Злобно сверкнув зрачками, она поднялась в воздух и, тяжело махая крыльями, устремилась к отверстию в потолке.
Не давая королеве удрать, Шейра вцепилась в ее здоровую ногу и что было сил принялась тянуть к земле. Однако такова была сила кезатти, что, даже будучи раненной, она продолжила полет, увлекая девушку следом.
Извергая проклятия, Конан бросился вдогонку. Разбежавшись, он высоко подпрыгнул, поймав одной рукой лодыжку Шейры, другой же продолжая сжимать меч. Вопреки его ожиданиям, кезатти и не думала опускаться.
Выбравшись из пещеры, птица яростно затрясла ногой, пытаясь избавиться от непосильной ноши. Кровь лила с киммерийца дождем, и лишь благодаря могучему усилию воли он не позволял своим пальцам разжаться. Проплывая сквозь окно в потолке, он зацепился носком за каменный уступ, предотвратив тем самым дальнейшее вознесение.
Не в силах подняться выше или стряхнуть людей, кезатти изогнула шею, стараясь клюнуть Шейру в лицо.
Конан взревел. Он высвободил ногу из-под камня и замахнулся мечом. Лезвие сверкнуло на солнце, взбивая облачко перьев и разрубая кость. Клюв застыл в дюйме от Шейры, в последний раз щелкнув, прежде чем отсеченная голова покатилась к морю и скрылась в голубой воде.
Выпустив Шейру, Конан приземлился на краю скалы, отчаянно раскачиваясь, чтобы сохранить равновесие.
В агонии птица пронеслась мимо, острые когти скользнули по груди, срывая нить ракушек. Сверкая и переливаясь, ожерелье полетело в море.
Картина застыла перед его глазами…
Шейра парила над пропастью, руки молотили воздух, пытаясь ухватиться за скалу.
Внезапно выйдя из оцепенения, Конан поймал ее запястье и вытянул наверх. Девушка была едва жива от ран и перенесенного шока. Склонившись над пещерой, он позвал ятабу, всем сердцем надеясь, что тот все еще был жив.
Ответа не последовало.
Спрыгнув вниз, он помог Шейре спуститься, с удовлетворением отметив, что девушка быстро приходит в себя. Пока Шейра возилась с ятабой, Конан топтал и крушил, и успокоился лишь тогда, когда убедился, что в пещере не осталось ни одного целого яйца. Вознаграждая старания Шейры, вождь открыл глаза. Плечи и спина его были сплошным кровавым месивом. Подхватив ятабу на руки, они двинулись обратно по коридору, пока не достигли отверстия в стене.
Ниона и Давакуба ждали их внизу. Крадунчик доедал кезатти. Конан отвернулся.
Должно быть, это справедливо, чтобы одно чудовище всегда оказывалось в брюхе другого.
– Не только вам нужно есть! – улыбнулась Ниона.
Ятаба откашлялся:
– Конан из Киммерии, я не могу выполнить своего обещания. Я и мой народ в долгу перед тобой. Все, что у нас есть, – твое! Мое ожерелье… оно…
– Ты имеешь в виду это? – В руке у Нионы сверкала нить черных ракушек.
Сердце Конана чуть не выпрыгнуло из груди:
– Ха! Клянусь Кромом, богам присуще чувство юмора.
– Я видела, как это упало в море, когда мы выбирались на берег.
Ятаба сиял.
– Теперь, Конан, мы не будем откладывать! – Важность и уверенность вернулись к нему, как только он прикоснулся к своему ожерелью.
Конан смахнул с лица волосы и посмотрел вперед, ерзая на неуютной спине крадунчика. Сначала он принял это за игру воображения, однако, проморгавшись, взглянул опять.
Земля! Он усмехнулся, глядя, как Ниона дует в ракушку, заставляя Давакубу спуститься. Руки Шейры покоились на его мускулистой пояснице, глаза девушки сияли предвкушением. Они полностью восстановились после того дня, когда был убит последний кезатти, – с тех пор прошло почти две недели.
После короткого отдыха Давакуба отнес Конана, Ниону, ятабу и Шейру обратно на Ганаку. В ту ночь вся деревня присутствовала на церемонии вызывания духов. Ритуал отнял немного времени: ятаба не нес чепухи, не выл и не жестикулировал, как это любили делать пиктские и кушитские шаманы. Закрыв глаза, насупив брови, он стиснул свое ожерелье и сосредотачивался до тех пор, пока пот не брызнул с его лица. Громкий гул вырвался из его кулака, вслед за чем воцарилась удивительная тишина.
Конан до сих пор содрогался при воспоминании о духах – прозрачных призраках, что закружились тогда вокруг него. Прежде чем он смог моргнуть глазом, они пронеслись сквозь его тело, выметая красный туман, который тут же рассеялся. Потом духи исчезли. Конан и изумленные ганаки вернулись к ятабе, который устало улыбался, выковыривая из ладони осколки ракушек. Потом он почувствовал боль, но она вскоре прошла. В ту ночь он не видел снов, хотя небо было безоблачным, и на нем сияла полная луна.
Две недели отдыха под опекой Шейры излечили раны и позволили изучить книги, унесенные им из башни. Среди них он нашел бортовые журналы Джайоры, которые и позволили ему в конце концов определить расположение Ганаки: самый юг Жемчужных островов, что один за одним тянулись вдоль западного побережья Вендии.
Гомба также оправился от ран и был возродившимся человеком. То ли близость смерти так на него повлияла, то ли духи атланги как-то его изменили, однако от его дерзости не осталось и следа. А на ее месте выросла личность, напомнившая Конану вождя, и это лишь укрепило подозрения киммерийца насчет связи между юношей, Нионой и ятабой. Во всяком случае, последние взяли его под свое крыло.
Шейра не встретила возражений Юконы относительно ее путешествия вместе с Конаном. По взаимному соглашению, Ниона должна будет вернуться за ней в следующее полнолуние.
Конан улыбнулся, глядя на такую заботу племени о своей дочери. Впрочем, он также был возрожденным. Свободный от заклятия шамана, с карманами, полными трофеев, с мечом на боку и в объятиях прекрасной дамы, – о чем же еще мог мечтать простой смертный?
Не успел Давакуба приземлиться, как они тут же оказались в окружении аборигенов. Конан ухмыльнулся, заметив, что одежда последних мало чем отличалась от его собственной. Как он и предполагал, они приземлились на острове, населенном гвадирийцами – самыми большими друзьями искателей жемчуга. Он выбрал этот остров из-за его близости к Ганаке: вряд ли крадунчик вынес бы более длительный перелет. Отсюда он сможет отправиться в Вендию.
Однако это была не единственная причина. Не так давно, опять же в Иранистане, он спас от страшной участи дочку гвадирийского предводителя…
Кстати, а вот и он!
Коренастый загорелый воин подбежал с копьем в руке.
– Конан из Киммерии? – Его глубокий голос прогремел удивленно.
– Авраук! – радостно прокричал киммериец. – Как там Нанайа?
– Она вышла замуж за воеводу Баджрисов. Однако я сгораю от нетерпения узнать, что это за прекрасная женщина рядом с тобой? И что это за жуткое чудовище? – Он недоверчиво покосился на Давакубу.
