Отвратительная чешуйчатая голова с рубиново-красными глазами поднялась высоко над жертвенником. Длинный раздвоенный язык, мелькающий с изумительной быстротой между ужасными челюстями, внимательно ощупал девушку. Все жрецы, за исключением Тот-Амона, уткнулись лбами в пол.
Медленными, почти ритуальными движениями змея начала обвивать девушку. Двух колец было достаточно, чтобы свободными остались только плечи и голова прелестной жертвы. Огромные челюсти раскрылись с чавкающим звуком и поглотили светловолосую невесту Сета. Медленно, с наслаждением, с клокочущим журчанием отвратительное чудовище поглощало девственницу!
— Сет! Сет! Сет! — снова начали свои молитвы жрецы.
Молчаливый и угрожающий, устрашающий более, чем гигантская рептилия, в своей мрачной решимости, Тот-Амон с наслаждением наблюдал за этим ужасающим зрелищем.
Ревущее буйное пламя освещало утес Орлиная Голова. Молчаливая группа воинов окружила полукру-гом костер. Их мрачные лица ничем не напоминали о том, что эти же самые люди только час назад одержали грандиозную победу над многократно превосходящим их по численности врагом. Только забрызганные кровью доспехи и поспешно сделанные перевязки напоминали о свирепой битве.
У огня, с остатком переломанной пики в груди, лежал на куче из звериных шкур славный Фериш Ага. Склонившийся над ним, побледневший и крайне изможденный, Реас Богард печально качал головой. Веселый и добрый шемитский вождь умирал! Его все еще ясный взгляд поймал взор мудреца и безошибочно угадал приговор судьбы.
— Повелитель, я мужчина и воин. Я знаю, что сегодня в последний раз скакал на коне и сжимал в своей руке оружие! Но я умираю счастливым, что нал в большой битве, среди людей, которых люблю! Ты — великий человек, Реас, больше, чем человек, и я горжусь, что был рядом с тобой в последнем бою! Прощай, Повелитель Зари!
— Прощай мой друг! Ты уходишь туда, где встретятся все герои, которые боролись во имя Добра на этом свете! Прощай!
— Кетраг, друг мой, иди ко мне, гиркан-ский сокол! У тебя такая же вольная душа бродяги, как и у меня. У нас, в Шеме, есть обычай — перед долгой дорогой оставлять что-либо на память близким товарищам. Вот тебе мой рубин, почетный знак Заморы! И пусть Эрлик поможет твоему брату! Если я встречу бога там, куда ухожу, я попрошу его и об этом!
— Я с честью буду носить твой перстень, Фериш Ага! Мужчин, похожих на тебя, не так уж и много!
— Принц! Я не смог увидеть твою Джавелд-жу. Выиграл я у тебя немало ставок, но надеюсь, что «выиграл» и друга! Возьми моего боевого коня. Его имя — Потоп, и он — верное и надежное животное! Оставляю его в достойных руках!
— Друг! Ты изменил мое мнение о шемитах — давнишних врагах моего королевства! Я принимаю твоего копя с благодарностью и в твою честь отпущу из хауранских тюрем всех шемитских пленников! Твое имя будут помнить как «Герой с перевала Келинана», брат мой!
— Плам! Где Плам? Взгляд мой затуманивается! Сядь рядом со мной, сынок! Амрод, Олаф, Пепин, Джума — прощайте друзья! Выпейте стаканчик или два за старого шемита! Плам, сынок, ты мне как родной сын. Иштар не подарила мне отпрыска мужского пола, но устроила встречу с тобой! Ты помнишь наш «танец»? В Эруке род Феришей очень известен, а я — богат, очень богат! Когда уйду в Царство мертвых, сними с моей шеи медальон из синего лазурита. Теперь ты — глава рода Феришей! Са-лех знает! Вспоминай о старом гуляке, сынок!
— Фериш Ага! Для меня нет большей чести, чем эта — носить твое имя! Я люблю тебя и как отца, и как учителя, и как друга! Не оставляй нас! — огорченный потерей своего верного товарища и из-за полученных ран, юноша не почувствовал как теплые капли начали стекать по его щекам.
Глаза всех присутствующих были полны слез. Какое сердце не дрогнуло бы при виде достойной кончины храброго шемита? Один лишь Конан, чудом не получивший ни царапины в жестокой битве, не проронил ни единой слезы. Киммерийцы никогда не плачут! С сухими глазами могучий варвар встал па колени возле своего умирающего друга.
— Почему вы печалитесь? — твердым голосом спросил он и осмотрел присутствующих.
— Потому ли, что провожаем в далекую дорогу самого достойного из нас? Или страдаете от того, что сегодня он заставил всех нас стыдиться, показав пример в бою? Ты, Ага, — один из немногих истинных мужей, которых я встречал! Но ты первый кому я искрение завидую! Завидую не твоей силе и воинским умениям, которые ты неоднократно доказал. Завидую твоему славному прощанию с миром, которое дарят тебе боги! Кому суждено умереть, как первейшему герою, после такой победы, как нынешняя? Кто может похвастаться столькими верными друзьями возле себя в свой последний час? Завидую павшим героям, среди которых ты займешь достойное место на праздничной трапезе на Серых Равнинах! Завидую им за незаменимого собеседника и товарища, которого они получают! Вина! Пей, Ага, пей за нас, которые остаются в этом угрюмом мире!
После этой долгой и непривычной для молчаливого киммерийца речи Конан поднес к губам умирающего мех с вином. Богард хотел было остановить его, но отказался от этой мысли. Фериш Ага пил долго, с удовольствием. Потом закашлялся, изо рта потекла струйка крови. Взгляд его прояснился. Широкая улыбка засветилась на добродушном лице.
— После сечи мне всегда хочется выпить, Копан! Хорошее винцо! Возьми мой кошель и повеселитесь с товарищами в кабаках Джа-велджы! Горжусь, что я был вашим другом! А ты, варвар, — мое второе «я»! Буду ждать тебя с полной чашей там, в другом мире! Не страшно умереть, страшно умереть трусом!
* * *
Похоронили Фериш Агу на другой день. Выкопали глубокую могилу рядом с Орлиной Головой. Положили тело в полном боевом снаряжении, в руки героя вложили верные ятаганы. Вместе с ним, в одной могиле, похоронили пикта Соро и боссонца Квинта.
С ближнего горного хребта друзья докатили огромный гранитный валун, которым покрыли общую могилу.
Караван остался на перевале Келинана еще три дня. С помощью пленных наемников, а их было более двухсот, сложили громадный костер и сожгли тела павших воинов. Из семидесяти бойцов в отряде легата Амальрика уцелели двадцать девять. Убитых в армии барона Пулио было более двухсот человек.
Со всеобщего одобрения, Амальрик освободил пленников. Оказалось, что Пулио нанимал их в Аквилонии, Немедии, Коринфии и Заморе. После его гибели, свободные от обязанностей к нему, они дали клятву верности принцу Моррогу. Это были хорошие солдаты, и несмотря на их поражение, хауранский аристократ с удовольствием принял их на службу в свою армию.
