время путаю его с другим помощником мавра. Ну, с тем, который между боями всегда развлекался аль-джаброй. А, наконец-то, всплыло из моего подсознания, его звали Кассио.
Так вот, входит не он, а совсем другой человек, которого кликали Яго. Он наклоняется к моему старому другу и что-то шепчет на ухо. Сначала, мавр лишь отмахнулся от этих известий. Затем, немного задумался, а после и вовсе стал мрачным, как туча.
Помощник печально покачал головой. Пожал худыми плечами, мол, я тут совсем не причём, и удалился из зала. Пока я закусывал неплохое вино халвой из орехов и дорогими цукатами, Отелло встал из удобного кресла.
Немного качаясь от многодневной усталости, он напряжённой походкой направился к своей Дездемоне. Друг отвёл её в сторону от моей любимой жены и о чём-то тихо спросил.
Она рассмеялась, и попыталась чмокнуть Отелло в небритую щёку. Он отстранил её от себя и, что-то сказал. Ну, а дальше всё пошло именно так, как это обычно случается у всех супружеских пар.
Сами знаете, как всё бывает. Слово за слово, упрёк за упрёк и вот голубок и голубка, которые минуту назад ворковали, как ангелы, вдруг озверели. Они готовы схватиться за сабли, чтобы изрезать друг друга в мелкие клочья. По крайней мере, у нас с моей благоверной, всё происходит по такому сценарию.
Вот и сейчас, несмотря на высокий общественный статус хозяев, всё шло точно так же, как у и прочих людей. Не успел я налить пол бокала вина, как дело уже приблизилось к драке. А всё из-за какого-то паршивого носового платка.
То ли Отелло схватил сильный насморк во время морского сражения? То ли он хотел вытереть пот, который прошиб его после выпивки с другом? Я точно не знаю. Похоже, что Дездемона не очень удачно съязвила на данную тему, и понеслась душа в рай. И, в общем-то, я его хорошо понимаю.
Представьте себе такую картину. Измождённый неслыханным подвигом, герой вернулся домой из кровавой баталии. Все люди вокруг слаженным хором поют дифирамбы, и только родная жена, так же, как прежде, ни в грош не ставит супруга.
Понятно, что у любого мужчины взыграет ущемлённое эго. Вот и мой старый друг не стерпел такого пренебрежительного отношенья к себе. Он тут же вскипел, словно чайник и принялся, как часто говаривал мой старый отец: – Учить дорогую подругу!
Дездемона не осталась в долгу и началась рукопашная. Девушка она была весьма утончённая и отлично воспитанная. Однако, кулаками махала, как какой-нибудь пьяный матрос. И где только так научилась?
Я, конечно, спокойно сидел и не лез в эту свару. Разговор-то семейный. Милые громко бранятся, тем только тешатся. По этому поводу, моя бабушка как-то обмолвилась: – Сейчас они кулачками махаются, а минуту спустя, в простынях кувыркаются.
Я продолжал выпивать и не обращал никакого внимания на обычную ссору. Однако, тут в их семейное дело впряглась моя старушенция. Она рванулась вперёд и немедленно влезла в оживлённый супружеский спор. Видно, решила помочь своей новой товарке.
И то сказать, Отелло был выше своей хрупкой жены почти что на локоть, и тяжелее её почти на талант. А это, вы согласитесь, совершенно различные категории веса. И если бы он не был моим старым другом, то я бы тоже не остался в сторонке. Рванулся на помощь более слабому участнику драки, и постарался восстановить равновесие.
Одним словом, моя милая пташка бросилась мавру на спину и вцепилась в его буйные чёрные кудри. Он сдёрнул её со своих мощных плеч. Поставил перед собой и отвесил пару хороших лещей.
Нужно сказать, что у моей половинки такой шумный характер, что я и сам, иногда, хочу сделать нечто подобное. Иной раз до того доведёт, что просто нет уже мочи терпеть. Так бы ей и влепил пяток оплеух.
Но здесь, как вы понимаете, дело вышло за всякие разумные рамки. Это же моя дорогая супруга, а не его, моего боевого товарища. Должен напомнить, я совершенно согласен с тем утверждением, что по данному поводу вспоминают мужчины Востока: – «Хочу люблю, хочу зарежу!»
Поэтому, мой главный принцип такой – со своей благоверной делай всё, что только захочешь, но чужую не тронь! – так что, я тоже поднялся на ноги и метнулся на выручку побитой жене.
Пока я бежал через залу, моя кисочка успела очнуться и применила любимый приём – удар коленкою в пах. Должен вам доложить, что это весьма неприятно и чрезвычайно болезненно. Сам несколько раз от неё получал.
Поэтому, не было ничего необычного в том, что после такого манёвра, Отелло совсем озверел. Он врезал ей от души, и она отлетела в сторонку. Тут и я подоспел под горячую руку.
Хочу немного вернуться назад и рассказать, что мы с ним всегда были, в общем, на равных. Много сражались на тупых эспадронах, а то и просто так, на кула́чках. Благодаря чему, обычно выигрывал тот, кто в данный момент, был менее пьян. Скорее всего, в тот замечательный вечер, я слегка перебрал с толедским вином. Мавр оказался намного ловчее.
Как закалённый боец, Отелло не думал, кто же стоял перед ним? Он сразу мне врезал пяткою в челюсть. Нужно сказать, что попал удивительно точно и сильно. Я отлетел вслед за супругой и врезался головой в постамент мраморной статуи Зевса. Причём, приложился весьма неудачно. У меня даже ноги отня́лись на какое-то время.
Тут Дездемона весьма разъярилась и начала защищать невинно пострадавших гостей. Пошла такая потеха, что не в каждой харчевне увидишь. Такое случается лишь в крупных портах. Там, где в кабаке, неожиданно встретились экипажи враждебных флотов.
Наш голубок и голубка сошлись в мёртвом клинче. Какое-то время, они бодро крушили друг другом драгоценную мебель, и только затем, повалились на широченную койку.
Потом, началось нечто такое, что и не сразу поймёшь, что там твориться? То ли, опять повторялись события первой супружеской ночи? То ли, кипело сражение хищников в Африке?
Ножки у ложа вдруг подломились. Балдахин из тяжёлой парчи обрушился вниз и накрыл их обоих. Они чуть повозились и быстро затихли. Тут, на шум громкой драки, прибежало несколько слуг.
Они разобрали обломки кровати и обнаружили мавра, который лишился сознания, и его очень бледную женушку. То ли, она задохнулась под плотной парчой? То ли, ударилась головой при падении? Точно не знаю.
Дальше с женой мы не стали смотреть. Пришли, называется, отдохнуть после рабочего дня. Хотели, как все, приобщиться к высокой европейской поэзии, а
