облако из пыли и пепла.
Бэйл стоял, прислонившись к дверному косяку, и оглядывал комнату, то, что от нее осталось.
– …ты была на поляне, а ваш дом полыхал.
Я повернулась к нему, но не решалась что-либо сказать.
– Если честно, – продолжил Бэйл, – я не видел, как погибла твоя мама. К тому времени она, наверное, уже была мертва. Вокруг царил полнейший хаос. Мутанты боролись с бегунами. Это было похоже на войну. И я знал: я должен вынести эту девочку отсюда. Я знал, что она погибнет, если я оставлю ее здесь.
– Что значит… «это было похоже на войну»? – выдохнула я, прижимаясь к стене с черточками. – Это было ограбление. На нас напали цюндеры…
Бэйл потер рот. Он выглядел слабым, но не подошел ближе.
– Что ты помнишь, Элейн?
Мои пальцы коснулись обугленных деревянных досок.
– Дом горел… Моя мать упала со скалы, потому что цюндеры загнали ее туда.
Он кивнул.
– А потом?
– Прежде чем они смогли убить меня, появился ты и унес меня к моей тете.
Бэйл глубоко вздохнул:
– Это то, что ты знаешь. Не то, что ты помнишь. Элейн… подумай. Что было до этого?
До этого?
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. – Мой голос стал громче. – Я… собирала цветы, наверное. Моя мама любила живые цветы. Я обычно ходила в лес по утрам и…
– А потом?
Я ненавидела этот тон в его голосе. Как будто он знал что-то, чего не знала я.
– Элейн, – сказал он мягче. – Что случилось после того, как ты ушла в лес?
– Пришли цюндеры! – крикнул я. – Что ты хочешь услышать от меня? Что они били мою мать? Я ничего этого не знаю, о’кей? Я только слышала, как она кричала, а потом – как она падает. Я не успела! Это то, что ты хочешь знать? Я не успела предотвратить это!
Я плакала. Я слишком поздно это заметила и теперь не могла остановиться. Бэйл скривил рот, он явно мучился. Но вместо того, чтобы подойти ко мне, он повернулся и наклонился к жестяной коробке, стоявшей на металлическом, покрытом пеплом столе в гостиной, и что-то вынул из нее.
На свету, который падал через широкие щели в крыше, что-то блеснуло.
Медальон. Серебряный медальон, обрамленный цветами, выглядел точно так же, как тот, что я носила на шее.
– Думаю, он принадлежал твоей маме, – сказал Бэйл. – Я нашел его всего пару лет назад. Сымитировав свою смерть, я вернулся сюда еще раз. Он идентичен твоему.
Он протянул мне медальон, и я неуверенно взяла его. Я знала, что у моей мамы был точно такой же. Она заказала их для нас, чтобы мы всегда были связаны. – Открой его.
Я вообще перестала что-либо соображать. Было такое ощущение, будто я стою рядом и наблюдаю со стороны, как открываю медальон и осторожно вынимаю фотографию.
Она отличалась от фотографии в моем медальоне. Наверняка пролежала не пару лет, а гораздо, гораздо дольше. Наши с мамой лица были словно покрыты серой пленкой и, казалось, исчезали на глазах.
– Переверни фотографию.
Бэйл очень медленно подходил ко мне – так приближаются к испуганному животному.
Я перевернула фотографию. На обратной стороне мелким почерком с завитками были написаны две строчки.
На моей фотографии одна из двух строк была неразборчивой. Выцветшей. И я никогда не выясняла, что там было написано. Думала – не так это важно, мало ли что мама могла нацарапать второпях. Но это было не так. Бэйл, наверное, стер эту строчку. Специально. Потому что не хотел, чтобы я прочитала то, что теперь видела собственными глазами.
По моим щекам текли слезы. Слова расплывались, но они все равно с первого взгляда были выжжены в моем сознании.
Элейн & Ребекка
8 июня 2020
Я бросилась, спотыкаясь, на улицу, ничего не видя вокруг. Я знала только одно: мне нужно уйти отсюда как можно скорее.
– Элейн!
Бэйл звал меня. Но мне было все равно. Моя неровная походка превратилась в бег. Я рванула вверх по склону, мои мысли бежали по кругу.
2020 год – этого просто не могло быть.
И все-таки там стояло: 8 июня 2020 года. Наша с мамой фотография была сделана 8 июня 2020 года!
Я приближалась к обрыву. Но тут передо мной открылся вихрь, из него вышел Бэйл, взял меня за руки и обнял:
– Давай поговорим об этом.
Поговорим?
Мне хотелось смеяться, кричать, плакать. Внутри все кипело, но я не могла выцепить ни одного чувства. Скапливаясь во мне, они забирали у меня воздух, которым я дышу.
Я изо всех сил оттолкнула Бэйла от себя, открыла свой собственный вихрь и прыгнула в него.
И приземлилась среди подсолнухов – впрочем, мне было все равно, где приземляться. Надо мной было то же синее небо, так же жужжали пчелы, щебетали птицы, а я бежала, не останавливаясь, пока не услышала позади себя шаги.
– Уходи отсюда! – крикнула я, но Бэйл уже был около меня.
Я увернулась от него и побежала в другом направлении. Он последовал за мной, не оставляя мне пространства, и я чувствовала, как все во мне сжимается, до тех пор пока…
– Я СКАЗАЛА ТЕБЕ УХОДИ!
Что-то вырвалось из меня. Ударная волна вырвалась из моего тела и сбила Бэйла с ног. Он рухнул на спину, сломав подсолнухи.
Я остановилась, дрожа. Энергия вихря опасно гудела на пальцах, и я не могла втянуть ее обратно в себя. Все во мне было открыто, все болело, и я отступила на шаг назад, когда Бэйл сел.
Но он даже не выглядел удивленным.
Осторожно поднялся на ноги и снова подбежал ко мне.
– Не надо, – выдохнула я.
Я ударила его, и он позволил мне это сделать. Я ударила его в грудь, била изо всех сил по ребрам, но он даже не моргнул, а просто позволял мне делать это.
– Мне очень жаль, – сказал он.
Я рыдала. Это все не могло быть правдой. Это было невозможно. Потому что, если это было так, моя жизнь и это время – все было неправдой.
Я снова ударила его. На этот раз Бэйл скривился, но остался на месте.
– Ты похитил меня! – крикнула я ему. – Без моего разрешения! Ты просто…
Я хватала воздух, не зная, что сказать.
– У тебя не было права это делать! Ты не можешь просто так принимать решения за других. Ты не имеешь права!
– У меня не было выбора, – сказал Бэйл. – Вихрь-прародитель…
– Прекрати! Я не хочу этого слышать!
И тут Бэйл положил
