– Ну вот, все в сборе. Можно начинать, – громко сказал Зубр, отвлекаясь от собеседников, когда Кузьма сел на оставленный для него свободный стул. – Как вам известно, в городе появилась новая угроза. Обстоятельства так сложились, что нам не на кого рассчитывать, кроме себя. После долгих обсуждений Совет убежища принял решение отправить экспедицию в Кирово-Чепецк. Пока с целью проверки оперативной информации.
Зубр достал из кармана нарисованную Чирьем карту, положил на стол перед собравшимися и поочередно ткнул пальцем в обозначенные крестиками места.
– Ваша задача проверить достоверность данных и доставить образцы в убежище. Если информация подтвердится и в Чепецке действительно есть необходимые нам ресурсы в достаточном количестве, за ними отправится новая экспедиция. Возможно, в том же составе.
Комендант помолчал. Обводя взглядом собравшихся, он как будто запнулся о Кузьму и несколько долгих мгновений смотрел на него, словно сомневаясь в принятом относительно парня решении.
Как и в тот день перед самоволкой, Кузьма отчетливо услышал чужие мысли в своей голове. Зубр разрывался между желанием сохранить в тайне от всех проблемы со здоровьем приемного сына и правом юноши самому решать свою судьбу. Он боялся, что недуг Кузьмы проявит себя во время экспедиции и плохо отразится на его будущем. Парня могли принять за выродка. И хотя в последние годы отношение к мутантам из числа обитателей убежища стало мягче (по крайней мере, их не убивали), с ними мало кто решался жить бок о бок. В случае раскрытия тайны Кузьму ждала социальная изоляция или, того хуже, изгнание. И если первый вариант давал хоть какой-то шанс на благоприятное разрешение ситуации в обозримом будущем, то второй сулил только одно: жестокую и мучительную смерть в одиночестве.
В напряженной борьбе двух идей Зубр постепенно склонялся к победе здравого смысла над естественным желанием парня проявить себя и принести посильную помощь убежищу.
«Зря я послушал Знахаря и дал ему уговорить себя, – прочитал Кузьма мысли отчима. – Потом, когда здоровье сына придет в норму, он будет ходить на поверхность сколько захочет, а до тех пор выход из убежища для него закрыт. Точка!»
В глубине глаз коменданта вспыхнул огонек принятого решения. Губы шевельнулись. Он приоткрыл рот, втянул в себя воздух полной грудью.
«Нет, нет, нет! – панически подумал Кузьма. – Пожалуйста, не делай этого, не надо. Прошу тебя, дай мне шанс проявить себя. Все будет хорошо, вот увидишь».
Он вдруг почувствовал, как внутри его черепной коробки щелкнул невидимый тумблер, как тогда, в машине Репса. Откуда-то из глубины живота поднялся обжигающий сгусток энергии. Внутренним взором Кузьма увидел, как этот пламенеющий багрянцем шар проник в его мозг и там превратился в сверкающее молниями белое облако.
«Забудь обо мне. Сконцентрируйся на предстоящей экспедиции», – мысленно приказал Кузьма и представил, как облако в его голове тускнеет, а из глаз, прямо в лицо отчима, бьют два ослепительно-ярких луча.
Зубр на мгновение замер, потом моргнул и медленно, словно нехотя, повернул голову в сторону разведчиков.
– Тебе слово, Байбак.
Командир разведгруппы загремел стулом. Зубр жестом разрешил не вставать. Байбак кивнул и заговорил хриплым голосом:
– Репсу я все уже сказал и показал на карте. Он мужик смышленый, думаю, сделал правильные выводы. Для всех остальных озвучу мое мнение: ехать надо по Ленина. Всю улицу, конечно, мы не обследовали. Далеко, да и времени в обрез, но до руин Центральной гостиницы дошли без проблем. Оттуда, насколько хватает глаз, дорога отлично просматривается. Не скажу, что прям скатертью стелется: есть заторы из автомобилей и обрушенных зданий, но проехать можно. Другие маршруты мы тоже проверили для успокоения совести. По Октябрьскому не пробраться, там высотка обрушилась, и обе стороны проспекта обломками завалило. Карла Маркса – тоже не вариант. До старого кукольного театра худо-бедно можно доехать, а дальше дороги нет. Деревья в овраге и ботаническом саду так разрослись, что сама улица и ближайшие к ней кварталы в дремучий лес превратились. Ну а во дворы и проулки мы даже соваться не стали. Грузовик у Репса большой, а там машин полно, проезды узкие и тупиков до хрена. Вот мы и решили: чего зря время тратить? Ну и с быдляками лишний раз пересекаться не хотелось. Мы ж не охотиться на них пошли.
