В данный момент Конан не собирался проверять, так ли это. Стена-то возвышалась всего на десять футов.
Вначале он осторожно огляделся кругом, всматриваясь в темноту. Дворец Хизарра стоял в стороне от досаждающих соседей. Конан ничего не увидел и никого не услышал. Он отошел от стены, по-прежнему настороженно пригнувшись, словно тигр перед прыжком. Сделанные им ранее наблюдения показали ему, что никаких отблесков солнца на верху стены нет и, значит, она не усажена обрезками стали или осколками стекла.
Может ли быть правдой, что за последние несколько лет то ли восемь, то ли девять хороших воров негласно объявили о своих планах ограбить этот дом и ни одного из них больше не видели?
Ну, они ведь не были киммерийцами.
Отойдя на десять футов, Конан развернулся, побежал, прыгнул и ухватился обеими руками за верх каменного барьера. Босые ноги помогли ему вскарабкаться по скрепленным известняковым раствором старым камням, и через несколько секунд он уже лежал на стене, бывшей свыше фута шириной. Какое-то время он оставался там, настороженно прислушиваясь, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Хотя слух у него, как и все другие чувства, отличался необычной остротой, рожденный на поле боя киммериец не увидел, не услышал и не почуял ничего угрожающего.
Луна, как раз взошедшая на другой стороне Аренджуна, казалась всего лишь полумесяцем. Он поздравил себя — словно у него был какой-то выбор — с тем, что удачно выбрал время. Завтра на улицах будет полно правоверных пьяниц с факелами и жутковатым молитвенным гудением, пронзаемым воплями религиозных фанатиков.
Конан ничего не услышал, ничего не увидел. Безмолвие накрыло мрачный дворец Хизарра Зула, словно черное одеяло. Два крыла двухэтажного особняка высились в сорока футах от стены. Сам особняк вполне мог быть логовом покойников и сохнущих мумий. Конан не увидел никакого света. Ранее он заметил лишь один огонек на противоположной стороне в другом крыле, вот почему он и находился здесь, среди мертвых теней перед темными окнами.
Сорок футов дерна с густой травой и густыми елями, высящимися в ночи, словно темные часовые, отделяли его от дома. У подножия елей лежат опавшие иголки, и Конан обойдет их стороной. Так как достаточно темно, незачем укрываться в тени деревьев. Во дворе могли быть собаки, ловчие ямы, львы неизвестные охранники. Если Конан будет ползти или красться, такие охранники, вероятно, обнаружат его с той же легкостью, что и в том случае, если он побежит. В такой темноте он угодит в капканы с ничуть не меньшей вероятностью. Если же он станет двигаться украдкой, у него будет меньше шансов ускользнуть от ловушек и часовых.
Конан бесшумно ступил на территорию дворца Хизарра.
Пригнувшись, он видел не так далеко, как со стены. Но это не имело значения. Конан отлично видел каждое дерево, и дом, и свой путь. Он глубоко вдохнул — и побежал, словно за ним гналась дюжина демонов.
Несколько секунд спустя он оказался около дома и почти не запыхался. Ничего не случилось. Либо Хизарр Зул не установил никакой защиты, как это сделал Яра, либо бежавший столь быстро и бесшумно киммериец остался незамеченным. Хорошо! Стоя около дома, Конан посмотрел вверх.
Не открыто ли вон то удобно расположенное окно?
Нет. Ну конечно нет. Уж настолько ему повезти не может. Он двинулся дальше. Это? Нет. Он обдумал, не разбить ли его. Нет. Хотя свет он видел только в другом крыле, рискованно устроить шум, разбив стекло, бывшее почти непрозрачным и аметистовой окраски. Киммериец двинулся дальше вдоль мертвенно-бледной стены. Один куст, казалось, наклонился к северянину, и волосы на загривке встали дыбом от суеверного страха. Конан обошел таинственный куст, описав широкий полукруг. Уж не маг ли этот Хизарр?
Еще одно окно, тоже пурпурное, тоже непроницаемое для его взглядов и тоже запертое изнутри.
Прямо у Конана над головой высился маленький округлый балкон. Возможно, Хизарр стоял там, любуясь закатом. Возможно, его дверь…
Сумка Конана была битком набита воровскими инструментами, переложенными кусками губки. Сняв ее с пояса, северянин привязал ее ремешки к концу веревки Тавра. Конан сделал несколько шагов назад, держась рядом с домом. Когда он наткнулся спиной на елочку, его чуть не охватила паника, так как он заподозрил в ней какого-то часового. Он ошибся. Это оказалась всего лишь высокая елка.
Балкон возвышался над землей более чем в десяти футах. Судя по высоте окон и балкона, у этого второго этажа толстые полы! Балкон окружали железные перила. Конан прищурился. Вертикальные железные прутья были в большой палец толщиной, и их отделяло друг от друга примерно восемь дюймов. Конан прицелился, раскрутил, нацелил и подбросил свою сумку с инструментами. Вслед за ней устремилась веревка.
Когда сумка ударилась о прут и отскочила, Конан тихонько выругался, но поймал ее.
"Вот когда я стараюсь попасть во что-то, то промахиваюсь в девяти случаях из десяти!"
Второй раз он бросил с большей силой и почти не целясь. Волоча за собой злополучную веревку, сумка проскользнула между двумя железными прутьями, перелетела через балкон и рухнула между двух прутьев на другой стороне. Схватившийся за веревку Конан остановил сумку всего в футе от земли. Он дал ей опуститься и бросил свой конец веревки. Веревка сильно провисла.
Он привязал конец веревки с сумкой к низкому тощему кусту. Конан знал, что куст этот слишком слаб. Сделав глубокий вдох, он вытер ладони о тунику на бедрах, поплевал на них и снова потер руки. И отошел на противоположную от привязанной веревки сторону балкона.
Разбежавшись и подпрыгнув, он левой рукой ухватился за веревку в девяти футах над землей. Мощный рывок дал ему возможность ухватиться правой рукой за пол балкона. Двигался киммериец достаточно быстро и не вырвал кустик из земли, хотя и почувствовал, как тот подался.
"Хитрец ты, киммериец", — размышлял он.
Но именно потому, что он был киммерийцем, и к тому же необыкновенно сильным, он ухватился за один железный прут у его основания. Затем за другой. Ухватился за первый повыше. Не без усилий, не раз крякнув от натуги, Конан подтянулся благодаря силе похожих на канаты мускулов.
Очутившись на балконе, он втянул наверх сделанную из волос веревку и обмотал ее вокруг двух вертикальных прутьев. Ухватившись за нее обеими руками, он подобрался и потянул на себя.
…Когда он почувствовал, что корни кустика начинают подаваться, он снова расставил ноги пошире, прежде чем потянуть изо всех сил. Эта часть плана сработала: корни молодого растения вырвало из земли.
Конан отвязал сумку с инструментами, а куст раскрутил и бросил с такой силой, что тот упал наземь далеко за стеной, через которую северянин только что перелез.
