Рейе да Кадена не удержался от тихого хмыканья, столь кровожадно звучали рассуждения Иламны. И ведь совсем недавно эта самая девица проливала слезы над своей незадачливой участью, всерьез упрашивая его подвести черту под ее жизнью! Половину обратного пути до «Сломанного меча» он напрасно пытался убедить ее не вмешиваться, уйти под защиту людей или отправиться в Лан-Гэллом, столицу Забытых Земель. Кто знает, что там творится. Может, кто-то из Большого Круга старейшин выжил. Может, выслушав ее рассказ, найдутся те, кто согласится с незаконностью коронации да Греттайро. Она могла бы поднять против Блейри силы традиций Лесного Княжества, а вместо этого стремится вновь рискнуть своей единственной головой!
Иламна слушала очень внимательно. Покладисто соглашалась с разумностью всех аргументов собеседника. И твердо отвечала «нет» на любые попытки отвратить ее от исполнения раз намеченного плана, каким бы он, этот самый план, авантюрным не казался.
Да и то признать – двоих беглецов теперь вели в первую голову не доводы рассудка, но отчаяние и гнев. Таков был и план – безумный, предусматривающий девяносто пять возможностей более-менее красиво расстаться с жизнью и всего пять – сохранить эту самую жизнь себе и тем, чья судьба теперь стала игрушкой в руках князя – самозванца. Пока им везло. Они благополучно достигли пределов Школы и проникли внутрь. Сумели осмотреться и приготовить пути к возможному бегству, сами до сих пор оставаясь никем не замеченными, даже более того – ухитрились невозбранно для себя нанести некоторый ущерб численному превосходству врага. Кузня стала для них последней возможностью еще раз обсудить весь замысел, прежде чем отправиться на поиски места заточения наследника Трона Льва и его подружки – Иламна слышала, что молодых людей собирались держать вместе.
…Через два или три перестрела серый туман впереди сгустился, так внезапно обернувшись бревенчатой стеной, что рабирийцы едва не налетели на нее. Обогнув выступающий угол дома, они угодили именно туда, куда хотели – в замкнутое кольцо внутреннего двора, образованного боковой стеной жилища Хасти и низкими одноэтажными пристройками. Присмотревшись, можно было различить узкие лучики света, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях на одном из окон. К двери вела засыпанная щебнем дорожка и маленькая лестница, сложенная из обтесанных валунов. Гулька поднялась по трем каменным ступенькам, мгновение помедлила и решительно ударила кулачком в низкую створку, украшенную медными полосами в виде виноградных лоз. Внутри послышалась возня. Хриплый спросонья молодой голос рявкнул:
– Кому неймется?
– Здесь Иламна, – резким тоном ответила гулька. – Откройте, именем Князя!
Расчет строился на том, что Блейри вряд ли разъяснял каждому из своих подручных, как теперь следует относиться к Иламне, удовольствовавшись посланным по следу отрядом убийц. А поскольку те вот уже третий колокол никому ни о чем поведать не могли – лежали себе в болоте под наспех накиданными ветками – для большей части воинства Князя гулька оставалась одной из своих, что при известном нахальстве могло заставить открыться кое-какие двери. Так это или нет на самом деле – кто знает? Может быть, все их планы выстроены на песке, и они сами влезли прямиком в мышеловку… При мысли о возможной ошибке Рейе прошиб холодный пот. Как взведенная пружина, он сжался за спиной Иламны, покрепче обхватив рукоять ножа.
– Среди ночи? – недоверчиво буркнул голос. – За какой надобностью?
– Я должна осмотреть заложников. Один из тех, что сидят в погребе, откинул копыта. Если что-то стрясется с принцем, нам всем не сносить головы, – уверенности гульки можно было позавидовать, но открывать караульщики не торопились:
– Ты одна? А где сам Князь?
– Сам Князь, орясина ты тупорылая, – звенящим от злости голосом отчеканила Иламна, – через четверть колокола явится сюда вместе с аквилонским королем, который желает увидеть своего сына живым и здоровым, ясно? Как по-твоему, что сделает Князь, когда узнает, что ты помешал исполнить Его приказ?
За дверью воцарилось молчание. Затем хриплый прокашлялся, мрачно буркнул:
– Погоди, отпираю… – послышался звон ключей, невнятное бормотание, стук сапог, и наконец дверная створка приоткрылась на ладонь, выпустив неяркий свет масляной лампы и вкусный запах жилья.
Караульщик предусмотрительно подставил ногу, придерживая дверь. Однако, едва его глаз блеснул в приоткрывшейся щели, рука Рейенира выстрелила в этот глаз пятью дюймами отточенной стали. Единым мощным ударом отшвырнув и дверную створку, и начавшее оседать тело, Иламна и Рейе с грохотом вломились в узкие сени. Вторая фигура в черном бросилась навстречу, выставляя нож. Безо всякой деликатности отпихнув легкую девицу, Рейенир в прыжке смял противника, успел увести в сторону вооруженную руку, дважды по самую рукоять всадил, не глядя, клинок – караульщик захрипел, пуча глаза, Рейе отстранился и коротко, точно ударил в сердце. Сразу обернулся – что Иламна? Где третий?
– Готов, – проворчала гулька, кивая на скрюченное тело в крохотном коридоре. – Чума на тебя, Рейе, лягаешься как ишак, я весь бок отбила… Что, у нас получилось?
И первой распахнула тяжелую дверь, ведущую в комнату.
Заглянув через ее плечо в открывшийся дверной проем, Рейенир увидел примерно то, что и ожидал: маленькое помещение, освещенное почти прогоревшими свечами, лежанку у дальней стены и стоявшую в изножье Айлэ диа Монброн – бледную, напряженную и прямую, как стрела. При виде внезапно выросших на пороге темных силуэтов с ножами в руках Айлэ ахнула и шагнула вперед, с отчаянной решимостью заступая дорогу. Но уже в следующий миг испуг в ее глазах сменился робкой надеждой – она узнала вошедших.
– Вы?! Но… почему вы здесь? Как вы вошли?
– Через дверь, – буркнула Иламна. Коннахар полулежал на широкой кушетке, молча разглядывая нежданных спасителей – в отличие от баронеты Монброн, обладавшей гульским ночным зрением, для него в комнате было слишком темно. Рейенир разглядел, что голову подростка украшала аккуратная свежая повязка, сквозь которую проступило темное пятно, другая повязка, через грудь, виднелась из-под воротника рубахи. – Решили рискнуть своими задницами ради спасения ваших. Смешно, правда?
– Вовремя это вы собрались, – некогда ясный и четкий голос Конни звучал теперь полушепотом, да и выглядел наследник аквилонского трона… не то чтобы скверно, но скорее странно – словно там, куда его забросила прихоть судьбы, ему довелось провести не три седмицы, а по меньшей мере лет пять. – Сидеть под замком уже стало тоскливо…
