйдет старший конюх, а от прикосновения её ладоней любая хворь из животины выйдет.
– А замуж? – я вдруг поняла, что провидец в друзьях не так уж и плохо.
– Так ты же сказала, что не будешь со мной водиться, Сонья. А теперь такие вопросы.
– Вы же обещали нагло помереть на моих руках.
– Я же Иной, чтобы меня убить – одного тумана и пары тёмных теней маловато будет. Так покорячусь немного, и всё.
– Так она выйдет замуж?
– Все выйдут, Сонья, – он по-доброму улыбнулся. Его лицо стало таким открытым, как у мальчишки. В зелёных глазах сверкнул озорной огонёк.
– Все-все?
Он медленно кивнул.
– И Смэка твоя тоже. И будешь ты гулять на её свадьбе, и сама платок ей на голову повяжешь на правах некровной родственницы. Каждой из них повяжешь. Я это вижу так явственно, как тебя сейчас.
Оглянувшись, я посмотрела на послушниц в ближайшей лодке. В их глазах стояли слёзы счастья.
В тумане мелькнула тень Клэти. Что-то удерживало её здесь.
Лодки медленно двигались по реке. Северяне разместили послушниц так, что на каждую приходился воин, защищавший её. Женщины, сидя по двое, испуганно жались друг к другу и огромными глазами следили за туманом. Для всех нас это был последний заплыв по этим проклятым водам.
Я желала в это верить.
Наша лодка плавно скользила первой, поэтому мне хорошо было видно весь караван с два десятка крепких длинных судёнышек. Послушниц с младенцами решено было отправить в конец и подстраховать ещё двумя лодками с воинами. К тому же одну из них охранял мужчина, что назвал женщину своей. Он так трогательно заботился о ней и о малыше, что сердце щемило, глядя на них.
Посмотрев на Лассе, я натолкнулась на его ледяные глаза. Мне не в чем было упрекнуть мужа, но всё же этот его холод.
Он сидел каменной глыбой.
Мне очень понравился его поцелуй у храма. Казалось, вот он настоящий Лассе. Но стоило нам забраться в лодку, как вновь закралось сомнение. Мне очень хотелось сесть на дно нашего судёнышка и прижаться к его тёплому бедру.
Сейчас меня терзал не холод, а страх. Я хотела чуточку заботы этого мужчины.
Но выражение его лица не располагало.
Тяжело вздохнув,
