– И что ж такого притягательного в этой охоте? – спросил Рошаль, поднеся очередной свой камень к краю чаши.
– Только раз в тысячу Шагов зажигается Зеница Правого Ока и открывает доступ к Зенице Левого Ока. Зеница горит очень недолгое время. Никто не знает, кто их создал – эти два Глаза Бога, они пребывали всегда, один в нашем мире, другой – здесь… Поколения, которым выпадает счастье жить в эпоху Большой Королевской Охоты, чувствуют, что на них с надеждой смотрят предки и потомки их славных фамилий. Честь семьи, честь рода… я не знаю, как это вам объяснить. Замки, которые украсят охотничьими трофеями другого мира, будут нанесены на новые карты особым цветом, их станут посещать члены императорской фамилии. Участники Большой Королевской Охоты, вплоть до следующего сезона, получают доступ на все балы Полной Луны в Замке Императрицы и на прием в честь зимнего равноденствия в дворцовом саду Льва-Императора. Все женщины готовы разделить постель с мужчинами-охотниками, а женщины-охотницы вправе выбирать себе любовников из тысяч и тысяч претендентов…
– А император ваш здесь? – в очередной раз подойдя к чаше с камнем, спросил Рошаль.
– Нет, ему нельзя покидать Рагнарок…
– Не повезло, – отряхнул руки от песка охранитель. – Не пользоваться ему вниманием дам…
Под бормотанье маркиза, которого никто не перебивал и кроме Рошаля никто ни о чем не спрашивал, они закидали камнями чашу, которой суждено отныне стать могилой.
– Мы же никого не убиваем! – От внезапного прилива эмоций маркиз дал петуха. – Мы погружаем добы… тела в холодный сон и оживляем на Рагнароке! Мы не убиваем даже животных!
– И что же вы делаете… с добычей?
– Добыча распределяется между охотниками, они направляют ее в свои замки.
– Вот, значит, почему туда любят таскаться члены фамилий и прочие гости. Поглазеть на диковинки из чужого мира, – краем рта усмехнулся Рошаль. – Людей вы держали вместо дрессированных собачек, да? И нас тоже хотели посадить в клетку?
Маркиз открыл было рот, но не сумел ничего ответить.
– А теперь заткнись, – сказал ему Олес, подходя со своим последним камнем.
Они обступили чашу – последнее пристанище одного из них.
«Место, где много снега, но не из воды…» – вдруг вспомнилось Сварогу предсказание, и он недоуменно завертел головой – здесь ведь никакого снега нет! Но потом перед его глазами встала вымороженная трава, иней на боках лося, ледяной туман вблизи фиолетовой колонны, – и он понял…
– Княжеская могила, – нарушил тишину Олес, – никто не сможет разорить ее, никто не будет шуметь над ней. Суб-генералу понравился бы наш выбор.
Чуба отвернулась, смотрела на каменные стены подземелья.
– Он умер легко, – сказала Кана. – Он дошел с нами до самой пещеры, где мы прятались. И когда стало ясно, что мы в безопасности, он… У него просто остановилось сердце. Каждый желает такой смерти…
– Суб-генерал просил передать вам, мастер Сварог, что это была лучшая его переделка, – тихо сказал Рошаль. – Больше он ничего не успел сказать.
Откуда-то, из внезапно распахнувшейся где-то очень далеко и очень высоко книги сорвались строки, пришли сюда. И Сварог проговорил:
Значит, нету разлук,
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
В темноте обнимает за плечи.
И полны темноты,
И полны темноты и покоя,
Мы все вместе стоим
Над холодной блестящей рекою…
Где-то в пещерных ходах посыпались камни, чей бесконечный отдых был потревожен сегодняшним боем. Над головами прохлопала перепончатыми крыльями летучая мышь. И снова застыла тишина. Застыла, как это озеро внизу, как эти камни, подпирающие землю…
– Да пребудут с вами доблесть и храбрость – в тех местах, где вам отныне суждено пребывать до скончания времен, – сказал Олес, обращаясь к могиле. – Вы были отличным наставником для тупого испытуемого…
– Мы не слишком-то ладили, мастер суб-генерал, это правда, – негромко добавил Рошаль, – но вместе пережили столько, сколько не выпадает простому человеку… Вашей жизни можно позавидовать, Пэвер… Я горжусь, что был знаком с вами… – Он сделал паузу, и вдруг глухо, почти себе под нос, проговорил:
Мы возвратимся из дальней дали,
Стремя в стремя и бронь с броней.
Помнишь, как в детстве, когда играли
В рыцарей, верных всегда одной…
Сварог в некоторой оторопи посмотрел на него – настолько это было несовместно: стихи и циничный старший охранитель, но Гор Рошаль отвернулся, и Сварог не мог понять, какое у него лицо.
– Человек не умирает, – сказала Кана. – Человек пребывает во веки, переходя из одной сущности в другую. И пусть вам повезет на Иных дорогах существования… мой малознакомый спутник по дороге здесь и сейчас.
Чуба промолчала.
Сварог поклонился могиле. И повернулся к маркизу. Должно быть, что-то такое появилось в его глазах, что пленный судорожно попытался втиснуться в стену.
– Где эта твоя Зеница? – очень спокойно спросил Сварог.
– У-у… реки, – дернул головой тот, словно показывал направление. – За рекой. Маркиз, вы же обещали…
– Стрелки, под которых нас гнали, там же?
Кивок.
– Ну что ж… Полетели, покажешь.
– Вы что-то задумали, мастер капитан? – наконец подала голос Чуба. И голос ее был безжизнен.
– Ничего особенного, – сказал Сварог. – Просто хочу завершить одно дельце… И, желательно, навсегда.
– Месть? – спросила Кана.
– Отнюдь, – покачал головой Сварог. Его не интересовал мир маркиза со всеми его замками, «скатами» и львами-императорами. Не интересовал ни в рассказах, ни в яви. Он уже спросил о главном: знает ли маркиз что-нибудь о выходе в другие миры – помимо прямого выхода в какую-то Зеницу с Рагнарока на Граматар. Ничего тот не знал. Может быть, и есть на планете маркиза дверцы, открывающие дорогу в Поток или на Тропу, только маркизу о том не ведомо. Значит, нечего Сварогу делать в этом мире Рагнарока. А вот пресловутую Зеницу требуется выколоть. Пока не нагрянула армада мстителей…
…И вот она, та река. Еще одна граматарская река, заурядная во всех смыслах и по всем измерениям.
Пожалуй, только Рошаль сообразил, что задумал Сварог. Наверное, сообразить могла и Кана, но ощущение полета настолько поразило островитянку, что она сидела, вцепившись в подлокотники и неотрывно глядя вниз, на проносящуюся мимо землю. И Рошаль молчал, сквозь прикрытые веки с интересом рассматривая перелески и распадки внизу. Да уж, подумалось Сварогу, на такой машине никакая воздушная болезнь не страшна.
– За рекой, – подсказал сзади маркиз, стиснутый Рошалем и Олесом.
