Ознакомительная версия.
– … Не проводите ли меня до Тарантии? Моя заветная мечта – посетить библиотеку при тамошнем Университете, – кокетливо произнесла Меллис.
Под шумок она все-таки завладела привезенной книгой и теперь указывала на символ, украшавший первую страницу: изображение чернильницы с пером и выгнувшейся над ними арки, сложенной вместо кирпичей из множества книжных переплетов.
– Если мне не изменяют память и зрение, сей знак непреложно означает – фолиант когда-то принадлежал или принадлежит книгохранилищу Обители Мудрости.
– Меллис! – взвыл раздосадованный Льоу, хотя глаза его смеялись. – Меллис, ну что ты наделала? Отчего бы тебе не обождать немного? Они ведь поверили!
– Испортила предивное сказание о явлении Владычицы Озера и обретении тайн запретного знания, – хихикнула девушка. – Радуйся, я тоже поверила… почти.
– Ты все выдумал? – со смешанным чувством разочарования и восхищения протянул Ротан.
– Почти все, – честно признался Лиессин. – Скажем, неподалеку от Верговского тракта действительно есть маленькое озерцо, и я всю ночь стучал зубами от холода на его берегу – поленился ставить шатер.
– Тогда открой секрет – откуда на самом деле взялась книга? – Эвье перегнулся через плечо Меллис, со скучливым видом рассматривая, рукопись. – Надеюсь, ты не совершил злостной кражи раритета из стен уважаемого учебного заведения? Хотя о чем это я? Стража на воротах Обители давно привыкла к чудачествам господ студиозусов… но подобное одичавшее создание, думаю, они бы не впустили.
– Эвье, придержи язык, – сухо бросил Конни.
– Я ее купил, – казалось, Льоу нет никакого дела до чужих насмешек. – В Меноре, в лавке одного давнего знакомого. На честно заработанное золото. И привез сюда, потому что уверен – в ней отыщется кое-что небесполезное для тебя, Конни. Открой и взгляни.
* * *Заглавие фолианта, выписанное алыми, зелеными и пронзительно-голубыми буквами, да вдобавок украшенное множеством завитушек, расползлось по всей первой странице, и Конни не сразу сообразил, откуда начинать чтение. Помогла Меллис, немедля сунувшаяся под руку и ткнувшая ногтем в имя автора.
– Рамеус да Брукария, – чуть запнувшись, выговорила она смутно знакомое Конни имя. – По происхождению зингарец. Жил, если не ошибаюсь, лет двести или чуть более тому. Собирал легенды и предания народов Побережья. Известны два его больших труда – об Аргосе и Шеме – и множество разрозненных неоконченных работ. Похоже, тебе досталась именно такая.
– «Заметки о путешествии по краю, Рабирийскими горами именуемому, с приложением чертежей пройденного пути, зарисовок достопримечательностей градостроительных и природных, краткого свода бытующих в сем крае сказаний, а такодже с изложением собственных умозаключений Автора касательно…»
Конни не сумел на одном дыхании добраться до конца и раздраженно буркнул:
– Не название, а целый караван, пылящий от Тарантии до Бельверуса!
– Если я правильно понял, это книга о Рабирах и… и их обитателях? – с любопытством уточнил Ротан и перевернул несколько страниц. Его внимание немедля привлекла картинка, изображавшая некое существо демонического облика – лохматое, с длинными когтистыми лапами, оскаленными зубами и яростно горящими глазками. В правой лапе тварь сжимала предмет, вполне могущий сойти за оторванную человеческую руку. – Какая милая и приятная зверюшка. Слушай, Конни, тут говорится, будто сей монстр рисован по словам очевидцев и представляет собой доподлинное изображение рабирийского гуля, выслеженного и убитого в 972 году подле города Алькалад… А это кто? – Ротан и присоединившийся к нему Эвье разглядывали изображение привлекательной молодой женщины, сидевшей на парапете фонтана. Красота незнакомки вполне заслуживала названия «безупречной», если не обращать внимания на высовывающиеся изо рта кончики острых клыков. – Куртизанка Лория, более известная как Губительница из Тавиты. Изловлена, уличена и сожжена в 1015 году в Мессантии, на Площади Дожей, в присутствии правящего семейства и большом скоплении ликующих горожан. Этот почтенный господин тоже гуль? Нет, прославленный охотник на таковых…
– На твоем месте, Конни, я бы спрятал сие познавательное сочинение, – лениво протянул Эвье. – Коли оно попадется на глаза баронетте Монброн, не миновать беды.
Усилием воли Конни подавил нарастающее раздражение и обернулся к удобно расположившемуся за столом Лиессину.
– Твой подарок больше походит на злую шутку, – медленно, стараясь держать себя в руках, начал он. – Я хочу…
Почуявшая неладное Меллис встрепенулась и бросила отчаянный взгляд на брата. Ротан состроил горестную физиономию – в конце концов, наследник королевской фамилии имеет самое законное право задавать вопросы и получать честные ответы. Какими бы закадычными друзьями детства они не считали себя, истина проста: каждый из них в первую очередь подданный короны Аквилонии.
– … Знать, из каких соображений я выбрал и привез столь непонятную и в чем-то отталкивающую вещь, – закончил фразу Льоу, коротким и быстрым движением выталкивая себя из кресла. Он по-прежнему оставался спокоен, только в зрачках цвета лесного ореха вспыхнуло и погасло неяркое мерцание. – Ответ прост: чтобы дать тебе повод для размышлений. Тебе неприятен мой подарок или ты не желаешь над ними задумываться? Воля твоя. Сунь книгу в шкаф, пусть дожидается своего времени. И помни – мне никогда бы не пришло в голову шутить над тобой или как-то обидеть.
Конни молчал, поглаживая старинный переплет винно-красного оттенка. С трепетом ожидавшей развязки Меллис вдруг подумалось, что принц и Майлдаф-младший чем-то схожи, хотя наверняка о том не догадываются. Черноволосый Коннахар с упрямо-спокойным взглядом и на удивление твердой для подростка верой в свою силу справиться с какой угодно трудностью. Наверное, его знаменитый отец в молодые годы был таким же, иначе как он сумел вырваться из безвестности и достичь трона? И Льоу – словно заглянувший на огонек гость из таинственных давних времен, Льоу с его белоснежной шевелюрой, отливающей серебром, с невероятными историями, которые они, затаив дыхание, слушали у этого самого камина лет десять назад, с постоянными загадками и недомолвками…
Заполнившую Охотничью залу тягостную тишину нарушило вежливое постукивание в дверь, больше напоминавшее поскребывание. Ротан вопросительно глянул на Конни, получил в ответ разрешающий кивок и, приоткрыв створку, высунулся в коридор. Донеслись неразборчивые приглушенные голоса, затем молодой человек обернулся и во всеуслышание объявил:
Ознакомительная версия.
