а отстраненный взгляд был устремлен куда-то вдаль, в сторону города.
Я опустил сходню, кое-как подхромал к Зимней Леди и тихо спросил:
– Что видно?
– Призраки. Их там сотни, – ответила Молли. – Наверное, гонцы.
– Дело рук Марты Либерти, – сказал я. – Она поддерживает тесную связь с лоа [2]. Видать, поручила им высматривать фоморов.
– Это еще не все, – прошептала Молли. – Там ангелы смерти…
Долгое мгновение она в настороженной тишине рассматривала город. Глаза ее казались безжизненными. Затем Молли вздрогнула.
– Что такое?
– Нам пора, – ответила она. – Надо вернуться в замок.
Я внимательно изучал ее отрешенное лицо.
На палубе «Жучка-плавунца» появилась Лара Рейт. После битвы от ее сменной одежды почти ничего не осталось, поэтому пришлось взять в каюте кое-что из запасных вещей Томаса: облегающие брюки, по виду кожаные, и безразмерную белую рубашку в стиле поэтов-байронистов, поскольку наш брат не брезговал классическими стереотипами. Бледную кожу рук – там, где она оставалась на виду, – покрывали неприятные темные синяки и круглые, по большей части затянувшиеся раны, причиненные громадным кальмаром.
– Не вздумай острить про хентай [3], Дрезден, – предупредила Лара, перехватив мой взгляд, и кивнула Зимней Леди. – Спасибо за помощь.
– Я помогла не больше, чем обязана в рамках положения договора о взаимовыручке, – ответила Молли довольно-таки морозным тоном.
Какое-то время Лара изучала ее, а затем склонила голову к плечу:
– Ах да. Конечно.
По лицу Молли промелькнула тень холодного гнева. Раз – и нет ее.
Я поглядывал то на вампиршу, то на Зимнюю Леди.
Терпеть не могу оставаться в неведении.
– Необходимо согласовать действия с остальными участниками договора, – сказала Лара, обращаясь к Молли. – Чем быстрее, тем лучше.
– Я склоняюсь к тому же мнению.
– Угу, – сказал я. – Согласовывайте. А мне сперва надо кое-что сделать.
– Насколько я понимаю, – оторопела Лара, – сегодня ночью тебе, Дрезден, отведена немаловажная роль. И ты устроил так, чтобы я была заинтересована в твоем выживании. С учетом вышесказанного я не потерплю, чтобы ты в одиночестве разгуливал по городским улицам.
Тут я понял, что намечаются осложнения. Лара уже воспользовалась двумя услугами, которые задолжал ей Зимний двор. Но, как видно, еще одну она могла востребовать с самой Мэб, а если так, я вряд ли смогу ей отказать.
Не люблю, когда меня принуждают к благоразумию. Откровенная дерзость нравится мне куда сильнее, чем доводы, взывающие к рассудку.
– Эй, – сказал я, – ты это слышишь?
Лара прислушалась:
– Что конкретно?
– Вот-вот, – подтвердил я. – Совершенно ничего. Сейчас едва за полночь, и время еще есть.
– Время? Для чего? – осведомилась Лара.
– Чтобы предупредить жителей Чикаго. Кто-то должен рассказать, что творится. Управлюсь за полчаса. Возражения не принимаются.
– Голод мне в глотку, Дрезден! – поморщилась Лара. – Неужели обязательно все усложнять?
– Усложение – мой главный козырь, – заявил я.
– Без предупреждения не обойтись, – заметила Молли отстраненным тоном. – Прошу извинить, но кое-где требуется мое участие. Прямо сейчас.
Она шагнула вперед и скрылась за вуалью тумана и холодного ветра. Когда пелена развеялась, я не увидел ничего, кроме дощатой пристани. Проморгавшись, я сделал вид, будто именно такого поворота и ожидал последние минут десять.
Лара покачала головой:
– Раз так, не смею тебя задерживать. Выполняй приказ Зимней Леди.
