Ты знаешь, что мы…
Рацел издал странный задыхающийся стон и попятился, схватившись за расходившуюся в нагруднике дыру. Его глаза расширились от изумления, и он поглядел на братьев-библиариев.
— Я… — заговорил он, а затем умолк.
Его череп начал раздуваться, словно пузырь, наполненный жидкостью.
— Гай! — воскликнул Властелин Смерти, вскинув меч, но не рискнул ударить.
Эпистолярий схватился за голову и согнулся пополам. Затем он выпрямился и посмотрел на них. Его презрительный оскал исчез, сменившись добродушной усмешкой, которой просто было не место на этом лице. Кровавые Ангелы с ужасом глядели, как он с кошачьим удовольствием разминает руки. Рацел вздохнул. Внешне он выглядел прежним, но библиарии знали, что перед ними Питер Зорамбус в доспехах Кровавого Ангела.
— Впечатляет, — сказал колдун, воздев меч. — Устарел, но впечатляет.
Он принял расслабленную боевую стойку и поманил Мефистона.
— Астра Ангелус! — охнула Офиуса, падая на снег. Она истекала кровью. — Он обманывает тебя! Забудь о нем. Помни, что ты должен сделать. Иди же. В крепость! Его приятельница-колдунья. Она уже у Эдикула Сакрум. — Слова звучали неразборчиво; святая рухнула на спину, кровь потекла из ее рта. — Он обманывает тебя. Разве ты не видишь?
Но Властелин Смерти не глядел на нее. Глаза Мефистона налились кровью при виде случившегося с его старым другом. Кровь хлынула по щекам, словно слезы, молнии из черного пламени забили по броне, рассыпая искры по камням.
Старший библиарий пошатнулся, когда его меч окутало ослепительное пламя. Весь склон горы содрогнулся.
— Мой господин! — закричал Луций, когда Мефистон шагнул к Зорамбусу, занося горящий меч над головой. — Окаменелый меч! Вспомните, зачем мы пришли!
Но Мефистон, поглощенный Даром, не слышал его. Когда он ударил, метя в лицо чернокнижника, дорожное покрытие оторвалось от земли, словно железо, притянутое магнитом. Витарус с грохотом столкнулся с фальшионом колдуна, таща за собой несколько тонн скалобетона, и похоронил чернокнижника под облаком пыли и камней.
— Гай! — взревел от ярости Властелин Смерти и, призвав свои крылья, взмыл вверх.
Ошеломленный яростным натиском Зорамбус покатился по склону.
Мефистон снова занес Витарус над головой, и земля опять начала вздыматься, закручиваясь возле клинка каменным вымпелом.
Чернокнижник в отчаянии вскрикнул и, призвав собственные пестрые крылья, взмыл ввысь за миг до того, как Властелин Смерти обрушил на него новый обвал.
Антрос оглянулся на Вольгатис. Големы снесли стены и теперь шли по улицам, руша храмы и разбивая статуи. Серафимы метались вокруг них, будто стая ворон, но их выстрелы не могли задержать великанов, оставляя лишь выбоины в древних камнях.
Вновь грянул гром: это столкнулись клинки Мефистона и Зорамбуса.
Удар отбросил Луция прочь к разбитым воротам, и он покатился по дороге.
— Я найду его! — закричал лексиканий и бросился бежать к крепости.
От бушевавшего позади поединка сотрясалась вся гора, и Антрос спотыкался. Когда он приблизился к развалинам портика, земля завибрировала с новой силой под тяжелой поступью големов. Луций перескочил через глыбы размером с танки и оказался во внутреннем дворе. Всюду лежали трупы сороритас и драгун. Уцелевшие Сестры Битвы и Кровавые Ангелы прятались среди развалин, стреляя в нависавших над ними гигантов, другие серафимы кружили в клубах дыма.
Антрос забрался на разбитую стену и схватил одну из женщин за руку, пытаясь привлечь ее внимание.
— Окаменелый меч! — крикнул он, повысив голос, чтобы его было слышно за общей какофонией. — Где он?
Воительница была без шлема, так что Луций мог видеть ее лицо. Ответом ему стал свирепый взгляд:
— Что вы сделали со святой?
— Не смей, — взревел Антрос, преисполняясь ярости, — сомневаться в мотивах Кровавых Ангелов!
Женщина охнула и попятилась; пытаясь вырваться из хватки Кровавого Ангела, она невольно бросила взгляд на далекую статую грифона, возвышавшуюся на самой вершине обители. Лексиканий кивнул, отпустив женщину.
— Что ты такое? — ахнула сестра битвы; из ее распахнутых в ужасе глаз, устремленных на лексикания, текла кровь.
Луций не ответил: бросился навстречу граду падающих обломков, проскочил сквозь него и побежал вверх по ступеням.
Вольгатис, Дивинус Прим
— Победить должна я! — взвыла Ливия, ужаснув Дхармию нескрываемой яростью в голосе, в котором не осталось веселья.
За ее спиной ревели ускорительные двигатели прыжкового ранца; колдунья достала причудливого вида нож и замахнулась им на все еще кружившую вокруг горстку демонов. Большинство вопящих похожих на акул тварей исчезли считаные мгновения назад — сгинули в кровавом огне, обрушившемся с небес. Алое пламя пронзило их, а затем смяло, отчего удивленные женщины ликующе закричали, но оставшиеся до сих пор закрывали им путь к каменному грифону.
Ливия прошептала длинный поток слогов. Дхармии показалось, что женщина произносит слова задом наперед. В ответ клинок замерцал, и девочка снова поняла, как заблуждалась насчет Ливии. Это было колдовство. Другими словами не назовешь. Ливия продолжала шептать, и лезвие клинка вспыхнуло так яростно, что ей пришлось отвернуться. Наконец, произнеся последнее слово, Ливия рассекла воздух, и свет разошелся рябящим полукругом. Столкнувшись с синими гибкими телами тварей, свет прошел сквозь них. Небо рассек шрам розово-голубого пламени, а когда жар спал и небо вновь очистилось, потусторонние существа испарились.
— Победить должна я! — прошипела Ливия, усилив подачу горючего в прыжковом ранце и поднимаясь выше над ступенями.
Они тяжело приземлились среди тел серафимов, погибших под натиском тварей. Колдунья закрыла Дхармию от удара и осторожно опустила ее на землю, а затем посмотрела на происходящее внизу.
Зрелище оказалось таким, что они обе не смогли отвести взгляда. Стены рухнули, громадные големы шагали по опустошенному внутреннему двору. Дхармии казалось, что древние боги Дивинуса Прим пробудились ото сна, дабы повергнуть творения Бога-Императора. Но даже величие каменных гигантов затмевалось тем, что происходило за рухнувшими стенами. Весь горный склон раскачивался, будто флаг на ветру. Вырванные из него громадные глыбы катились вниз, образовав страшную лавину. Тысячи тонн камня падали в ущелье, учиняя еще большее разрушение.
В ответ содрогалась и крепость. Дхармия пошатнулась, видя, как рушатся окаменевшие кости.
— Клинок! — воскликнула Ливия, подняв девочку на ноги, и потащила ее по ступеням. — Мы должны спасти его!
Из клубящихся облаков пыли выбежал человек, каждым шагом перескакивавший несколько ступеней. Это был гигант, закованный в синие доспехи, и при виде его девочка съежилась, тут же поняв, что это мог быть только один из Адептус Астартес. Однако ее поразило не громадное тело воина, а черты его лица — широкие и симметричные, как у героического персонажа, сошедшего с картины. Его глаза смотрели на статую грифона со свирепой решимостью; невозможно было поверить, что