Пока Байбак докладывал результаты разведки, Кузьма украдкой вытер выступившую из носа кровь. Никто, кроме Репса, этого не заметил, поскольку взоры остальных были направлены на командира разведгруппы. Новый знакомый едва заметно кивнул Кузьме и тоже повернул голову в сторону оратора.
– Ну, раз с выбором маршрута определились, прошу участников экспедиции проследовать в арсенальную, – сказал Зубр, когда Байбак закончил говорить.
Кузьма заметно оживился. Мало того что угроза отстранения миновала, так он еще и узнает, кто из Советников отправится в Чепецк. Этот вопрос волновал его с тех самых пор, когда Зубр объявил ему о своем решении. Меньше всего Кузьме хотелось, чтобы с ними поехал Груздев. Ну не нравился он, хоть ты тресни. Было в нем что-то такое отталкивающее, хотя, если начистоту, без его вмешательства Кузьма не стал бы участником экспедиции. Ведь только благодаря Грибу он, пусть и самовольно, прошел обряд инициации, а значит, получил право называться сталкером и участвовать в вылазках на поверхность.
Первыми в коридор вышли Советники. Следом за ними покинули кабинет разведчики, Репс и Матюха. Кузьма последним подошел к двери. Он думал, Зубр окликнет его, даст особые указания или скажет слова отеческого напутствия, но тот даже не посмотрел в его сторону.
Незадолго до совещания коменданту принесли сводку оперативной информации. За минувшие сутки на поверхности и в самом убежище произошло немало событий. И если ситуация снаружи оставалась стабильной и не вызывала опасений, то вот сильно изношенная инфраструктура бомбаря опять преподнесла неприятные сюрпризы. От Зубра требовалось расставить приоритеты в решении насущных проблем и направить ограниченные ресурсы убежища туда, где сейчас это было наиболее необходимо. Совещание и так отняло немало драгоценного времени, а потому, закрыв для себя вопрос с экспедицией, комендант с головой погрузился в работу.
Кузьма вздохнул и вышел за порог. К тому времени Байбак и его люди свернули в ответвление коридора. Подошвы их тяжелых ботинок застучали по ведущим на нижний ярус лестницам. После отлично выполненной работы разведчиков ждал горячий душ, сытная еда и заслуженный отдых.
Советники, Репс, Матюха и следопыт двигались прямиком к арсенальной. Кузьма нагнал их незадолго до того, как Юрген вставил ключ в замочную скважину и дважды провернул, щелкая механизмом замка.
– За мной!
Шихов потянул обитую железом дверь на себя и первым шагнул в темноту. Он пошарил рукой по стене, нащупал бугорок выключателя и вдавил его указательным пальцем. На потолке замигали длинные трубки люминесцентных ламп. Спустя несколько секунд помещение наполнилось холодным белым светом и едва различимым гудением работающих светильников.
Участники экспедиции вошли в арсенальную. Кузьма впервые оказался в заставленной узкими металлическими шкафами просторной комнате.
Юрген шагнул к одному из таких шкафов, набрал цифровой код на висячем замке, открыл скрипучую дверцу и вынул на свет настоящий «калаш», как две капли воды похожий на тот, что Кузьма видел во сне.
Сердце подростка бешено заколотилось. Парень почувствовал, как тело покрывается мурашками. В радостном предвкушении он чуть было не вытянул вперед руки, но что-то заставило его помедлить.
– Держи! – Юрген протянул автомат Грибу.
– А я и не знал, что у нас есть такое оружие, – сказал тот, беря «калаш» в руки.
Шихов снова просунул руку в глубину шкафа, вытащил оттуда запасной магазин – выпуклые бока патронов тускло блеснули желтым в свете потолочных ламп – и гранату.
– У нас много чего есть с тех пор, как Байбак со своими бойцами наведались в воинскую часть на Луганской. Там до них кто-то хорошо похозяйничал, но одно из зданий осталось нетронутым. Все потому, что в нем быдляки обосновались. Парням пришлось попотеть, чтобы выкурить тварей оттуда, но оно того стоило. Ну, ты берешь или как?
