половину всей армии, наступать которой пришлось по узкому перешейку. Едва русские войска прошли половину пути и ступили на длинный мост, как по ним открыли огонь крымские пушки. Пушки стреляли редко, но их низкая скорострельность полностью компенсировалась их огромным количеством. Крымчакам оставалось только подкатывать на прямую наводку все новые и новые уже заряженные орудия. Словом, каменной картечью больше пяти тысяч человек положили. Весь мост и часть рва перед крепостью кровью залили. Крымчаки вдобавок по отступающим еще конницей так ударили, что еще около тысячи воинов положили.
— Вояки, б…ь! Я же Голицына просил немного подождать, — Дмитрий с трудом сдерживался, чтобы при всех не обложить воеводу матом. — Сказал же, отремонтируем пару дельтапланов-бомбардировщиков и вдарим по крепости. Зальем там все на хрен напалмом… Б…ть! Я тут уже победу праздную, а нас там херачат в хвост и гриву…
И такое его зло взяло, что зубами скрипеть начал. Преподнесла называется судьба-злодейка сюрприз: нагнула в самый неожиданный момент и пнула как следует по заднице. Спасибо, только пнула, а могла ведь и кое-что другое сделать.
Охренеть, просто от такого дерьма! Думал, победа уже в кармане, готовился дочку хоть одним глазком увидеть. Сюрприз, однако.
— Таким Макаром нас и разбить могут. Мы у крепости завязнем без подкреплений, без орудий, без пороха, без жратвы, в конце концов. К крымскому же хану помощь по морю подойдёт тем временем. И нас тут продырявят… вместе со всеми моими изобретениями!
С переношенной рожей он и сидел, пугая окружающих. Про него и так слава весьма противоречивая шла. Сейчас, наверное, вообще, подумали, что демоны в него вселились.
Вскочил он. Смачно сплюнул и вверх выкинул обе руки с фигами. Хрен он так просто белый флаг выкинет.
— Народ, сколько у нас архангелов? — крикнул Дмитрий, показывая на тяжёлый дельтаплан. — Шесть или семь? Шесть, значит. Один пока в хлам… Ничего, ничего, нам и этого хватит. Сейчас мы этим уродам барбекю сделаем! Сам полечу! Парни, грузи бомбы!
Подбегает к самому крупному дельтаплану и оттаскивают за шкирку его пилота, мальчишку с наглым взглядом нечёсаными вихрами на голове. Тот аж подпрыгнул от обиды, едва не разревелся. Вот ведь, отморозки малолетние!
— Не реви! Следующим полетишь! Я только гляну. Иди лучше бомбы неси, — хлопнул его по плечу Дмитрий. — Не обману! Когда я своих ангелов и архангелов обманывал? Никогда, — тот, закусив губу, кивнул и побежал вприпрыжку за боезапасом. — Банда ведь настоящая растет… — прошептал ему вслед парень. — С такими пацанами можно таких дел наворотить, что мама не горюй. Прямо ОПГ. И ведь клички уже есть Я — Святой. Есть ангелы — боевики, а есть архангелы — элита… Ха-ха-ха!
Настроение даже чуть улучшилось. Хотя злости еще хватало…
— Братва, все готовы? — закричал он, начинай разбегаться с горки. Поддерживая его дельтаплан бежали еще трое парней, помогая ему набрать нужную скорость. — Поехали-и-и-и-и! И-и-хо!
Тяжелый, зараза, оказался. Пожадничал с бомбами, перегрузил. Нужно было, как обычно, десять класть, а не в два раза больше.
— Жадюга-а-а-а-а-а, — заорал, когда поток воздуха подхватил его и толкнул в спину. Махина дельтаплана встала на крыло. — Б…ь, чуть в штаны не наложил!
С попутным ветром те десять — пятнадцать верст, что отделяли горный лагерь от самой крепости, его маленький воздушный флот отмахал примерно за полчаса. Едва до главных ворот осталось немного, Дмитрий вскинул руку с красным флагом в сторону и резко замахал в сторону ворот, давая сигнал к атаке.
— Банзай! — заорал, как некстати вспомнив фильм про самоубийственные атаки японских камикадзе на американские корабли. — Банзай!
И начал кидать первые кувшины с тлеющимися фитилями.
Один, второй, третий летели вниз.
Сразу же добавил еще партию.
— Кучно пошли, кучно! Давайте парни, давайте!
Сделав разворот, пошел на второй заход. Внизу уже начинало подниматься зарево. Кто-то из пилотов попал так удачно, что занялась солдатская казарма, длинное приземистое здание с крышей из тростника. Часть кувшинов улетела в «молоко», разбившись о каменные стены.
— Ворота, ворота, мать вашу! Ворота зажечь нужно! — орал Дмитрий, тыча флажком в сторону башен. — Черт! Черт!
Остальные начали разворачиваться и возвращаться. Ни у кого, кроме него, не осталось бомб.
— Банзай!
[1] Курбаши — предводитель отряда
[2] Арианство — одна из раннехристанских ересей, возникши в 5 веке и приобретших особую популярность в Византии, а позднее в Европе. Последователи утверждали, что Иисус Христос менее божественен, чем Бог-Отец, ибо создан им. Фактически Иисус объявлялся не полноценной божественной сутью, а Богом с «тварной» сущностью. Ересь пользовалась бешенной популярностью, особенно у простых людей, увидевших в этом свое понимание Христа, как более близкого к ним и понятного человека.
Бахчисарай, столица Крымского ханства, сдался на милость победителя. Хотя еще сутки назад, хан и его приближенные, воодушевленные неудачным штурмом русских войск, праздновали победу. На стенах крепости ханская стража яростно размахивала зелеными знаменами, воины со смехом показывали пальцами на десятки валявшихся во рву вражеских тел, шептали проклятья ненавистным урусам. Верные хану люди по всему городу распространяли слухи об идущих на помощь турецких отрядах янычар. Одни называли цифру в десять тысяч опытных воинов, другие — в двадцать, а третьи, вообще, заявляли о целой армии в сто тысяч штыков. Казалось, крепость будет держаться и дальше, отбивая русские атаки с большим уроном для нападающих.
Все изменилось в один момент. Раз и все! Ситуация перевернулась с ног на голову!
В один миг небо над крепостью потемнело. Яркое солнце закрыли огромные небесные птицы, о существовании которых не догадывались даже мудрейшие из улемов[1] и имамов. Первой мыслью многих воинов, вскинувших руки в молитвенных жестах, была мысль о птице Симург, созданной[2] Аллахом для наказания впавших в ересь людей. Многие даже оружие бросили под ноги, чтобы не провоцировать небесных тварей.
Когда же на стенах и башнях крепости начал вспыхивать огонь, который было невозможно ничем затушить, поднялась паника. Одни пытались навести ружья в мифических тварей и выстрелить, другие с воплями падали ниц и отбивали поклоны, третьи просто спрыгивали со стен.
Люди горели, словно измазанные в смоле. С треском, как свечки. Со страшным грохотом взрывались сложенные у орудий запасы пороха. Многокилограммовые бронзовые пушки разлетались по сторонам, словно невесомые кегли. Прыгая по камням летели ядра, разрывая людей на части.
Однако страшнее всего, как потом рассказывали плененные воины, были дикий хохот, который раздавался с небес. Его называли дьявольским, словно принадлежащим самому Сатане. И он-то стал последней каплей. Все, кто его слышал, окончательно валились на землю и
