на весь свой интеллект.
Вырезать жителей целого городка? Мы способны на куда большее. Перевезти несколько тысяч крыс? Уже сложнее, но если заняться этим прямо сейчас, то всё возможно. Однако, убить или выгнать полноценных разумных ради рэтчедов?
Это убьет Омниполис куда вернее, чем дефицит гномов.
На морде Смоллвиля отобразилось смятение.
Я вежливо улыбался, сияя красным отсветом глаз.
///
Чудовище. Кукла, управляемая безжалостным старым разумом. Тварь, надевшая на себя теплое и дышащее тело, научившаяся в мельчайших нюансах копировать живое существо. Убийца…
Нет, это всё не то. Все эти бесчисленные эпитеты и термины, которыми она осыпала Конрада Арвистера все последнее время, не стоят и грана того, что из себя представляют вампиры. Все они.
Блюстители.
Даже прочитав многочисленные книги клана по этой расе, даже проштудировав от корки до корки досье самого Арвистера, Петра ошиблась, сделала неверный вывод. Она посчитала вампиров удобнейшими инструментами, могущественными, почти непреодолимыми, но доставшимися, почему-то, этому жалкому, паршивому, краденому городу поганых полукровок и авантюристов. То, что могло вознести любой род клана Кестер на самый верх, служило… лишь городишке отбросов, процветающему за счет технологий, таскаемых из проклятого Нижнего мира.
Это было… несправедливо. Когда она была совсем маленькой, дед взял её с собой, показал ей внизу их рэтчедов. Приказывал им. Они скалили зубы, слушались, но всегда просили больше еды и вещей. Что бы он им не говорил, всегда следовал вопрос про это. Мерзкие твари. Гнусные, отвратительные, вонючие. Когда они, хихикая, подвешивали её и деда над бассейном… Когда она увидела деда с его срезанной крысиными лапами бородой, с выщипанными бровями, то даже заплакать не смогла — её мир просто развалился на части.
А затем они, эти части, превратились в труху, когда вошедший в пентхаус Конрад Арвистер, небрежно бросив им пару почти издевательских фраз, расслабленно развалился в шезлонге, беседуя с уродливой тварью, которую так почитали все остальные крысы! Эта тварь, умудрившаяся пролезть по их норам, была одной из немногих, кто выжил!
Когда они с дедом, двое самых могущественных и влиятельных разумных, висели, как перевязанные бечевой колбасы над водой, слабейший из вампиров и умирающая крыса вели неторопливую светскую беседу, развалившись в шезлонгах. Уродливый гибрид, медленно дохнущий от мизерного магического излучения города, заявил, что они, заберут деда как кусок колбасы, а вампир небрежно мимикой дал ему знать, что такие мелочи его не волнуют.
На этом месте она поняла, что Оргар Волл-третий, приперший их с дедом к стенке, тоже ничем не управляет. Он слушается кого-то из них, из вампиров, слушается как верный пес. Может быть, даже их Короля. Они все, от низшего рэтчеда до гномьего патриарха — лишь скот для них. Скот, который можно жрать и трахать!
Бессильная злость и отчаяние сжирали Петру куда сильнее, чем скотч и веревки. Это они все тут построили! Здания, дороги, провели электричество, наладили собственные линейки продуктов! Превратили ворованные бумаги, дискеты и лазерные диски в камень и сталь! Создали этот город! Только они, гномы, достойны им управлять! Нет, править!
Только вампира не купишь. Не перетянешь на свою сторону деньгами, телом, наркотиками или дворцом. Всерьез ему ничего не нужно. Всерьез, как сейчас, он смотрит на тебя как на кусок мяса, подвешенный для его развлечения. В два раза реже, чем поворачивает голову к пейзажу за окном!
Петра уже не думала, что может пасть в собственных глазах еще ниже, как голос и тон Конрада изменились, стали серьезными. Хищными и… предвкушающими. Он предупредил мерзкую тварь в белоснежном халате, предупредил о том, что настроен забрать своё. Что сотрет с игровой доски всех, о ком эта тварь хочет позаботиться. Просто потому, что они покусились на что-то, принадлежащее вампиру. Гномы? Рэтчеды? Проблемы города?
Всё второстепенно по сравнению с желанием вампира вернуть… всего лишь домашнего питомца.
Абраксас Смолвилль ждал Блюстителя, а пришёл вампир.
Рассерженный вампир.
— … я могу свободно уйти её искать. Не так ли? — донеслось до неё.
Оскалившись, помесь волчера и рэтчеда попыталась сунуть лапу под свой халат, но вампир был гораздо быстрее. В одно мгновение поднявшись, высокий брюнет подшагнул к шезлонгу собеседника. Его рука, метнувшись змеей, дважды сомкнулась на предплечьях гибрида. Петра услышала сочный короткий хруст. Следом Конрад, вздёрнув одной рукой своего невысокого визави в воздух, нанес быстрый удар выпущенными когтями свободной руки, вспарывая белоснежный халат Абраксаса и демонстрируя ей надетый у того на уродливое голое тело технологичный пояс с какими-то блоками.
Пока предводитель рэтчедов скулил, мелко тряся переломанными лапами, вампир сноровисто содрал с него опасный предмет, мельком осмотрел в руке, а затем, хмыкнув, выбросил в воду бассейна.
В следующий изумленный выдох Петры, он уже стоял на краю бассейна, небрежно держа перед собой уродца за глотку.
— Посмотри еще разок, какой прекрасный вид, — указал Блюститель на прекрасное панорамное стекло пентхауса, — Только жаль, пасмурно. Когда светит солнце, все выглядит куда лучше, я тебе как инспектор говорю. А еще, когда оно светит, не летает разная дрянь, вроде вот… такой.
Петра выпучила глаза, увидев, как к окну снаружи начинают скапливаться несуразные, кривые, страшные создания, слегка похожие на летучих мышей. У кого-то была почти человеческая голова, кто-то был горбат, а кто-то мог похвастать крылом, значительно превышающим всё остальное. И тем не менее, весь этот паноптикум как-то держался в воздухе.
— Восемь с половиной тысяч рэтчедов, пять гибридов и один гном — твои же слова? — поинтересовался вампир у Абраксаса, хватающего воздух пастью, — Я сначала подумал, что одним из гибридов должен был быть ты, но твой халат, выбранное место встречи… нет, ты не планировал покидать пентхаус. Значит, пятеро с детонаторами. Все, кто смог пролезть вместе с тобой. Чистокровным же такую штуку не доверишь? Конечно, не доверишь. Они же просто рэтчеды.
— Ты…, — страшно напрягшись, захрипел гибрид, — Ты… всех…
Щелчок открывающейся двери Петра не услышала, но вот вошедшую к ним гостью увидела сразу.
— О, Конрад! — весело, но негромко воскликнула компактная пышненькая гоблинша в деловом костюме с окровавленными по локоть ручками, — Ты тут уже все?
— Почти, — бросил ей через плечо вампир, а затем резко вонзил руку прямо во впалый живот своей жертвы. После этого, он сделал то, что будет сниться Петре Кестер еще много-много лет — резко, но почти небрежно рванул кистью вниз, буквально отрывая Абраксасу Смоллвилю нижнюю половину тела. Ноги с тазом и кишки рухнули в бассейн, окатив двух подвешенных гномов брызгами,
