Пока ты действовал мягко, он не особенно сопротивлялся. Но стоило только его ударить, да еще и кровью полить, а потом отравить проклятием, как защита активизировалась, и теперь снять ее может только время.
– Думаешь, когда-нибудь защита ослабнет?
– Ничто не вечно в этом мире, – ответил тогда призрак. – Даже магия ведьм рано или поздно утратит силу. Нам остается только периодически сюда наведываться и проверять, что и как. И если окажется, что барьер постепенно слабеет, то это будет означать, что шанс его преодолеть у тебя еще есть.
– А у тебя?
Мор испустил тяжкий вздох.
– Я для него враг. А ты, возможно, наследник ведьм, поэтому для тебя он и стал проницаемым. Меня же оттуда не только отбрасывает, но еще и распыляет каждый раз на мелкие частицы.
– Так, может, тебе пора стать сильнее? – предположил я.
– Может, – с еще одним вздохом согласился призрак.
И после этого мы возобновили поиски проклятых камней, без которых Лазоревая долина оставалась для нас закрытой.
Ишра же мне понадобился для изучения мертвого грифона.
Когда они пытались остановить меня в первый раз, их под мостом порядочно осталось как в виде костей, так и в виде обычных трупов. Забрать их почему-то никто не забрал… Может, после того как я их проклял, им было какое-то время не до похорон… Ну, а вечная мерзлота Норейских гор любезно сохранила тела, одно из которых я и умыкнул для исследования.
Живых рядом с мостом я тоже больше не видел. Ни в тот год, ни в следующий. По-видимому, проклятие оборотней здорово потрепало, и на какое-то время они стали неопасными, но тогда меня это уже не волновало.
Появлению грифона старый колдун обрадовался, как ребенок, которому на праздник подарили вкусную конфету. О том, что это оборотень, я ему не сказал (если умный, сам сообразит, не маленький), а вот насчет порталов информацией поделился.
К сожалению, никакого загадочного органа внутри птички Ишра не обнаружил, однако сама идея ему понравилась. Поэтому, потратив на исследования еще год и изучив выкладки Кариура, он все же сумел видоизменить свои индивидуальные порталы. Совместив старые наработки, ведьминские знаки и магию крови, он получил совершенно новый вид артефактов. Да, пускай они были одноразовыми, зато стоили очень дешево, имели малые размеры и в отличие от тех, что бытовали в империи, воспользоваться ими мог каждый. Для этого всего-то и надо было капнуть несколько капелек крови на амулет, а потом забросить в нужное место маячок.
Это увеличило спрос на подобные артефакты в десятки раз. Благодаря им количество краж в столице и не только возросло на порядок, не говоря уж о прочих преступлениях. Черный рынок загудел. Городская стража стояла на ушах. Имперская служба безопасности тоже зашевелилась. Но Леман поступил мудро, выбрасывая артефакты на рынок малыми партиями и исключительно анонимно, через посредников, тогда как Ишра на какое-то время превратился в персону номер один, которую берегли как зеницу ока, вплоть до того момента, пока он не отыскал ученика и производство индивидуальных порталов не перестало зависеть лишь от одного человека.
Естественно, деньги потекли к Леману рекой. Почуяв, что способен на большее, он даже частично вышел из тени, превратившись во вполне себе успешного, имеющего совершенно официальное дело и уважаемого торговца. Однако резкое усиление одного из игроков не могло не вызвать волнения среди конкурентов, поэтому на протяжении довольно долгого времени Леману и его людям приходилось многократно доказывать свое право на существование. Раньше они все больше грабежами, вымогательством, заказными убийствами промышляли. Однако теперь ставки выросли. Аппетиты тоже. И поскольку продукция эрта Ишры, основанная на уникальных идеях одного из величайших умов своего времени, пользовалась бешеным спросом, то, само собой, очень скоро Леман стал вызывать раздражение у менее везучих коллег, и его решили убрать.
Я, правда, никогда не интересовался, сколько угроз, попыток откровенного шантажа и даже подкупа пережила его организация, пока пыталась урвать себе лакомый кусок. Меня до определенного времени эта проблема вообще не заботила – в Дамане я тогда показывался крайне редко, потому что ночью мы с Мором активно разыскивали необходимые нам обоим камни. Тогда как днем… днем я теперь обитал совсем в другом месте.
Не желая лишний раз посещать дом, который навевал слишком много невеселых воспоминаний и к тому же стал пристанищем уже не для двух, а для трех (Ишра в конце концов переселился к нам) посторонних людей, я вскоре после смерти Нардиса вернулся в свою старую пещеру. Забрал туда же Кость и своих землекопов. Кое-что там переделал. Переоборудовал. И, пользуясь тем, что даже в яркий солнечный день внутри было сухо и темно, упорно работал над созданием нового вида нежити, которую планировал потом использовать в своих целях.
Совсем от столицы, правда, не отказался – там была возможность торговли, там я приобретал дорогостоящие эликсиры, там же сохранялась возможность безопасного пополнения фляги. И там же денно и нощно трудился нэл Тарио, добывая для меня ценную информацию.
И все же смерть Нардиса всерьез поколебала мои взгляды на жизнь, а заодно показала, насколько же люди в действительности уязвимы. Поэтому, не желая наступать на те же грабли, я умышленно сократил контакты со смертными, отстранился от происходящего в доме. И практически запер себя в горах, посвятив все свое время созданию совершенно нового вида зомби. Таких, чтобы внешне они ничем не отличались от людей, сохраняли работоспособность и днем и ночью, были способны выполнять не только примитивные поручения и при всем при этом имели хотя бы капельку человеческих мозгов.
Видя перед собой пример Кости, которая с каждым прожитым днем проявляла все больше разнообразных реакций и прямо на глазах становилась самостоятельной, я убедился, что в принципе это возможно. Особенно если решить проблему разложения и усовершенствовать имитирующее заклинание.
Увлекшись решением этой задачи, я, как и сказал, почти перестал показываться в столице, поэтому внезапный вызов сигнального амулета – одного из тех самых изобретений, за которые Кариура следовало бы посмертно наградить, – застал меня врасплох.
Вызов поступил ранним утром. Я только-только вернулся с очередного кладбища и, даже не успев переодеться, наткнулся взглядом на бешено пульсирующий артефакт, испускающий тревожные алые лучи.
Это означало, что я кому-то срочно понадобился. И дело настолько срочное, что откладывать его даже на минуту было чревато.
Кто меня вызвал, тоже не осталось тайной – набор артефактов был небольшим, всего три человека в столице Даманской империи имели право так внезапно меня дергать. Но на том, что сейчас сработал, красовалась выцарапанная ногтем буква «Т», так что я сбросил провонявший