Ага. Перед тем как уйти, Молли успела обеспечить меня весомым поводом исполнить задуманное.
– Это вполне приличное оправдание, – заметил я.
– Ты обязан выжить. Иначе я не смогу спасти брата. Поэтому мне будет спокойнее, если ты пойдешь не один.
– Один? Ничего подобного, – протопала по сходне Мёрфи.
Я оглянулся. Когда Мёрф в тактическом обвесе, по виду и не скажешь, что она еле ходит. Особенно если не знаешь, куда смотреть, а она стоит как вкопанная.
– Не сомневаюсь в вашей преданности Дрездену, миз Мёрфи, – сказала Лара, – но времени у нас в обрез. Чародея не следует обременять, а в данный момент ваши возможности несколько ограниченны.
– Она меня не обременит, – возразил я. – Вам с Фрейдис пора вернуться в замок. Когда я уходил, Райли уже собирал людей. Тебе лучше присоединиться к ним.
– Хорошо, – согласилась Лара. – Не трать время попусту. Фоморы могут объявиться в любой момент.
– Надо же, за меня волнуется сама королева вампиров!
– Да, – с ядовитой улыбкой подтвердила Лара. – И мы обсудим это при первом же удобном случае. Фрейдис!
Валькирия вышла из каюты и грациозно спрыгнула на причал. Лара кивнула и пробурчала:
– Удачи!
И тут же сорвалась с места. Фрейдис последовала за ней. Они бежали в почти полной тишине и через несколько секунд скрылись из виду.
Мёрфи медленно выдохнула:
– Слушай, Гарри…
– Ага?
– У меня все переломано, – искренне сказала она. – Говоришь, я тебя не обременю? Но каким образом?
– Ну это, – промычал я, – только не сердись…
Она вопросительно изогнула бровь.
Я бежал по разделительной полосе, толкая перед собой магазинную тележку, а сидевшая в ней Мёрфи обеими руками держалась за бортики.
– Расскажешь об этом хоть кому-нибудь, Дрезден, – предупредила она, – и я убью тебя. Не спеша. С помощью зубоврачебных инструментов.
– Да хватит тебе. – Я наклонился и чмокнул ее в затылок. – Будь паинькой, и купим тебе конфету на кассе.
– Черт возьми, Дрезден!
Я усмехнулся, и в этот момент тележка подпрыгнула на выбоине. Мёрфи зашипела от боли, а я чуть не вздрогнул от сочувствия и решил, что впредь буду объезжать все ухабы, которые успею заметить.
Мёрфи, конечно, могла ходить, но с трудом, и у нее никак не получилось бы передвигаться с нужной скоростью, а на руках у меня ее трясло бы даже сильнее, чем в тележке. Поэтому оставалось лишь смириться с положением вещей.
На самом деле бежать было нетрудно. Заглохшие автомобили перекрывали путь для массивных транспортных средств, но у пешеходов, велосипедистов и долговязых чародеев с магазинными тележками оставалось вполне приличное пространство для маневра.
Сотрудники департамента полиции Чикаго высыпали на улицы в полном составе, при штурмовом параде и вооруженные до зубов. На каждом крупном перекрестке стояли по меньшей мере четверо патрульных, освещая пространство аварийными фонарями и кострами, разведенными в урнах для мусора. Нельзя сказать, что улицы стали менее темными или зловещими, но костры, что важнее всего, позволяли видеть стражей правопорядка. Той ночью, оглядевшись, вы толком не заметили бы ничего, кроме полицейских на каждом углу. Форма и жетон давали понять, что в городе по-прежнему действуют законы цивилизации, чьи границы находятся под неусыпной охраной.
Местами, однако, началось мародерство. Я заметил несколько разбитых витрин, хотя ожидал, что их окажется больше. Люди в форме рекомендовали прохожим идти домой – или, по крайней мере, не оставаться на улице, – и по пути мы примагнитили немало полицейских взглядов. Мёрфи велела
