в лес – тоже не вариант: я не знаю, кто здесь водится. А значит, нужно двигаться вдоль него. Но куда?» – девушка внимательно осмотрела окрестности. По обеим сторонам пыльной дороги густо разросся лес, похожий на субтропический.
«Куда меня увезли? Наверно, к тому городу, про который говорила жена лекаря, – Сона взяла палочку и начала выводить символы на земле. – Старики говорили, что их деревня находится на севере, а двигаться нужно в город на западе, – она поставила соответствующие сторонам света крестики. – Далее, старик сказал, что армия перешла границу между государствами. В ней пятьдесят тысяч человек, и они будут в районе деревни через три дня. Исходя из этого, можно предположить, где находится граница. Её не должно быть на западе и на юге, – она заштриховала эти части света, – ведь не могут пятьдесят тысяч человек за три дня пройти всю территорию от юга до севера. Так же, если бы граница была на западе, там есть крупный город, и в сторону деревни они вряд ли бы пошли».
Солнце почти село, но импровизированную карту ещё можно было разглядеть.
«Остаются только восток или север, граница должна быть там, – она поставила знаки вопроса. – Вероятно, безопасными являются юг и запад. И опять же, на западе город. Если он достаточно значим, то армия осадит его. – Западный знак был перечёркнут. – Найду дорогу на юг и буду двигаться вдоль леса!» – заключила Сона. Покончив с расчётами, она достала из свёртка флягу, очередной маньтоу и направилась в назначенную сторону.
Прошло часа два-три, может, и больше. Луна освещала окрестности тусклым светом, а Сона продолжала плестись по дороге, которой не было конца.
– Кохас, почему со мной это происходит? – тихо возмущалась Сона, потирая больные плечи. – Если я помогу, ты меня вернёшь? И что за вечные сложности с объяснениями у всех мистических существ?! Кому я должна была помогать и как? Хоть бы адрес дали или фото. Кто он вообще?! – разозлённая Сона пнула ни в чём не повинный камень.
Самочувствие улучшилось, однако она понимала, что нужно беречь силы, воду и еду, поэтому расходовала провиант экономно и старалась шагать небыстро. Пройдя ещё примерно с полчаса, Сона заметила небольшие огоньки в лесу.
«Люди? Обычно ночью в лесу добрые дела не делаются, но что в данной ситуации «обычно»?! Это может быть и охотничья деревня, например, – девушка по привычке потянулась в карман за отсутствующим навигатором и, не обнаружив того, чертыхнулась. – Проверить или не стоит?»
Она подняла глаза к небу:
– Если принять решение неслучайным образом нельзя, то примем случайным. Направляй меня! Если короткая, то проверю, длинная – пойду дальше, – Сона закрыла глаза, присела на корточки и на ощупь сорвала две травинки, по одной в каждую руку.
Ещё немного постояв, она выбрала травинку в левой руке и сравнила с правой. Короткая.
На всякий случай вооружившись ножом из багажа, Сона спустилась с дороги и начала осторожно пробираться сквозь высокую траву в сторону света. Сона не могла понять, трясется она от ночной прохлады либо же от волнения. Внутри всё сжималось, и подступала тошнота. Медленно, скользящими шагами девушка прошла вглубь леса, стараясь издавать как можно меньше шума.
«А может, вернусь и пойду дальше? Будет досадно, если в моей смерти обвинят травинку, – попытки успокоить себя были тщетными. – Ну, а если уйду, то что дальше? На одном пайке долго не продержишься, а сколько мне тут ещё быть – неизвестно. В любом случае, чтобы вернуться домой, скорее всего, надо найти этого паренька, для чего придётся говорить с людьми. Как же бесит безвыходность!»
Сона спряталась на достаточном расстоянии от источника света за пышными листами веерной пальмы [11], каждый из которых был размером в половину человеческого роста. Отсюда можно было видеть происходящее, оставаясь незамеченной. Образовав в естественном укрытии зазор, она смогла разглядеть факелы, несколько лошадей, костёр и человек шесть, облачённых в доспехи и собравшихся возле огня.
«Военные! – Свет пламени играл на недобрых лицах. – Почему они уже здесь? Я ошиблась? Или это местные?» – Внутри всё опустилось, девушка почувствовала, как по телу пробегает холодок. Она попятилась назад, однако было поздно: её засекли.
После команды «Поймать!», раздавшейся где-то за спиной, двое дозорных, не замеченных бедняжкой ранее, рванули к ней.
«Это случилось…» – всё вокруг точно замедлилось, тело отказывалось слушаться. Загнанная, она попыталась бежать в сторону дороги, но лишь получила размашистый удар в живот от третьего часового, из-за чего выронила бесполезное оружие и упала в траву. На адски долгие мгновения боль забрала возможность дышать.
Её притащили в лагерь и привязали к дереву настолько туго, будто забыли, что перед ними человек.
– Ты кто? – солдат кричал прямо в лицо.
Среди военных, остановившихся на привал, нарастала суета. Сона хотела что-то ответить, но язык и челюсть предательски онемели.
– Кто ты, я спрашиваю? Что ты высматриваешь?
Донеслось откуда-то сзади:
– Цышэн [12], мы поймали шпиона!
– Не трогать. Дождёмся приказа смотрящего, а пока пусть не шумит.
Всё потемнело.
Зов барабанов. Крики с военными лозунгами. Тишина. Ровный мужской голос воодушевляет солдат. Ликование. Чёрное знамя с невиданными ранее иероглифами «Ю» и «Ху». И слова знатной женщины:
– Кохас не оставил тебя, девушка.
Боль. Неизвестно, сколько ещё может выдержать её тело. Живот не переставал ныть от удара, голова кружилась, ужасно хотелось пить. Конечности двигались с трудом, хотя теперь были свободны. Сону опять куда-то везли.
– Как же я от этого устала, – застонала она и выругалась.
– Пайджан [13], она очнулась!
– Позже, сейчас нельзя останавливаться.
Рассвело. В холодном воздухе отмечался чёткий запах росы. Пленница подняла голову, желая понять, что происходит. Она лежала в телеге, вместе с какими-то мешками. Со всех сторон повозку окружали ехавшие верхом военные, человек тридцать в выглядывающей из-под доспехов, посеревшей от пыли и лесной грязи форме. Своим внешним видом они напоминали древнекитайских воинов, что укрепило мысль Соны о том, что более она не в своей стране, да и не в своём времени тоже. Хотя верить в это по-прежнему не хотелось.
Каждый из них имел копьё, щит за спиной, лук и меч, приводившие девушку в ужас. В уме мелькнула сцена того, как кто-то из солдат вчера, этим самым копьём или выпущенной в след стрелой, обрывает её жизнь. Но почему она ещё жива?
Сону стошнило, однако это не помогло: состояние осталось паршивым. Она почувствовала, как чья-то широкая ладонь умыла измученное лицо водой. Хотелось спать, но
