– улыбнувшись, я плавно встала и расстегнула капот, позволив шелку соскользнуть с плеч. И, не сводя глаз с Кинна, распустила завязки ночной сорочки.
– П-подожди, – сдавленно прошептал он и сел на кровати.
Может, Кинн сам хочет снять с меня сорочку? Покорно выпустив ткань из рук, я шагнула назад, освобождая ему пространство.
Но, поднявшись, он зачем-то взял одеяло, и не успела я удивиться, как он завернул меня в него с головой и перевалил через плечо, как когда-то в Черном лесу. Голова у меня закружилась, и колючая тревога пробежалась по ладоням, но сразу исчезла – Кинну можно доверять. Край одеяла откинулся, и я разглядела паркет, который вскоре сменился лиловым ковром, а тот – снова паркетом.
Куда Кинн меня несет?
Наконец он бережно положил меня, и я хотела тут же выпутаться из одеяла, но, услышав его приглушенное «Подожди немного», успокоилась. Он вышел, а я осталась лежать, вдыхая его запах, впитавшийся в одеяло.
Голова еще слегка кружилась, и меня качало, словно на волнах.
Почему мы так долго ждали? Почему я испугалась и не ответила на его объятья в наш первый день в Квартале?
Теперь мой страх казался смешным, и, когда дверь открылась, я не удержалась от улыбки. Не в силах больше ждать, я выбралась из-под одеяла.
– Кинн!
Улыбка слетела у меня с лица – в дверях моей комнаты стояла растрепанная Кьяра в наспех накинутой мантии. Глядя на меня, сестра покачала головой и что-то пробормотала себе под нос.
– Где он? – спросила я, едва ко мне вернулся дар речи.
– Ушел к себе.
– Что?.. Ты!.. – разозлившись, прошипела я. В моей голове словно сгустился туман. Почему она здесь? Кинн ушел из-за нее? Она и тут решила вмешаться?..
Но следующие слова Кьяры застали меня врасплох:
– Кинн переживает о твоем здоровье.
– Правда?.. – Я в растерянности посмотрела на нее, а она в ответ утомленно вздохнула, будто я спросила о чем-то очевидном.
– Естественно. Ты поглотила три Тени и несколько дней не приходила в сознание. Ты еще слаба, тебе надо больше отдыхать.
Так вот почему ушел Кинн! Он беспокоился обо мне… Эта мысль принесла такое облегчение, что я даже не стала спорить с Кьярой, когда она сказала, что побудет со мной, пока я не засну.
Надев браслет из хризалиев, я легла и укрылась одеялом Кинна, и сон пришел, спокойный и крепкий.
Просыпаясь, я пошевелилась и тут же поняла, что что-то не так.
Одеяло. Слишком легкое. И запах… другой.
Резко сев, я целую минуту бессмысленно таращилась на чужое одеяло, пытаясь понять, как оно тут оказалось. А потом воспоминания – одно за другим – накатили на меня, и я в ужасе приоткрыла рот.
Нет, нет, нет! Это был не сон? Но я же не могла… в таком виде – к Кинну… а потом…
Не-е-ет!
Вспыхнув от стыда, я схватила подушку и спрятала в ней горящее лицо. Но это не помогло: как в насмешку, у меня перед глазами встали предельно четкие картинки – вот моя рука на теплой груди Кинна, вот пальцы касаются его мягких губ, вот прохладный шелк скользит по плечам и падает на пол под его взглядом…
Нет, нет!.. Это невозможно!..
Застонав, я упала обратно, прижалась к подушке и закрыла глаза – хоть бы заснуть, пусть всё окажется сном…
Дверь открылась, и от испуга меня едва не хватил удар. Но при виде Кьяры я облегченно выдохнула.
– Вижу, ты пришла в себя, – заметила она.
– Пожалуйста, – умоляюще попросила я, – скажи, что мне всё это приснилось…
– Не люблю лгать.
Вновь застонав, я опять уткнулась лицом в подушку, и укус в руке отозвался слабой болью. Уж лучше бы Сай укусил меня второй раз…
Как мне теперь смотреть Кинну в глаза? Сначала я на его глазах поцеловала Ферна и сблизилась с ним, а сейчас заявилась в спальню к нему самому в совершенно неприличном виде и…
Кровь прилила к моим щекам с новой силой, и я в отчаянии прошептала:
– Что же мне делать?
Я не думала, что Кьяра меня услышит, а тем более ответит, но она отозвалась:
– Если ты спрашиваешь, что делать с Кинном, то самый простой, очевидный выход – это поговорить с ним.
– Нет! Я не могу… – Я села и покачала головой. – Что я ему скажу? – спросила я, глядя на Кьяру.
Она недоуменно подняла брови.
– Вообще-то из нас двоих именно ты почти вышла замуж, а я семнадцать лет жила при храме, – и ты ждешь совета от меня?
Я опустила глаза и коснулась неровных бусин браслета.
– Мне больше не с кем посоветоваться.
Кьяра тяжело вздохнула и пробормотала что-то подозрительно похожее на «И за что мне это?». Потом она сказала:
– Если ты не хочешь с ним поговорить – что было бы самым разумным, – тогда остается только одно: сделать вид, что ты ничего не помнишь. Я никому ничего не скажу. Ну а Кинн – тем более.
Я удивленно взглянула на сестру. Поймав мой взгляд, она нахмурилась:
– Что? Теневая лихорадка вызывает потерю памяти – откуда Кинну знать, что именно ты помнишь? Он же не дремер. Хочешь, я скажу ему, что из-за лихорадки ты всё забыла?
– Ты же сказала, что не любишь лгать.
– «Не люблю» не значит «не могу».
На душе вдруг стало тепло, и я нерешительно спросила:
– Ты сделаешь это ради меня?
Кьяра тут же сухо ответила:
– Скорее, ради всеобщего душевного спокойствия. Вообще-то, пока ты лежала с лихорадкой, у нас много чего произошло. И все новости – плохие.
Сердце у меня неприятно сжалось.
– Что случилось?
Кьяра подошла к стулу, стоящему рядом с кроватью, и положила ладони на его спинку.
– Во-первых, днем после игры Нейт с Кинном сходили на площадь и осмотрели телеги.
– И? – спросила я, видя, что сестра хмурится. – Сай помешал?
Она покачала головой.
– Камни… оказались не те.
– В каком смысле?
– Кинн их называл, но я забыла. Суть в том, что толку от них никакого – выбраться из Квартала они не помогут.
– Как же так?.. Почему?..
– Это же очевидно: Сай подменил их.
– Что? – поразилась я, а потом до меня дошло и в груди похолодело: – Но мы не можем его в этом обвинить, иначе придется объяснять, откуда у нас такая уверенность.
Кьяра кивнула.
Значит, поэтому Сай позволил нам победить? Он хотел проверить, как мы отреагируем на замену камней…
– А Нейт с Кинном – что они сделали?
– С любезного разрешения Сая забрали камни из
