что Кайриш подложил ему свинью в виде двух законоотступников. И Фахрутдин уже оказался замаран самим фактом совместного путешествия с ними. Более того, Алави даже не разговаривал с Юти или Ериканом по этому поводу. Понимал, что внятного ему ничего не ответят.
Одаренная была уверена, что по возвращению в Книрон, Фахрутдин серьезно спросит с Кайриша. И судя по всему, добьется своего.
Так было раньше, но при одном взгляде на многочисленный отряд Юти поняла, теперь все будет по-другому. Никогда прежде среди встреченных на тракте солдат им не попадались сразу три егеря. И никогда прежде отрядом не управлял сам Ворон, кряжистый мужчина средних лет с шрамом возле верхней губы с пером над бровью.
Юти облегченно выдохнула только из-за того, что он был не одни из тех серебренноплечих, которых она встречала на прежде. Впрочем, поняла еще, что это все, в чем ей повезло. Далее на ее голову будут обрушиваться неприятности, наваливаясь друг на друга, как снежный ком.
Ворон что-то крикнул селянам и почти сразу к ним выскочил староста. Юти отошла подальше, к притихшим мальчишкам, и теперь из-за их спин поглядывала за тем, как разворачивались события. Разве что вытащила из-за пазухи пригревшегося скворца, погладила пальцем по голове и, вложив силу двух колец миели в данном направлении, произнесла:
– Найдешь меня позже. Лети!
У птицы были свои мысли на сей счет. С большим удовольствием скворец бы продолжил дремать в тепле, за короткое время привыкнув к новой беззаботной жизни, полной вкусной еды и сна. Однако он почему-то не мог противиться воле друга. Поэтому легко поднялся в воздух, сделал круг над солдатами и скрылся в сером, затянутом тучами небе.
Староста меж тем ткнул на вытянувшийся вдоль дороги караван, затем на не менее сурового, чем раскинувшаяся над ним хмарь Фахрутдина, а после показал Ворону растопыренные пальцы правой руки. «Погонщик и пять человек с ними», – догадалась Юти.
Представитель личной гвардии Императора удивленно приподнял бровь с нарисованным над ней пером и сказал что-то подчиненным. Около десятка солдат продолжили стоять при нем, а остальные разбрелись по деревне, с явным намерением обыскать селение. Одаренная задумалась, повезет ли им найти Ерикана?
У самой Юти сейчас были проблемы поважнее, чем размышлять о судьбе мудрого и опытного учителя. Если у Одаренная имелась удивительная способность вляпываться в неприятности, Ерикан с невероятной ловкостью из них выбирался.
Теперь Ворон подъехал прямо на коне к погонщику и, не спешиваясь, беседовал с ним, тогда как двое солдат отправились к мальчишкам. У одного из них в руках был крохотный листок. Юти догадывалась, что там нарисовано. Собственно, именно она, пусть изображение и было довольно далеко от реальной действительности.
Одаренная колебалась всего лишь секунду, после чего активировала интуицию. И первая мысль «бежать», стала красноречивее любых слов. Юти погасила одно кольцо и зажгла другое, помогающее размышлять более трезво. Внезапное, наглое по своей сути, соображение испугало даже ее. Можно сбежать, но враг кинется в погонку. Либо убить Ворона и тем самым обезглавить отряд.
Бросаться наперерез противнику представлялось верхом безумия. Юти не знала, насколько силен Ворон, к тому же, нельзя сбрасывать со счетов тех, кто остался возле командира, включая Егерей.
Прошлая Юти, только поступившая в ученицы к Ерикану, считала, что любой поединок должен быть честным и благородным. Нынешняя Одаренная знала, что нет никакой разницы, каким способом добиться поставленной цели. Мертвый враг не скажет, что ты коварный и подлый, именно потому, что будет мертв.
И девочка решила, что убить Ворона нужно непременно. Но вовсе необязательно делать это самой. Надо лишь заставить кого-то исполнить ее волю. И на эту роль очень подходила пара приближающихся воинов. Осталось всего ничего – научиться подобному.
Сказать по правде, Юти уже давно задумалась о назначении четвертого кольца разума. Даже подолгу разговаривала с Ериканом о том, что нужно для подобного. Старик рассказывал, впрочем, как и всегда, что лучше изучить направление подробно прежде, чем надеть кольцо на палец. Хочешь стать элементи воды – годами смотри, как широкая река рожает волны и дождь скатывается с крыш.
С искусством управления человеком тоже существовал ряд тонкостей. К примеру, чем лучше ты изучил конкретную «жертву», его помыслы, желания, страхи, тем и внушение получалось весомее. Ерикан говорил, что знал миели всего лишь с тремя кольцами в этом направлении, который единожды подчинил человека и тот беспрекословно слушался его шесть лунных циклов.
Понятное дело, что Юти о таком приходилось только мечтать. Она не могла назвать себя тонким знатоком человеческой души. Скорее наоборот. Чем больше видела и узнавала людей Одаренная, тем ближе ей становились дикие звери. Им были неведомы козни, интриги, предательства, только простые и понятные инстинкты, хочешь есть – убей, страшно – убегай.
Но в жизни Юти знала еще одно. Не все бывает так, как ты планируешь. Можно надеть полный западный доспех, в котором и пошевелиться сложно, и получить стрелу в смотровую щель в закрытом шлеме. Потому что нельзя предусмотреть все. И не всегда (а у Юти даже чаще, чем у других) в жизни все идет не так, как ты это задумал.
Потому решение было принято почти сразу, как подобная мысль родилась в голове Юти. Едва уловимым движением Одаренная опустилась на колени, понимая, что окажется не в силах остаться на ногах после того, как все случится. Кольцо теперь не скакало по пальцам, а будто медленно брело, как уставший в ночи путник.
Юти сдавила зубами край пропахшей потом попоны, свисающий с ближайшего мула, закрыла глаза и сконцентрировалась на умении.
Невероятный пик удовольствия накрыл ее с головой. Будто могучий и коварный великан закинул ее на острый шпиль самой высокой в мире горы, где холодные ветра пересчитали все косточки Одаренной. Потому что внезапный экстаз можно было сравнить разве что с самой кошмарной болью. Мышцы сковало судорогой, дышать стало невероятно тяжело, а все мысли о собственном спасении и необходимости победить отряд выдуло из головы. В ней остались только слабые голоса теней другого мира, насмехающиеся и переговаривающиеся между собой.
– Припадочный, – уверенно сказал один. – Не подходи к нему. Вдруг заразный.
– А ты лучше подумай, почему с ним случился припадок, когда он увидел нас? Был у меня один знакомый, хороший воин, но после битвы, когда мечи уже отерты от крови, в него будто Инрад вселялся. Трясло как пьянчугу, которого заставили бросить пить.
– Так иди и проверь, если такой храбрец. Только
