Как только Солар показался из-за горизонта, отход ингасов превратился в бегство. Дикари опасались мести фессалийцев. Правитель послал Тариса осмотреть место сражения. Ксатлина интересовала судьба Чинхака.
В сопровождении сотни пехотинцев, рыцарь направился к становищу предводителя варваров. Кое-где люди еще шевелились и умоляли о помощи. Данвилцы безжалостно добивали раненых союзников. Поиски затягивались. Но вот командир полка остановился, махнул рукой солдатам и пошел назад.
К гарану приблизился Мондор. Покорно склонив голову, чародей с нетерпением ждал возвращения Тариса. Воин взбежал на холм и, не скрывая презрительную ухмылку, произнес:
— Господин, в лагере вождя ингасов все мертвы. Среди обуглившихся вигвов мы нашли убитых телохранителей Чинхака и колдунов Магины. Самому вождю враги отрубили голову. Я опознал труп по одежде.
— Что ж, он расплатился за союз с Воларом, — задумчиво сказал правитель, — Интересно, не ждет ли меня такая же судьба?
— Не понимаю, как это случилось, — растерянно вымолвил волшебник.
Ксатлин не обратил никакого внимания на слова советника. Толку от Мондора теперь немного, его власть слабеет с каждым мгновением…
Владыка Данвила внимательно следил за одиноким всадником. Новый гонец! Спрыгнув с лошади, солдат опустился на одно колено. Не поднимая глаз, он проговорил:
— Господин, рыцарь Малкольм сообщает, что ингасы уходят к Плану. Вторжение в Фессалию закончилось. Очень скоро здесь не останется ни одного дикаря.
— Проклятие! — тихо выругался гаран. — Мерзавцы бегут, как крысы с тонущего корабля!
— Тем лучше, — вставил Тарис. — Не нужно ни с кем делиться. Мы сами захватим Хусорт!
— Глупец! — гневно воскликнул правитель. — Пошел прочь!
Повторять дважды Ксатлину не пришлось. Данвилец мгновенно исчез. Поспешно ретировался и посыльный — попасть под горячую руку гарана у него не было желания. Рыцарь повернулся к магинцy. В глазах Ксатлина сверкали искры злого торжества. Выдержав паузу, данвилский владыка произнес:
— И где твоя хваленая магия? Варвары без труда перерезали магинских колдунов! Я начинаю сомневаться в ваших способностях. А если союзник слаб, то зачем он нужен?
— Не забывай о данной Волару клятве, — бесстрастно напомнил волшебник. — Повелитель Царства Мертвых не прощает отступников. У любой монеты есть две стороны. После победы ты получишь провинцию целиком. Удара в спину можно не опасаться.
— Для начала надо взять замок, — возразил гаран.
— Посмотри на него внимательно, — проговорил советник. — Огромные разрушения, покосившиеся башни, заваленный трупами ров. Один решительный штурм — и все кончено. Прояви смелость и настойчивость. У нас достаточно сил для атаки. Уже к полудню наша армия может овладеть Хусортом.
— Звучит заманчиво, — снисходительно улыбнулся правитель. — Но спешить я не буду. Нутром чувствую, что неприятности на сегодня не закончились.
Тем не менее, слова Мондора запали в душу данвилца. Войска по его приказу приступили к окружению замка. Попыток бегства из крепости замечено не было, а это значит, что Селена до сих пор находится в Хусорте.
Последнее наступление! Бросить в бой свежие полки и смять защитников крепости! Главное — прорваться к донжону…
Пожалуй, магинец прав, такой шанс упускать нельзя. Должна же и Ксатлину когда-то улыбнуться удача?
Солдаты стояли ровными рядами и ожидали приказа. Как только зазвучат трубы, они бросятся к замку. Бреши в стенах столь велики, что в некоторых местах даже штурмовые лестницы не понадобятся. Воины озлоблены и жаждут крови — смерть сторонникам королевы!
Неожиданно строй данвилцев был нарушен. Часть войска начала поспешно разворачиваться в сторону от замка.
Подгоняя лошадь, к гарану устремился гонец. Всадник на ходу спрыгнул с коня и громко закричал:
— Господин, из леса выходят гномы. Их тысячи…
В лучах ока бога сверкали стальные доспехи торгрийцев. Атаковать мятежников противник не торопился. Судя по всему, это был лишь передовой отряд. Разведчикам Ксатлина не удалось обнаружить в чаще ни альвов, ни гномов, но правитель иллюзий на данный счет не питал — прятаться лесные жители умели отлично.
Гаран искренне расхохотался — Конан вновь его перехитрил! Штурм крепости приведет к окружению и полному разгрому. А без армии не удержишь ни Мидлэйм, ни Данвил.
— Сигнальщики, трубите отход! — скомандовал Ксатлин. — Мы потерпели поражение, это надо признать…
Войска медленно отступали на Закат. Вскоре все полки собрались у лагеря.
Об осаде Хусорта можно было забыть. Правитель прекрасно видел, как группа валвилцев направляется к замку. Растерянно качая головой, гаран ушел в свой шатер. Только объятия Адиль помогут ему восстановить душевное равновесие. Принимать скоропалительные решения рыцарь не хотел — над сложившейся ситуацией стоило хорошенько подумать. В войне наметился очередной перелом.
* * *
О пожаре и сражении в становище ингасов королеве доложили немедленно. Она приняла это известие спокойно, хотя уже не сомневалась в грядущем поражении — в схватке с дикарями и данвилцами погибло почти три тысячи солдат, то есть больше половины гарнизона, приходилось ухаживать за сотнями раненых.
И все же самым сильным ударом для волшебницы стала смерть Салмира. Несмотря на возраст гаран бросался в самую гущу боя. В том, что крепость устояла, целиком и полностью был заслуга Салмира. Гаран сдержал данное слово ценой собственной жизни. Маленький отряд, защищавший брешь, была истреблен полностью. Нашли тело Салмира с трудом — из его груди торчало обломанное древко копья, стальной наконечник пронзил гарана насквозь. Воины подняли полководца и отнесли к донжону. Страшная весть сразу разнеслась по замку. Солдаты уважали и любили Салмира за смелость, честность и справедливость, а в бою гаран проявлял чудеса храбрости и отваги, за спины подчиненных никогда не прятался. Телохранителям Селены с огромным трудом удалось позволить королеве подойти к гарану. Женщина опустилась на колени, дрожащими руками сняла шлем с головы погибшего Салмира. Лицо рыцаря побледнело, губы приобрели синеватый оттенок, в остекленевших глазах застыла отчаянная решительность.
Правительница чувствовала, как по щекам текут слезы, но остановить их, и вернуть былое самообладание она оказалась не в силах. Вскоре подошли Сильвен и Линк. Вокил лежал в главном зале с пробитой грудью — хусортцу повезло значительно больше, чем Салмиру, его воины успели вытащить командира из безнадежного боя.
Рыцарь истекал кровью, стонал от боли, однако пребывал в сознании и здравом рассудке. В сражении досталось и прочим дворянам — у мидлэймца сломана левая рука, а корнирстонец заметно прихрамывает.
